Знаток здешних мест, Григорий Федотов объяснил своим новым товарищам то, до чего никто никак не мог додуматься. Казалось бы, легенду о сокровищах, которые скрывает Медведь-гора, знают многие, особенно в окрестных деревнях. Дорогу к горе бывалые таежники тоже показать готовы. Однако почему-то желающих проверить правдивость легенды находилось среди местных не слишком много. Да, согласился Федотов, свою роль определенно играла недобрая слава, окутывающая гору. Но именно чужак, причем не просто чужак – иностранец, привыкший, судя по всему, мыслить рационально и не отягощенный бытующими в здешних краях суевериями, сумел найти вполне логичное объяснение тунгусской легенде.
Похоже, Генри Даймонд с самого начала искал место, которое считается у тунгусов священным.
Капище, возведенное на месте убитого медведя – Харги.
Место у подножия Медведь-горы, с которого смельчаку откроется сокровище. То самое место, отпугивающее суеверных людей и таким образом охраняющее подходы к месторождению, так интересующему просвещенного Даймонда, действовавшего по тайному поручению компании «Де Бирс».
Российский Клондайк, не иначе.
Ну, а когда знаешь, что искать, нужен человек, готовый указать такое место. Сам Федотов никакого капища у подножья Медведь-горы не знал. Зато о нем могли знать хотя бы даниловские мужики.
Эти планы четверо как раз обсуждали за столом, когда ближе к вечеру свалился, как снег на голову, Кирилл Самсонов.
Действовали все, правда, без паники. Когда незваный гость громко постучал в ворота с улицы, даже забор не смог укрыть этакого великана. Лиза скорее угадала, чем рассмотрела его из окна толком. Откуда Самсонов тут взялся и прочему появился именно у Федотова, решили подумать потом. Кречет велел Берсеневу с девушкой отправляться в подпол, Григорий Лукич тем временем пошел отворять.
Вопреки ожиданиям, выставить Кирилла оказалось достаточно легко. Антон ведь имел с ним действительно лишь шапочное знакомство, держался вполне естественно – как с человеком, который когда-то приглашал его на помолвку как друга семьи Потемкиных и более ничего в его жизни не значил. Ко всему, похоже, Самсонов успел перед приходом выпить, что дало Федотову как хозяину дома все основания просить Кирилла, с которым лично знаком не был, откланяться, так как у них с Кречетом важные дела. Тот же, в свою очередь, не имел чего предъявить Антону. Сказал, что, по его сведениям, Лиза Потемкина находится сейчас в Красноярске, спросил, не встречал ли Кречет ее здесь, получил вполне ожидаемый отрицательный ответ вместе с заверениями немедленно сообщить, если поручик чего узнает, потоптался немного на месте, да и ушел, не солоно хлебавши.
Дальнейшие события этот внезапный визит не ускорил – просто подстегнул: маленькая экспедиция выдвинулась из Красноярска не с рассветом, как намечалось ранее, а когда солнце еще не взошло.
Одежду для Алексея, подходящую для путешествия по тайге, отставной полковник подыскал. С Лизой пришлось помучиться – ничего похожего, по меткому выражению Кречета, на убранство амазонки в холостяцком доме Федотова не нашлось. В конце концов, привыкшая за последние годы обслуживать себя сама девица Потемкина вооружилась иглой, нитками и довольно споро подогнала под себя мужскую тужурку и штаны, которые потом заправила в сапоги с высокими голенищами, голову она повязала платком. Берсеневу, конечно же, такой наряд показался прекрасным, зато Кречет остался недоволен. По его разумению, так Лиза еще больше привлекала к себе внимание. Федотов успокоил Антона: в здешних краях последнее время стали появляться беженцы либо переселенцы, так что встречался и более пестрый народ.
Так и получилось. При выезде из города на прикрытую дерюгой бабу, спящую на подводе, жандармы, дежурящие тут после побега заключенных круглосуточно, внимания не обратили. Лицо Берсенева, успевшее зарасти бородой, до половины прикрывал козырек картуза. А документы Кречета, предписывающие оказывать ему всяческое содействие и не задерживать нигде, окончательно довершили дело.
К обеду, как и предполагалось, экспедиция въехала в деревню Даниловку…
– Медведь-гора, ваше благородие – место гиблое. А там, куда вы навострились, – особо. Тунгусы его давно прокляли. Сколь честного народу там пропало – не счесть…
Говоря так, Матвей Багров не переставал орудовать топором: тесал кол, чтоб укрепить ограду. Федотов и Кречет застали его именно за этим занятием.
Вербовать проводником этого человека отставной полковник решил по совокупности сразу нескольких причин. Поговорив с местными, Федотов достаточно легко выяснил – именно в избу Багрова, живущего на деревенской околице, забрел выбравшийся из тайги Генри Даймонд. К тому же фамилия мужика фигурировала в прочитанном Кречетом полицейском рапорте: тяжелораненый англичанин умер фактически у него на руках. Наконец, Матвей Багров отказался идти с предыдущей экспедицией проводником, узнав, чего они ищут. И вместо него подрядился другой местный мужик, Савелий Говоров, в результате сгинувший.
– Но ведь один-то вернулся? – напомнил Антон.
– Верно, господин хороший. Видал я его. Иноземец. Шел обратно, да не дошел все равно – пулю в тайге шальную схлопотал. Думаешь, такая уж она шальная была, пуля та? Не, проклятые места, поганые… Савка вон не вернулся. Чего с ним – хрен поймешь, тот рыжий по-нашему туго говорил. Раньше еще, в прошлом годе, сосед мой, Яков Шкворнев, тоже одного водил, за большие деньги.
– И чего?
– А того: вернулся, как без языка, колотило всего, лихорадка. Двух дней не продержался, отошел. Я таких случаев много знаю. Не, те места у нас обходить стараются.
– Ну, а если я сто рублей положу? – Антон уже узнал от Федотова, что у здешних мужиков жадность частенько бывает сильнее страха. – Договоримся?
Багров еще раз тюкнул топором. Потом прервал работу, оперся на кол, окинул Кречета с ног до головы внимательным взглядом.
– «Катеньку», говоришь?
Кречет молча кивнул.
– Верно ли, господин хороший?
– Да уж куда вернее.
Еще немного подумав, Багров, коротко замахнувшись, резким сильным ударом вогнал топор в большой пень, на котором тесал кол. При этом сам кол из руки не выпустил, зачем-то взвесил, кинул под ноги, вытер руки о штаны.
– Тогда, ваше благородие, деньги пожалуйте вперед. И айда в избу, потолкуем ладком.
Кречет пошел со двора, Лиза с Берсеневым ожидали на подводе неподалеку. Сам же Федотов, провожая молодого офицера взглядом и слушая одним ухом какую-то необязательную и неспешную болтовню только что нанятого проводника, раздумывал, когда нужно высказать Кречету и остальным одно свое сомнение. Да и нужно ли вообще его высказывать.
Как человека военного Григория Федотова слегка насторожил давешний разговор с даниловскими жителями. С одной стороны, они ничего, чего следовало бы опасаться, не сказали. Каждый, с кем они успели побеседовать, был уверен: вот еще одни, поверившие в тунгусскую сказку искатели сокровищ. Судя по всему, местных это не удивляло, что вполне объяснимо. Чуть встревожился отставной полковник по другому поводу: мужики и бабы говорили об алмазах не как об известной в округе сказке.
Они уверенно утверждали – где-то возле Медведь-горы действительноесть «камушки». И, следовательно, их экспедиция направляется туда не за мифическими, а за вполне реальными, настоящими сокровищами.
Этому Федотов также находил объяснение. Даниловские мужики, включая Матвея Багрова, своими глазами видели камни, найденные при умирающем Даймонде, и своими ушами слышали: камни – драгоценные. Учитывая, что рыжий англичанин оказался очередным бедолагой, вернувшимся от Медведь-горы, нетрудно понять, что дало повод даниловским сложить два и два. Нет, отставного полковника беспокоили не знания либо же подозрения местных жителей по поводу цели их путешествия.
Ему как военному человеку не слишком нравилось, когда маршрут и цели подобной операции известны всей округе. Равно как и боеспособность отряда, занятого подобными небезосновательными поисками.
Безоружными в тайгу Федотов своих товарищей, конечно же, не пустил. У отставного полковника, да к тому же охотника, имелся в запасе кое-какой арсенал. Берсенев получил «маннлихер», английский охотничий карабин, по иронии судьбы подаренный Григорию Лукичу к юбилею лично красноярским обер-полицмейстером. Как сказал тогда Воинов, в знак глубочайшего уважения. Этим оружием Федотов пользовался редко, предпочитая немецкий «ремингтон» – просто не хотел изменять устоявшейся привычке. Кречет решил ограничиться своим револьвером, потому гладкоствольную «тулку» после долгих переговоров все-таки отвоевала Лиза: ее мужчины поначалу совсем хотели оставить без оружия.
Однако Федотов понимал – захоти их кто прищучить в таежной глуши, оружие лихих людей не остановит. Возможно, при иных обстоятельствах, когда цель экспедиции не была ясна, Григорий Лукич не слишком бы волновался. Теперь же, когда, почитай, полдеревни знает, куда и за какой надобностью они отправляются, сложившуюся ситуацию отставной полковник все-таки считал небезопасной.
Особый интерес вызывала Лиза. Женщины и молодые девушки в здешних деревнях нередко ходили с ружьями, часто умели ими пользоваться не хуже бывалых мужиков. Вот только их спутница даже в мешковатой мужской одежде и совершенно бабском платке все равно выглядела барышней. И Багров спросил как бы невзначай, когда гости устроились ужинать:
– Барышня тоже пойдет? Негоже ей в тайгу. Сама намучается. Да и мы с нею.
– Лизавета Васильевна – геолог из Петрограда. Ученый человек, – строго ответил Федотов. – Ее нужно довести обязательно. И беречь в дороге.
– Так-то оно так… – Матвей привычно собрал щепотью с поверхности стола хлебные крошки, бросил в рот. – Только идти туда – не прогуливаться. Комары, болото, речка быстрая. Тут, скажем, мы все пособим. А коли, не дай господь, лихие ребята налетят? По тайге всякие бродят…
– Не надо меня разбойниками пугать! – вмешалась Лиза, которую уже порядком раздражало, что после всего пережитого ее по-прежнему не хотят принимать всерьез. – Я иду в компании четверых мужчин! Из них три…