– Все нормально, мама? – спросил Улисс.
Я подняла к нему улыбающееся лицо. В конце концов, вопросы насчет моей влюбленности, которые я задаю себе, свидетельствуют о том, что у меня нормальная жизнь. Я уцепилась за эту банальность и утвердительно кивнула.
– Ты сегодня как будто витаешь в облаках, – лукаво усмехнулся он.
Вся троица наблюдала за мной, и мое поведение явно их забавляло. Я покраснела и принялась убирать со стола.
Они, как обычно по вечерам, помогли мне на кухне, а я взяла себя в руки и наконец-то расспросила о том, как прошел день в школе, об их приятелях, о бабушке с дедушкой, об обычных мелочах. После ужина я поднялась уложить Мило и осталась прочесть ему сказку перед сном. Если честно, я тянула резину.
Когда я вышла из его комнаты, меня ждал Улисс.
– Пойдешь гулять с Дус?
– Естественно, как каждый вечер. Почему ты спрашиваешь?
– Да ни почему, просто так…
Я поцеловала его и стала спускаться по лестнице.
– Если тебе попадется Гари…
Я резко остановилась.
– Поблагодари его от нас, мама.
– Ой, да, он очень мило отнесся к нам, чего уж тут, – подхватила Лу, которая вдруг каким-то чудесным образом выросла рядом с братом.
В восприятии детей Гари связывал их с отцом. Разве получится не принимать этот факт во внимание? С другой стороны, когда они мне накануне вечером описывали встречу с Гари, я заподозрила, что между ними установился контакт. Обсуждая что-то со мной, Улисс заметил: “Он симпатичный, правда. Мы достали его своими вопросами, хотя он вроде как не имеет ничего общего с ним. Нам кажется, они совсем не похожи”. Если однажды между мной и Гари что-то произойдет, детям будет известно, что он знает всю нашу историю. Один камень с души долой.
– Ладно, если я его увижу, обязательно скажу спасибо, но неизвестно, получится ли, – поспешила уточнить я. – Как, по-вашему, стоит попросить у него номер телефона?
Они обменялись вопрошающими взглядами.
– Мама, – собрался с духом Улисс, – тебе известно, как я к этому отношусь: я не желаю слышать о нем… Зачем? Чтобы он нам опять устроил всю эту хрень? Но пусть выбирает Лу. Если ей надо с ним поговорить, пожалуйста. Но я ведь не обязан делать то же самое, правда?
Я кивнула и посмотрела на дочь. Она дрожала.
– Я не уверена, надо ли… Я побаиваюсь… Да и Гари живет здесь… Мне некуда торопиться. Обратишься к нему, когда я определюсь.
Я взлетела по разделяющим нас четырем ступенькам и прижала их к себе. Наши роли поменялись, они стиснули меня в объятиях.
– Выбор за вами. У вас все нормально? Вы точно держите удар? Прошу вас, не обманывайте меня.
Мне не были видны их лица, так как я стояла слишком близко, но я догадывалась, что они молча переговариваются.
– Не волнуйся за нас, – успокоил меня сын.
– У нас все в порядке, мама, ты же с нами.
Я сделала шаг от них. Моя правая ладонь легла на щеку Лу, левая – на щеку Улисса, и я ласково погладила их. Они улыбнулись мне с огромной любовью. Я всюду находила знаки и старалась их расшифровать. И у меня сложилось впечатление, будто они признали, что в моей жизни приключилось нечто важное, и давали мне добро на радикальный шаг.
– Спокойной ночи, любимые.
– Удачной прогулки, мама.
Я еще раз обняла их и бегом спустилась с лестницы, надела пальто, обмотала шею шарфом. Дус вертелась вокруг меня, дожидаясь, когда я наконец-то открою дверь. Ей пришлось еще потерпеть, потому что мне понадобилось оценить себя в зеркале прихожей. Впервые за все наши вечерние прогулки я хотела быть красивой. Я отлично представляла себе, что меня ждет, если рядом появится Гари. Я разучилась готовиться к любви. Значит, я буду естественной, такой, какую он встретил, такой, какая ему понравилась. В моих блестящих глазах сохранятся следы моих вопросов себе и моего смятения. Тем не менее я достала из плетеной корзинки у входа пробник духов, который там давно валялся, и нанесла несколько капель на затылок. Перед тем как открыть дверь, я несколько раз подряд старательно вдохнула воздух. Дус залаяла от радости и помчалась по привычному маршруту. Собака не экономила мои силы, она выбрала длинный путь.
В окнах Гари горел свет. Дус уже носилась по набережной, и я пошла за ней. Она как будто почувствовала, куда я направляюсь, и остановилась перед его домом. Я больше не могла его избегать, к тому же теперь это не входило в мои планы. Я поднялась на второй этаж и робко постучалась. Прошла вечность. Если он сразу не откроет, я сбегу, не справившись с мыслью о прыжке в неведомое, который собралась совершить. Дверь наконец-то открылась. Сердце выскакивало из груди. Гари слабо улыбнулся, двинулся было ко мне, но на полпути остановился, взглядом спрашивая о моем намерении. Мы не успели вымолвить ни слова, когда моя собака растолкала нас и влетела в квартиру. Мы рассмеялись – нервно, во всяком случае я.
– Зайдешь за ней? – пригласил Гари.
Я не ответила и шагнула через порог вслед за Дус. У меня перехватило дыхание, когда я шла по гостиной. Его квартира была такой же безликой, как в мое первое посещение. Он здесь проездом, напомнила я себе, он всегда был проездом, где бы ни останавливался. А если это моя очередная ошибка? Я была готова отступить, чтобы защитить себя, ведь я и так уже столько страдала. Что будет, если я безумно влюблюсь в него – а это, как я подозревала, более чем ожидаемо? Мне не вынести нового предательства, нового бегства. Страх и инстинкт самосохранения целиком поглотили меня. Я повернулась к нему, ломая руки, мне нужно было обуздать себя, направить в другое русло смятение чувств и ощущений, которое он пробуждал одним своим присутствием. Я глядела на него, и у меня промелькнула мысль, что он ожидает моего приговора. Он оставлял выбор за мной. От моего решения зависело, что может разыграться между нами.
– Мне очень страшно, – задыхаясь, призналась я. – Я не понимаю, что со мной. Я растеряна, не ожидала, что такое однажды случится. Сколько я тебя знаю, всего один месяц? И ты догадываешься, к чему мы уже пришли… Не должна я быть тут, с тобой, но мне не удалось совладать с собой. Меня тянет к тебе… Дети только что открыли, что их отец жив. Мне не следовало подпускать их одних к тебе… Они – самое важное для меня и всегда останутся самым важным, ты должен это осознать.
– Конечно… И буду очень рад познакомиться с ними ближе.
Почему он постоянно произносит то, что я жажду услышать? Как будто мы созданы друг для друга, как будто мы неминуемо должны были встретить друг друга. Я так мечтала поверить в его искренность.
– Есть и еще кое-что, – прервала его я. – Боюсь, что у меня никогда не получится доверять тебе, я всегда буду сомневаться, со мной тебя ждет ад. Лучше я сразу предупрежу. – Меня трясло.
Мое предостережение как будто позабавило его, и он сделал шаг ко мне.
– Не думаю, что…
Вытянув вперед ладонь, я остановила его, и он подчинился.
– Есть еще Иван.
Гари вздрогнул и оскорблено отступил назад.
– Я не согласна с тем, чтобы Иван встал между нами. Если ты считаешь, что у тебя не получится окончательно порвать с ним, стереть из памяти все, что связывает его со мной, тогда уходи. Не приближайся больше ко мне. Я не сомневаюсь, что вчера вечером именно он звонил тебе… и ты сбежал от меня.
– Так уж получилось, прости, я был захвачен врасплох.
– У меня нет сомнений в том, как я должна поступить… Он не имеет права управлять моей жизнью. И твоей тоже.
Он улыбнулся с явным облегчением, а потом стал серьезным.
– Я не позволю ему это сделать, и я не дам ему приблизиться к тебе, раз ты этого не хочешь.
Он сделал еще один шаг ко мне. Я не шевельнулась, мы смотрели друг на друга в упор. Расстояние между нами исчезло. Он напряженно вглядывался в меня. После протянул руку к моему лицу, как сделал это вчера. Но не успел до меня дотронуться, поскольку я съежилась, поддавшись последнему всплеску страха. Его рука замерла, а я внимательно изучала его лицо, пытаясь поймать намек на досаду, раздражение, недовольство мной. Но прочла только желание и чуткость. Он ждал, пока я заговорю.
– Не играй со мной. Я не готова к новой боли, Гари… Не допущу, чтобы мне было больно любить… Я уже сейчас уверена, что попрошу тебя не уезжать.
– Тебе не придется, ведь ты меня держишь.
Его ладонь легла на мою талию, крепко стиснула, я перестала бороться, положила руки ему на грудь, услышала, как быстро и сильно бьется сердце, его лицо склонилось к моему. Наши щеки соприкоснулись, ласкаясь, наши губы искали друг друга. Каждая частичка моего существа с восторгом проживала это открытие. Гари чуть отклонился, дотронулся свободной рукой до моего лба, до волос, шеи, губ. И поцеловал меня. Этот поцелуй был как прыжок со скалы. От него словно зависела вся наша жизнь. Мы пожирали друг друга, как если бы никто нас раньше не целовал и мы никого не целовали. Благодаря Гари у меня восстанавливалось дыхание, он делился со мной кислородом. Я сбросила пальто – я его не сняла, войдя в квартиру, боялась, что придется сбежать, – и отшвырнула подальше. Не отрываясь от моих губ, Гари увлек меня в спальню. Мы упали на кровать, и минуты начали растягиваться, закручиваться в спираль, давая нам прочувствовать каждый жест, каждый поцелуй, каждый вздох. Мы быстро высвобождались из плена одежды, а когда оба оказались обнаженными, я немного полежала, не шевелясь в его объятиях, запоминая нежность его кожи, прижавшейся к моей, убеждаясь, что с ним я в безопасности. Он терпеливо ждал. Когда он сжал в ладонях мои груди и принялся их целовать, я задохнулась, как будто впервые открывая эту эмоцию, это острое наслаждение. Время не было властно над нами, каждая ласка тянулась бесконечно. Я дотрагивалась кончиками пальцев до его тела, медленно прикасалась губами к нему, смакуя вкус его кожи, узнавая его, расшифровывая его дрожь, его вскрики, эхом отвечающие на мои. Когда желание стало слишком сильным, Гари заглянул мне в глаза, полные взволнованных слез. Он проник в меня бесконечно медленно, его тяжелое дыхание перекликалось с моим. Когда мука ожидания закончилась, у меня вырвался стон. Он перестал двигаться.