Астероид 761 каппа: примерно 4,75 километра на 1,39.
Основные ископаемые: металлы.
Второстепенные ископаемые: силикаты, летучие компоненты.
Добывающая станция основана в 887 М41.
Отбита у орков в 923 М41.
Отбита у тиранидов в 998 М41.
999 М41.
Другие комментарии: Орбитальный путь отличается от Перлии на 2 градуса, равноудалено от первичной.
(1) 41-ое, естественно. Большинство из материалов в этом томе датируются между 002 и 005 М42, что выстраивает достаточно строгую хронологию даже для обычных небрежных стандартов Каина.
(2) Хотя Юрген оправдывался за отказ от бритья якобы медицинскими причинами, из-за своей коллекции кожных заболеваний, я всегда подозревала, что настоящей причиной по которой Каин позволил отпустить ему бороду было понятное предчувствие о том, что могло стать видимым благодаря лезвию бритвы.
(3) Со времени отражения вторжения орков в 923 М41, и в качестве ответа на возросшее вторжения Тау в космос Империума в это время, военное присутствие в секторах вокруг Дамоклова Залива сильно увеличилось. Перлия была одновременно стратегически хорошо расположена и значительно реконструирована, поэтому стала очевидным форпостом этих сил, и была вознаграждена некоторым количеством Имперских учреждений, в числе которых была и схола.
(4) Деятельность Каина во время последних тиранидских войн, была ценна и полезна, не нужно задерживаться на этом предложении.
(5) Хотя это и относительная редкость в рядах Комиссариата, но существует удивительное количество девушек комиссаров, очевидно потому что полностью женские полки в Имперской Гвардии по-добру не примут к себе в командование простого мужика.
(6) Сленг Имперской гвардии для новичков: видимо из-за фонетического звучания НЕБ или Новые Е..анные Бойцы.
Глава вторая.
Я не могу точно сказать как там устроились кадеты, но с уверенностью скажу, что у меня отлично получилось поспать пока мы подплывали к объекту.
Когда я наконец проснулся, меня разбудил смесь ароматов танны и запаха изо рта Юргена, астероид уже показался в иллюминаторе, напоминая не больше ни меньше больной клубень, серого цвета и примерно в два раза длиннее его самой широкой части.
«Завтрак, сэр?» – поинтересовался мой помощник, предлагая еще кружку ароматного напитка, которую я взял с радостью и стандартный батончик рациона, который я тоже принял, но менее радостно.
«Простите, он немного стандартен, но у них нет камбуза, в котором я мог бы что-то приготовить».
«Сойдет», – лицемерно уверил я его, жуя мясистую массу, которая на вкус как всегда не напоминала ничего конкретно или конкретно съедобного.
По крайней мере танна как всегда взбодрила, смыв специфическое отсутствие вкуса, когда я доел батончик.
Юрген хлебал свой напиток.
«Может быть я найду кухню или что-то в этом духе, когда мы приземлимся».
«Будем надеется, что это будет нашей самой насущной проблемой», – сказал я, подразумевая причины нашей маленькой экспедиции.
В дополнение к моему сундучку с сюрпризами, никто из шахтеров так и не вышел на связь пока я спал и мои ладони начали зудеть самым нехорошим образом, что обычно предупреждало меня о грядущих проблемах.
Я развернулся к стайке кадетов, которые в большинстве своем так же легко перекусывали батончиками рациона или совершенно их проигнорировали.
Некоторых из них явно подташнивало, что было не удивительно, учитывая, что они могли встретиться с настоящим врагом в первый раз в жизни буквально в течении часа.
«Все готовы?»
«Да, сэр».
Хор согласия был отчетливо нерешительным, за исключением Нелиса, который выглядел нетерпеливо рвущимся вперед и Кайлы, которая кажется думала, что она должна что-то доказать.
Донал ничего не сказал, но кивнул, с легкой беззаботностью, которая меня ясно обеспокоила.
«Рад это слышать», – сказал я, притворяясь, что не заметил несвязность ответов.
«Потому что я в ужасе».
«Сэр?» – Нелис выглядел озадаченным, как и всегда, когда кто-то отмачивал шутку (или в данном случае притворялся), но я был удовлетворен, увидев пару бледных улыбок на лицах большинства моей команды.
«Что ж, – легко сказал я. – возможно в ужасе, я слегка преувеличил».
(Естественно не намного, как они думали).
Некоторые серьезно кивнули, как будто поняли.
«Но я должен признать, что у меня плохие предчувствия по поводу этого».
«Но вы же герой Империума», – сказала Кайла с нотками удивления в голосе.
«Вы были в бою сотни раз.
Почему этот отличается от других?».
«Кто сказал, что отличается?» – спросил я.
Я развернулся к иллюминатору позади меня.
«У меня нет догадок, что нас ждет там, на этой скале», – сказал я, указывая на астероид, который изумительно вырос за несколько минут, пока я был повернут к нему спиной.
Глубокие, затененные трещина и расщелины покрывали его, вместе с неопределенным количеством холмов и хребтов, с вкраплением случайных рукотворных строений, чьи размытые линии на ауспексе, как я знал, могли принадлежать чему угодно.
«Но я точно знаю, что как только мы приземлимся нам придется убедить солдат, в том, что мы сможем победить, что бы это ни было».
Я указал на транспортник, в тени которого висел наш шаттл, и который был похож на металлическую дрейфующую скалу.
«И чтоб это сделать, вы должны позволить себе немного почувствовать тоже самое, что и они».
Девушка кивнула, вместе с Доналом и парой других.
Только Нелис похоже не понял.
«Вы только что сказали, – медленно произнес он. – чтоб руководить трусами, мы должны вести себя как трусы?».
«Естественно нет», – сказал я, стараясь скрыть свое раздражение от его тупости.
Судя по выражениям лиц Кайлы и Донала, я подозреваю, что мне это совершенно не удалось.
«Но осторожность и трусость не совсем одно и тоже».
Этот страх ваш друг. Он обостряет ваши реакции и позволяет вам выжить.
Без него вы пойдете на ненужный риск, подвергая опасности ваши жизни и жизни солдат, с которыми служите.
Потери неизбежны на поле боя, но мы даем Императору лучшее, убедившись, что большинство потерь вражеские, а не наши.
Каждый солдат Империума, убитый под вашим глупым руководством или руководством их командиров, это удар по нашей армии, и по самому Золотому Трону».
На секунду воцарилась благоговейная тишина, и я подумал, что возможно я переусердствовал.
Но Нелис медленно кивнул.
«В этом есть смысл», – сказал он.
«Я рад, что ты согласен», – сказал я, чувствуя, что необходимо разрядить обстановку.
Я улыбнулся кадетам.
«Я боюсь наша работа не легка.
Это гораздо больше чем кушак или причудливая фуражка.
Но вы здесь, потому что вы лучшие и умнейшие из тех, кто есть в Империуме.
Если ответственность тяжела время от времени, то это так и должно быть.
Но я надеюсь, что эту ношу вы будете с гордостью нести на плечах, когда придет время».
И на этом я поймал их.
Когда почти век несешь воодушевляющие банальности во всех передрягах, ты сможешь сделать это даже во сне.
Стараясь не думать о том, сколько из них вернется на шаттл когда мы закончим здесь, я отвернулся от дюжины напряженных лиц передо мной, чтоб еще раз взглянуть в иллюминатор.
В это время мы уже мягко двигались к открытым железным воротам на скальной поверхности астероида, через которые лился свет, отражаясь искрами от края портала и той части фюзеляжа Аквиллы, которую я видел.
Через секунду вид через бронестекло внезапно изменился с холодных, тяжелых звезд открытого космоса и очертаний громады приданного нам грузового транспортника на грубо обработанные стены пещеры размером с поле для скрамболла.
Люминаторы свисали с потолка, примерно в двадцати метрах над уровнем пола, который, как и стены, выглядел так, как будто он был очень быстро выдолблен в скале горным инструментом.
Пара сервисных шаттлов, из которых торчали различные инструменты, установленные на гибких металлических трубах, напоминающих механодендриты техножрецов, были припаркованы на стартовых площадках в одном углу. Несомненно они должны были обслуживать наружные строения, которые я увидел по пути, хотя судя по количеству проводов и молитвенных свитков, торчащих из открытых люков обслуживания, они были не в состоянии покинуть ангар.
Наш пилот осторожно посадил нас напротив них, и дверь позади нас начала закрываться, а я пялился на маленький космический корабль рядом с нашим, с нехорошим предчувствием. Я не помнил, чтоб шестеренки (1) оставляли работу наполовину выполненной, по крайней мере добровольно, и если ритуалы обслуживания, которые проводились здесь, были прерваны, то это не несло ничего хорошего.
Ладони начали серьезно зудеть.
«Мы приземлились, сэр», – излишне отчитался Юрген, когда вой двигаталей смолк и узкая дверь кабины пилота открылась, чуть не задев мои колени.
Рыжий юнец в униформе флотского кадета вывалился оттуда так же внезапно, как и одна из фигур на нелепом декоративном постаменте на Площади Освобождения (2), и отдал честь куда-то в мою сторону.
На его левой стороне груди летного костюма было написано имя «Спайр», видимо для того, чтоб он не забыл кто он такой. Эмблема подразделения на его плече, переплетенный гребень флота сектора и схолы прогениум видимо напоминала ему о том, где он живет, и то, чем он должен заниматься.
«Будут еще инструкции, сэр?» – спросил он.
«Да».
Я быстро размышлял.
«Взлетай, как только мы уберемся и слоняйся снаружи главного воздушного шлюза».
«Понятно».
Он опять отсалютовал и ввалился обратно в узкую полетную палубу, позволив мне увидеть кучку кадетов за другими кафедрами и инструктора, наблюдавшего за этой сворой.
Я провел достаточно времени с Хубертом Виситером, коммодором с серыми волосами во главе флотских кадетов, и я был бы удивлен, если бы увидел не его, а любого другого коллегу с факультета.