недель, однако подруга все еще не оправилась. Прежняя Габи была яркой, такой жизнерадостной и неутомимой. Нынешняя напоминала Анне полуспущенный мяч. Им обеим не мешало отвлечься от своих хмурых дум.
С последнего разговора с Броуди прошло восемь дней. Все восемь дней — ни слова. Конечно, Анна пробовала звонить. Еще как пробовала. Но Броуди не брал трубку. Всякий раз при мысли об этом Анне становилось тошно.
Она подошла к гардеробу Спенсера и открыла дверцы. Глаза ее, как обычно, упали на ряд аккуратно развешанных рубашек. Так сложилось, что они значили для нее куда больше остальных предметов его гардероба. Почему — загадка, только, утыкаясь лицом ему в плечо и крепко прижимая его к себе, она всегда ощущала дивный аромат чистоты, свежего хлопка и защиты.
Она так и стояла, не выпуская из рук створки шкафа и не шевелясь.
— Я должна это сделать, — сказала она, сосредоточенно глядя на рубашки, — они ему больше не нужны.
— Это правда, — поднявшись с кровати, Габи приблизилась и приобняла ее, — но ты можешь не делать, если не готова.
Анна кивнула:
— Я знаю. Но я слишком долго откладывала. Время пришло, Гэбс. Просто это…
— Сложно, — подсказала Габи.
— Да, — серьезно ответила Анна.
Она выдохнула:
— Но я поняла, что мне нужно освободить место для новых вещей — эмоционально и физически. Даже если я пока не готова встретить нового мужчину, думаю, мне хочется просто обозначить, что я открыта возможности, что когда-нибудь он появится, — что бы это ни значило.
Габи вздохнула:
— Печально, что у вас с Джереми ничего не вышло.
Анна кивнула:
— И мне, но было бы нечестно продолжать морочить ему голову.
Габи замялась:
— Мне не следовало так настаивать на ваших встречах. Теперь я все поняла.
Сердце Анны исполнилось нежностью к подруге. Она крепко обняла и звонко чмокнула Габи в щеку:
— Неправда. Просто, может, немного рано.
Габи улыбнулась ей в ответ, и обе вновь обратились к шкафу.
— Я даже не знаю, с чего начать… Нам нужен план.
Габи поставила руки на пояс:
— И, кажется, он у меня есть… Мы начнем с чего-то одного: костюмов, или ботинок, или курток, или рубашек…
На этом слове лицо Анны, должно быть, приняло какое-то кислое выражение, потому что Габи вдруг умолкла, сглотнула, а затем продолжила:
— Мы начнем с чего-нибудь простого. Достанем все эти вещи, разложим на кровати и рассортируем. Тебе надо сосредоточиться, Анна. Не уходить в прошлое, иначе может стать очень грустно, когда со всем этим будет покончено. Тебе следует решить судьбу каждой вещи.
Анна сморщила лоб и взглянула на Габи:
— Откуда ты этого набралась?
— Когда не спится, я запоем пересматриваю «Хранителей», — призналась она, сверкнув глазами на манер прежней Габи.
Анна рассмеялась и, просканировав содержимое шкафа, решила:
— Давай начнем с обуви.
Так они и сделали. Вытащили все ботинки и кроссовки Спенсера и тщательно — одну за другой — разобрали все пары: какие-то они оставили для благотворительного магазина, а какие-то сложили в черный мешок на выброс. Наконец с сортировкой было покончено, обуви в шкафу больше не осталось. Анна с содроганием выдохнула.
Вот так. Она это сделала. И в этом не было ничего ужасного. Сказать по правде, она испытывала теперь умиротворение и освобождение.
Затем они разбирали штаны — Анна избавилась от всех без исключения. Но, когда дело дошло до верхней одежды и джемперов, кое-что она решила сохранить: огромной вязаный в рыбацком стиле свитер древесно-черного цвета и пару мягких толстовок. Именно эти вещи ей хотелось стащить у Спенсера, когда он был жив. Беря их в руки, она улыбалась, хоть на глаза и наворачивались слезы. А это хороший знак, не так ли? Конечно, радости она не испытывала, но и печали тоже.
Как только все было уложено в мешок и узел на нем затянулся, на руки Анны закапали слезы. Габи подошла, забрала мешок и крепко ее обняла.
— Извини, — с трудом прохрипела Анна.
— Ничего, minha linda, — с чувством отозвалась Габи, погладив ее по спине, — нам не обязательно укладывать мешки в машину сегодня. Хочешь, поставим их обратно в гардероб… Может, тебе нужно время? Привыкнуть, что они упакованы, прежде чем от них избавляться?
Анна шмыгнула носом и, отстранившись, взглянула на Габи:
— Разве так поступают в «Хранителях»?
Габи расхохоталась:
— Не-е-ет! Им бы это очень не понравилось, — голос ее смягчился, — но здесь другое. Ты вправе придумать собственные правила. Можешь делать что угодно.
Анна кивнула и попыталась сделать глубокий вдох, хотя, судя по звуку, это больше напоминало икоту.
— Ладно.
Она прошла к гардеробу и снова заглянула внутрь.
Чуть только ее пальцы пробежали по оставшимся рубашкам Спенсера, в заднем кармане джинсов раздалось жужжание. Вытащив второпях рубашки, она отбросила их на кровать и достала телефон. А вдруг это…
Увы.
Сердце ее упало.
— Броуди? — сухо поинтересовалась Габи. На секунду у Анны мелькнула мысль, что подруга могла ревновать. Упоминая о нем, Анна всякий раз замечала на ее лице этот едва заметный прищур.
— Нет, мама. Спрашивает, во сколько я прилетаю пятнадцатого декабря. Схожу проверю в почте, когда мы закончим.
Анна вновь принялась вытаскивать из гардероба рубашки. Когда все они образовали новую кучу, Габи вдруг спросила:
— Но ведь ты подумала, что это Броуди?
Анна оглянулась на Габи, боровшуюся в этот момент с черным мешком. Та как раз дотащила его обратно к шкафу и бросила на пол.
— Почему ты так говоришь?
— У тебя на лице все написано. Такое выражение у тебя, только если это он.
— Я могу так выглядеть и когда мне пишешь ты, — защищалась Анна. — Откуда тебе знать, ты ведь в это время находишься в другом месте.
— Хорошо, — отрезала Габи.
Она вытащила телефон и шустро напечатала сообщение. Мгновение — и телефон Анны снова динькнул. Она едва сдержала улыбку, увидев пришедшее от Габи: «Докажи».
Анна сделала вид, будто падает в обморок, рухнув на кровать, заваленную одеждой и вешалками. Габи легла рядом, и обе тихо захихикали.
— Какая же ты дурная, — вздохнула Габи.
— Да уж не дурнее тебя, — съерничала Анна и легонько ткнула подругу пальцем в бок.
— Что правда, то правда, — согласилась Габи.
Так они и лежали, глядя в потолок.
— Я беспокоюсь о нем, — наконец призналась Анна. — О Броуди.
Габи приподнялась на локте и взглянула на Анну:
— Почему?
— Когда мы говорили с ним в последний раз, я спросила его про тот несчастный случай, о котором ты как-то упоминала, и он немного вышел из себя.
— Вышел из себя? — задумчиво повторила Габи. — Что ты имеешь в виду? Разозлился? Тронулся?
— Не знаю, — ответила Анна, приподнимаясь на кровати вслед за Габи, — он просто… он замолчал, но я еще его слышала, а потом… ничего. Телефон заглох.
— А он извинился?
— В том-то и дело. Тот разговор был неделю назад. Я писала сообщения, каждый день пыталась звонить, но он не отвечает. Я боюсь, что сунула свой глупый нос куда не надо и все испортила.
— Может, тебе стоит немного отступить? Дать ему побыть одному?
— Почему ты так говоришь?
Габи тяжело вздохнула:
— Опыт подсказывает.
Анна молчала в ожидании объяснений, но Габи лишь повалилась обратно на кровать и вновь принялась разглядывать лампочки на потолке.
— Мне в задницу впивается вешалка от пальто, — пробормотала подруга, — но мне настолько пофиг, что я не собираюсь шевелиться.
Анна снова ткнула Габи в бок. Ей начинал нравиться такой способ выведения ее на разговор.
— Что ты подразумеваешь под этим «опыт подсказывает»?
— Отчасти то, что теперь я осознаю, что порой слишком на тебя давила…
Анна стиснула ее руку.
— Отчасти то, что… — Габи наморщилась, — что я позвонила Ли.
Резким рывком Анна села и изумленно уставилась на подругу:
— Ты позвонила Ли?
Габи набрала в грудь побольше воздуха и снова открыла глаза. Она кивнула:
— Мне было так паршиво. Он не ответил, а потом… — она отвела глаза, заливаясь краской, — я позвонила снова.
Анна моргнула. Потрясенная, она не могла подобрать слов.
— Но мне кажется, он сменил номер… потому что в следующий раз тот просто не работал, — губы Габи дрогнули. — Просто я так по нему скучаю, Анна. Я не хотела… — остальные слова различить не удалось, потому что Габи закрыла лицо руками и разрыдалась.
Анна придвинулась поближе и обняла ее.
— Я знаю, — утешала она, гладя подругу по волосам, — знаю…
Немного поплакав, Габи наконец взяла себя в руки, утерла слезы. Приняв от Анны упаковку салфеток, она, звонко протрубив, словно слон, прочистила нос и взглянула на Анну.
— Думаешь, он сменил номер из-за тебя? — спросила Анна.
— Он все говорил, что хочет обновлений, — дернула плечами Габи, — и его контракт как раз скоро истекал. Возможно, он завел себе новый телефон с новым номером. А может, он просто не хотел… — она сглотнула, — больше со мной разговаривать.
Анна приобняла Габи и притянула к себе:
— Да какая разница, почему он так поступил? Он вовсе тебе и не нужен. Ты заслуживаешь лучшего.
— Я знаю… на самом деле мне нужен не Ли. А просто кто-нибудь, чтобы не чувствовать себя такой… — Габи снова всхлипнула.
— Такой одинокой?
Габи кивнула, утирая нос.
— Понимаю.
Габи погладила ее по руке:
— Как никто другой. И вроде я отлично осознаю, что должна двигаться дальше, но мое сердце осталось с ним — хочется мне того или нет.
— Как и мое. Ты просто пока еще не оправилась. Так и бывает. Дай себе время все это пережить.
— Как и ты.
Анна сухо усмехнулась:
— Это я и пытаюсь делать.
— Ты изменилась за этот год, — закивала Габи. — Ты можешь не замечать, но я все вижу. Поэтому тебе и следует оставить Броуди в покое. Ты ведь сама говоришь, что с такими вещами нельзя торопиться.