– Принц! При-инц! – Это был Адам.
Я побежал быстро, лая, идя на их голос. Их запахи парили в воздухе впереди них. Мои хозяева. Моя Семья.
Я видел тропу, солнце отражалось в лужах.
Я выбежал из-за деревьев, пересек последний участок травы прямо к ним. Они все присели, вытянули руки. Восемь рук.
– Принц!
– Мы думали, мы тебя потеряли!
– О, бедняга Принц!
– Бедолага!
Я лизал их лица, а Адам пристегнул поводок.
ответственность
Я сидел на полу с Кейт, она смотрела документальный фильм по телевизору. Про собак. О том, что происходит у нас в головах.
Она донимала меня всякий раз, как на экране появлялась собака, словно мы все знали друг друга. Но я не возражал, мне было смешно.
У нее был тяжелый день, а теперь она была одна. Ну, бабушка Маргарет оставалась в своей комнате, но больше никого не было. И, как всегда подчеркивала Шарлотта, бабушка Маргарет не считалась.
Я примостился на ее коленях, она гладила мое ухо и ничего не говорила. Мы сидели вместе и смотрели, как колли преследовала кролика на экране.
«…как и ее волчьим предкам, охотничий инстинкт позволяет колли преследовать добычу…»
Колли пустилась в галоп, выкрикивая на бегу оскорбления кролику.
«Однако в тот момент, когда собака должна убить, она отходит. Вместо того чтобы преследовать ради выживания, собака ощущает саму погоню как награду…»
Последовали сцены одомашнивания. Образ молодого новообращенного лабрадора, взволнованно пересказывающего Пакт, когда новорожденный появляется в доме. Он явно ощущал беспомощность, чувствовал вес растущей ответственности.
«…Когда собакам кажется, что у них есть все, чего они пожелают, они попадают в беду. Когда возникает соревнование, например, с младенцем, собака начинает мучиться…»
Звонок в дверь.
– Это папа, – сообщила мне Кейт. – Должно быть, забыл ключи.
Она подняла мою голову со своих колен и отправилась открывать дверь. Человек в телевизоре продолжал:
«…Подлинное собачье счастье заключается в способности понимать свое место…»
Когда Кейт удалось открыть дверь (дверная ручка все еще доставляла беспокойство), она ахнула. Ну, это был полуах, полуслово. Слово было «Саймон». Я слез с софы, вылетел из комнаты, ударившись плечом о косяк – и помчался по коридору, мимо недавно залатанной лестницы, прямо к ним.
– Привет, Принц, – сказал он, будто я не знал, что он задумал. И конечно, я не знал. По крайней мере, полностью.
– Ты что тут делаешь? – спросила Кейт.
– Пришел увидеть тебя, – ответил он как ни в чем не бывало. – Как обычно.
– Но я тебе говорила, – она нервно зашептала, – не дома. Не здесь. Если нужно поговорить со мной, приходи в магазин. Но мы уже все обсудили. Мне нечего добавить.
Так мой нос меня не подвел. Она действительно виделась с Саймоном.
– У нас много… – он подождал, пока я пролаю предупреждение, и затем, понимая, что я не собираюсь прекращать, попробовал снова, громче:
– Мы должны еще многое выяснить.
– Я сотню раз повторила: мы не можем говорить здесь.
Старушка, катящая магазинную тележку через улицу, оглянулась, так что я решил прекратить лаять.
– Почему нет?
– Потому что Адам может вернуться в любую минуту.
– Хорошо. Я и с ним хочу поговорить.
– Поговорить с ним?
– Да. Я хочу предложить ему попробовать дюльфер[9] на выходных.
– Дюльфер? Дюль-фер? Саймон, что происходит? Что ты задумал?
Хороший вопрос. Что действительно происходило? Факты были еще расплывчаты. Я чуял, что между ними что-то было, много лет назад. Но было ли что-то между ними сейчас, помимо рычащего лабрадора? Она приносила в дом запах Саймона много раз, но что это доказывает? Саймон все еще интересовался Кейт. Разумеется, или зачем бы ему быть здесь, у порога? Но что именно он задумал? Если он хотел Кейт, то хотел уничтожить и Семью, одно не могло обойтись без другого. Кейт. Уничтожение. Они шли в одной связке.
– А что, Кейт, маленькая недоверчивая озорница. Что вообще я могу задумать?
Я пытался вынюхать информацию, но мне мешали запахи цветов из сада.
– Просто отпусти, – взмолилась Кейт наконец.
Наступила пауза, во время которой можно было услышать человека из телевизора: «Какой другой вид настолько способен нас очаровать?..»
Саймон смотрел на нее:
– Но ведь в этом все дело, Кейт, верно? В этом дело. Я не могу отпустить. Я должен принять ответственность за то, что случилось, и вот к чему я пришел.
Я взглянул Саймону в лицо, пытаясь предсказать. Защитить. Что он знает об Эмили и Адаме? Его рот открылся, он собрался заговорить. Его язык колебался у верхних зубов, его взгляд скользил по ее телу. Но что бы он ни хотел сказать, он не сказал. Очевидно, ему пришло в голову кое-что получше. Вместо этого он повторил то, что уже говорил прежде:
– Ты очень красивая женщина, Кейт.
И затем он отступил назад, к калитке. Лукаво улыбнулся, то ли воспоминанию, то ли чему-то в будущем. Трудно сказать.
А потом он ушел. И Кейт осталась, на подкашивающихся ногах, задыхающаяся.
Я определенно что-то упустил.
О, да, определенно.
поднимешь
Со временем человеческая жизнь почти перестала меня удивлять. Вид, столь бесповоротно отделившийся от природы, думал я, неизбежно начнет устраивать себе испытания. Однако из всех этих испытаний одно поразило меня как особенно странное: желание свисать со скалы на веревке.
– Это ни с чем не сравнится, – объяснял Саймон Адаму, вернувшись на другой день. – Это настолько сильное ощущение в яичках, когда ты спускаешься до середины скалы.
Конечно, Адама не слишком-то радовала перспектива, и он верил, как всегда, что может увернуться от предложения.
– Разве не нужно пройти обучение? Разве не должен присутствовать инструктор? Не нужно быть частью большой команды?
– Слушай, Адам, это просто предложение. Я понимаю completamente[10], если ты не расположен. В смысле, я уже много лет этим занимаюсь, раньше у нас была группа, мы ездили в Кент. Но я до сих пор порой нервничаю, когда подхожу к краю. Вопрос в том, можешь ты справиться с нервами или ломаешься. Поэтому мне и нравится, полагаю, это отличает мужчин от мальчишек. Но, как я сказал, я не давлю. Просто я планировал поехать в субботу в Бухту Мэлхем в Дейлз, и мне нужен напарник.
Адам надул щеки и медленно выдохнул. Это решение было основано на многих вводных. Ему нужно было проявить себя. Дело было в Саймоне. В состязании, которое очевидно существовало между этими двумя мужчинами. В Эмили. А еще, как ни странно, в Кейт. И, в конце концов, в представлении Адама, дело было в яичках. И в сильном ощущении.
Он взглянул на меня, словно думал, что я могу обеспечить ему выход из положения. Я задействовал все свои ментальные силы и попытался все наладить. Похоже, сработало.
– А можно, хм, взять с собой Принца? – спросил он.
Саймон рассмеялся.
– Конечно, старина, он может и сам попробовать. Я бы взял нашего пса, он любит природу, но проблема в том, что его слишком трудно держать в узде.
– Да, ладно, звучит отлично, – солгал Адам. – Суббота, да, э, конечно. С радостью. Поднимешь мне дух. – Он улыбнулся, поняв, что скаламбурил. – Поднимешь.
– Да, Адам. Хорошо. Подниму. Мне стоит это запомнить.
облачка
До субботы, прежде чем Адам смог пережить сильные ощущения, дела шли все хуже. Кейт приезжала с работы все позже и позже, и запах Саймона, который она приносила с собой, становился все насыщеннее. Она уделяла меньше внимания бабушке Маргарет, которая все еще терялась в воспоминаниях об умершем супруге.
Шарлотта была в норме, но в относительной. Она все еще вела себя тихо и явно чувствовала неловкость за то, что все так добры к ней.
– Все хорошо, – твердила она. – Честно.
Но если бы случилось что-то еще, или что-то раскрылось бы, это бы ее уничтожило. Что до Хэла, ну, тут было трудно сказать. Поскольку предсказание равносильно защите, у меня не было выбора. Я должен был узнать больше. Ситуация с Адамом и Эмили на данный момент разрешилась. Оба согласились, что они должны притвориться, будто ничего не было. С Саймоном и Кейт, однако, требовалась помощь извне.
Мне был нужен Фальстаф.
Он говорил, и не раз, что знал все, и я хотел проверить, так ли это.
Итак, за два дня до запланированной поездки Саймона и Адама я решил рискнуть и бросить свой сторожевой пост у скамейки, и отправился в дикую, заросшую зону, окружавшую вонючую кучу.
– Э-гей, буйнохвост, старый чокнутый ублюдок. Как поживаешь этим чудесным летним вечерком? – спросил Фальстаф между нырками в вонючую кучу.
– Не так уж… – я подождал, когда его голова появится снова, – не так уж хорошо.
– О, понимаю, буйнохвост, понимаю. Ищешь, что бы тебе подняло настроение, притупило острые углы. Что-то, что поможет тебе забыть о ежедневной работе. Ну, так давай, угощайся. – Он склонил голову набок, к вонючей куче.
Мой желудок дернулся, подталкивая содержимое к горлу.
– Нет, правда, Фальстаф. Все нормально. Ты спрингер, ну или почти, а я лабрадор. Просто оставим все как есть. Я лишь надеялся поговорить.
Он подбежал поближе, обнюхал меня и сказал:
– Чудесный летний вечер, – так и было, вынужден признать, но у меня на уме было другое.
– Послушай, Фальстаф. Понимаешь, ты сказал, что знаешь все, и я хотел бы понять, что ты имел в виду…
– Ты когда-нибудь гонялся за белками, буйнохвост? – его глаза сверкнули лукавством, они смотрели мимо меня, вдаль.
– Извини?
– Нет ничего лучше, буйнохвост, ничего. Бегать за этими прыгучими пушистыми хвостами. Для этого и созданы чудесные летние вечера.
– Дело в Саймоне. Мне нужно больше сведений.