«Я попробую передать тебе ощущение, которое возникло у меня там, в кафе. Мне показалось, что все со всеми связаны. Нужно только потянуть за ниточку».
Люк уставился на меч.
- Ниточку... - пробормотал он.
Меч поддался и на пару сантиметров сдвинулся с места.
«Не помогай мне!»
«Даже не думала! Я сама не умею ничего такого. У меня ж получилось только в минуту опасности».
«Может, корабль качнуло?»
«Да, нужно признать, что чистота опыта под вопросом». - Лея решила, что самое время задать свой щекотливый вопрос, то ради чего она и пришла. - «Кстати, по поводу чистоты... ммм... неудобно спрашивать, но, понимаешь, я убежала из дома неделю назад. И переодеваться мне просто было некогда. Мы постоянно куда-то спешили или убегали».
Оказалось - так просто. Люк понял с полуслова. И неловкость вся ушла.
«Сомневаюсь, что на корабле будут платья. У меня есть новый комплект одежды. Мужской. Мы примерно одного роста. Хотя идея плохая, наверное, он черный, да и простой. Надо у Линнарда спросить, может у мед. персонала есть что-то подходящее, белое».
«Ненавижу белый цвет».
«Почему?»
Перед глазами - ворох воспоминаний из детства. Ее всегда одевали в белое. А она всегда хотела играть там и так, что одежда сразу пачкалась. Принцессы не бывают грязными, говорили ей. Принцессы не играют там, где могут испачкаться. Принцессы не делают того, принцессы не делают этого:. Как же ей опротивело быть принцессой. Как же ей опротивело носить то, в чем требовалось чинно и благородно сидеть во Дворце.
«Значит?..»
«Если твое предложение в силе, и тебя не стесню, то...»
«Одну секунду...»
Люк подошел к ящику шкафа и достал пластиковый пакет.
«Спасибо».
Лея взяла одежду и подошла к входной двери. Уходить не хотелось. Хотелось еще побыть здесь. Ей давно так не было приятно и уютно. Может, даже никогда. Хотя с Ханом тоже было приятно, но всё-таки не так. С Люком было безопасно. Нет, не то. Дело ведь не в безопасности. Тогда в чем? Никогда и никто не был на нее таким похожим, кроме него. Видимо, просто потому, что она не сталкивалась с форсъюзерами, и ее окружали обычные люди, с которыми остро ощущалась собственная чужеродность и даже ненормальность. А с Люком можно было не стыдиться своего уродства и даже чувствовать полноценность. Не играть. А быть собой.
«Ты не хочешь мне ничего сказать? О том, что знаешь, о моем отце? Ты ведь знаешь?»
«Да. Я знаю».
«Может, поделишься?»
«Ох, не думаю, что это хорошая идея».
«Лея, я должен знать. Я всю жизнь хотел хоть что-то узнать о родителях. Я жил в глуши, где моя фамилия не вызывала никаких реакций. Я думал, что отец - погибший пилот грузового судна. Мне так говорили. Вообще, мне много чего говорили. И еще больше скрывали. Как оказалось. Сейчас я встречаю людей, которые реагируют на мою фамилию, которые дают странные намеки на Главкома, раздразнивают и уходят в глухую немоту. И это тяжело. Лучше бы эта фамилия находилась бы в забвении!»
Мне тоже много чего говорили... и тоже лгали.
«А Вейдер? Как он объясняет свое молчание?»
«Никак. Он улетел на Альдераан».
«На Альдераан!!!»
«О! Я забыл, что ты оттуда. Ты испугалась? На Альдераане что-то есть?»
«Там есть мой отец, который в оппозиции... могут быть санкции... хотя то, что Милорд - Главком - к лучшему. Он должен будет подчиняться закону...»
Мысли Леи стали сбивчивы. Сколько дней она вне дома. Думала ли, что отец будет переживать из-за нее? Вообще, она думала о ком-то еще, кроме себя? Нет. Вот и сейчас, она думает о собственных выгодах и осторожностях, когда человек, первый в жизни человек, действительно близкий, просит о пустяке. Какая разница, кто ему скажет. Он все равно узнает. Но он имеет право знать. Не когда того захочет его отец. А когда захочет он сам.
«Ты проговорилась, что узнала тайну Вейдера. Что это за тайна?»
«Я могу сказать тебе больше, много больше этих расплывчатых фраз: пошли».
«Куда?»
«У меня есть кристалл, на котором находятся все данные по Энекину Скайуокеру и частично по Лорду Вейдеру. Ты добиваешься правды - ты имеешь право ее узнать. Но, если тебе будет нелегко, - обещай, что ты придешь поговорить со мной».
«Почему мне будет нелегко?»
«Я знаю, что будет. Правда - вещь такая - неприятная. И весьма болезненная. Помнишь, Хан говорил, что исполненное желание - не принесет ничего хорошего? Я начинаю думать, что он прав. Ну, это не важно. Просто пообещай. Что придешь поговорить. Потому что... потому что, понимаешь, я тоже хочу выяснить одну правду, о своих родителях. Я тоже подозреваю, что и от меня так же скрывали некоторые факты или даже сознательно лгали. Потому что мне тоже нужна помощь, твоя помощь. И потому, что только я смогу тебя понять. Поэтому, если ты не придешь утром, я сама приду. Скажи код каюты».
Люк слегка растерялся от такого слишком эмоционального всплеска гостьи.
«Что там такого на кристалле, что ты так боишься за меня? Я достаточно уравновешенный человек и у меня никогда не было срывов или депрессивных мыслей. Я с планеты, где жить нелегко, где каждый день борешься за жизнь, за глоток воды. Если уж ветер с песком меня не сбил с ног, думаешь - собьет прошлое?»
«Прошлое завязано с настоящим и будущим в один узел. И... да, я беспокоюсь».
«Код каюты R2D2. Но если я захочу быть один, неужели ты думаешь, я его не сменю? Глупо все это».
Любопытство - прежде всего:
«А что такое R2D2?»
«А, это старый астродроид из мастерской дяди».
Лея улыбнулась.
«Я поняла, из какой серии у тебя коды. Меняй себе на здоровье! Наверное, следующий будет - R2D3?»
«Нет. Не угадала».
Улыбка погасла.
«Я не шучу Люк. И не отдам кристалл, если...»
«А если я, независимо от того, что узнаю и почувствую, тебе пообещаю, - вместе позавтракать?..»
«Договорились».
И хотя Лея снова улыбалась - беспокойство все более и более захватывало ее.
«Что будет, когда он узнает?..» - додумать мысль она боялась.
Люк вошел в свою каюту: заблокировал дверь: и посмотрел на кристалл, отданный принцессой. Вот сейчас он стоит перед разгадкой - но почему-то медлит, словно: боится положить этот носитель информации в гнездо считывающего устройства. Опять эта странная нерешительность: да что же с ним?
«Ты слишком долго этого ждал. Слишком долго хотел узнать правду - всю правду. Целую жизнь. Но потом: потом откровения посыпались, как песчинки в пустыне. Сначала - Бен:
«Дарт Вейдер убил твоего отца»:
... следом - попечитель:
«Мы были друзьями»:
... затем - Сид с его пугающими, но правдивыми речами:
«во время революции твой отец встал на сторону Императора, против бывших друзей, против жены и джедаев. За это Орден желал его смерти, - и Кеноби поручили его убить»:
... странная пациентка Линнарда:
«Джедаи не имели права жениться. Не имели права растить детей. Твой отец, если ты и на самом деле сын Энекина Скайуокера, нарушил устав. Странно, никогда не думала, что он может перешагнуть через законы. Такой правильный юноша: Энекин Скайуокер казался таким безупречным. Настоящим воплощением рыцаря:», «...не знаю, какую игру затеял Вейдер, но, скорее всего, ты унаследовал от отца необычные способности. Те, которые были у джедаев. А твой отец был сильнейшим. В десять лет он мог уже управлять истребителем»...
...и, наконец, Лея:
«Так ты не знаешь, что связывает Энекина Скайуокера и Дарта Вейдера»?
Она ничего не скрывала - но от этого становилось еще тревожнее.
«Ты знаешь:»
Он чувствовал, что истина - проста, и на самом деле, можно было самому догадаться. Но противоречивые намеки, полуправда, связывали и заводили в тупик. И вот, наконец-то, сегодня, он поймет, о чем же ему говорили.
Каждой клеточкой тела прочувствовать эйфорию: наконец-то!
До аппарата несколько метров, но что-то заставляет юношу медлить. Словно гурман, растягивающий удовольствие, он присел на кровать и полуприкрыл глаза.
Отец. Мальчонкой он выбегал на горячие дюны, чтобы заглянуть за линию горизонта: вдруг кто приедет к ним в гости. Как правило, его предчувствия сбывались, и спустя какое-то время, действительно, показывался расплывающийся в мареве горячего воздуха летательный аппарат. И в ту минуту Люку отчаянно хотелось, чтобы его вел незнакомец. Чтобы он вышел из спидера и, скрутив Люка, подбросил бы так же высоко, как подбрасывал, возвращаясь с работы пропахший потом и машинным маслом, старик Дарклайтер Биггса. Чтобы прилетевший к нему в гости незнакомец, потрепав его за непослушные вихры, сказал: «Как ты подрос, СЫН!». Чтобы он, наконец, забрал его с собой.
Люк знал, что родители мертвы, и что этим желаниям не суждено сбыться, знал, что в показавшемся на горизонте спидере - сосед, даже угадывал, кто это к ним пожаловал, еще до того, как можно было различить модель транспортного средства. Но безумно хотел ошибиться, хоть раз.
Кристалл с данными, хранящими историю жизни одного человека, зажатый в правой ладони. Человека, которого Люк не знал, но всегда хотел узнать. Человека, умершего несколько десятилетий назад.
И снова как в детстве возникло иррациональное желание: ошибиться. Пусть он не погибнет.
Более того, Люк верил в это, вопреки рассудку.
Ладонь разжалась. Люк открыл глаза, почувствовав, что кристалла на ней нет.
Он вскочил и первым делом оглядел пол. Лихорадочно развернулся, шаря глазами вокруг - и внезапно заметил кристалл, уже в гнезде устройства.
«Когда это я вставил его туда? Я что - сплю на ходу?» - Люк провел рукой по лицу, словно пытаясь снять наваждение. Но кристалл был реальностью.
«Наверное, я поставил его туда машинально, а сам думал, что он у меня зажат в руке. Ходил как дурак с пустым кулаком».
И это был не первый подобный случай. На Татуине он изредка не мог понять, что произошло, потому что не помнил, удивляя всех кругом своей машинальностью.