– Мысленно проложить?
– Как иначе? Проще говоря, нужно прямо идти к тому месту, которое видно отсюда, с этого места, через дырку. Там, среди деревьев, должен быть какой-то вход в пещеру сорока разбойников!
– Э, каких разбойников, чего ты плетешь? – крикнул Рогожин.
– Там видно будет. Сперва прийти туда нужно.
Для убедительности он показал направление, вытянув руку прямо перед собой.
– Айда, мужики! – сказал Рогожин.
Кречет повернулся к нему.
– Э, ты руки мне освободи! Так в гору идти несподручно!
На этот раз Федор не возражал. Пока возился с путами пленника, Багров, дождавшись, когда Алексей выйдет из круга, отнял у него ружье. Во взгляде бандита по-прежнему читались страх и недоверие.
Двинулись наконец…
Подъем в том месте оказался круче, чем ожидалось. Однако шли они все же в нужном направлении – на то указывала змеящаяся вверх узкая, хоть нечасто хоженая, как оценил опытный таежник Багров, тропа.
Взбирались на склон не меньше часа. А оборвалась тропа возле узкой каменной площадки – снизу не разглядеть, даже если знаешь что ищешь. Куда дальше идти, было непонятно: прямо перед ними высился громадный, в полтора человеческих роста, валун.
– И куда мы пришли? – вырвалось у Рогожина.
– Тупик, – согласился Кречет. – Что скажешь, Алешка?
Вместо ответа Берсенев, присмотревшись к валуну, протянул руку, коснулся чего-то пальцами.
– Вот.
Остальные тоже присмотрелись. Ничего особенного, на камне выбита извилистая линия, будто кто-то орудовал дрожащей рукой. Линия не просто извивалась – закруглялась вниз, становясь при более внимательном рассмотрении похожей либо на вопросительный знак, либо на…
– Змея!
Антон и Алексей выкрикнули это почти в унисон, и Багров даже оглянулся, шаря под ногами в поисках ядовитой гадины. Но палец Берсенева снова ткнулся о камень, он повторил, теперь уже уверенно:
– Вот. Похоже на змею… Знак, обозначающий змею. Что это может значить, а, мужики?
Теперь и Рогожин с Багровым внимательно всмотрелись в наскальный рисунок.
– Гляди ты… Правда, на змейку похоже. Которая в клубок сворачивается, – согласился Федор.
– Она и есть, – уверенно подтвердил Багров. – У самоедов змея – знак, который путь в недра земли указывает.
– То есть мы на верном пути! – констатировал Кречет. – Узнать бы теперь, где этот верный путь. Может, змея, то есть рисунок, указывает?
Багров почесал затылок, выдал глубокомысленное:
– А шут его знает…
– Глубокая мысль, господа разбойники! – хмыкнул Антон. – Куда дальше? Под землю лезть? В те самые недра? Какая у ваших тунгусов теперь сказка припасена?
Но прежде чем Багров собрался начать пререкания, Берсенев выкрикнул:
– Стойте! Как ты сказал, Антон?
– Что я сказал? – искренне удивился Кречет.
– Только что! Повтори еще раз, слово в слово – как ты сказал.
– Ну… Глубокая мысль… Господа разбойники…
– Почему именно разбойники?
– А как? Разбойники… Ты же сам несколько дней Лизу дразнил за то, что разбойников боится. Вот и накликал… – Антон красноречиво кивнул на Рогожина с Багровым, переводивших взгляды с одного пленника на другого.
– Погоди. Сюда мы пришли вроде как по следу золотого жука, – Берсенев загнул один палец. – Здесь история про жука заканчивается. Имеется вроде как другой указатель, уже не медвежий череп, – он загнул другой палец. – И должна, судя по ребусу Даймонда, начаться арабская сказка. Сказка о разбойниках…
– Не понимаю, Алешка. Все равно не понимаю.
– Арабская сказка о разбойниках, – упрямо повторил Берсенев. – Вспомни: Али-Баба и сорок разбойников. Из сказок Шехерезады, «Тысяча и одна ночь!» Там разбойники прятали сокровища в пещере… Череп. Глазница. Камень. Пещера.
Коротко замахнувшись, Кречет хватил кулаком по валуну.
– Пещера! Именно пещера… Похоже, здесь должен быть вход в пещеру! Ищите!
Уже совсем не имея желания спорить, Рогожин с Багровым затоптались на месте, глядя по сторонам. Матвей увидел то, что искали, первым – показал рукой куда-то в правую сторону. Пройдя в том направлении, Берсенев увидел узенькую, поросшую мхом тропинку, струящуюся вниз. Идти по ней можно было только друг за дружкой, она вывела вплотную к горе – и тут наконец Алексей увидел.
Этого нельзя было рассмотреть снизу. Это скрывал лесистый склон.
Этого никогда не увидеть ночью. Даже днем не всегда разглядишь – ведь только восходящее, предрассветное солнце своими лучами указывает путь. Стоит ему зайти за гору и отыскать это место будет намного сложнее.
Это сразу не разглядеть, если не знаешь, что и где именно искать.
Узкий проход, ведущий вниз, в скрытое от посторонних глаз горное ущелье.
Берсенев, не оглядываясь, скользнул в проход первым. За ним – Кречет, Рогожин, Багров замыкал маленькую процессию…
Пройдя по недлинному коридору, все четверо оказались в ущелье, на первый взгляд – не очень широком и не ахти каком глубоком. Стояла тишина, нарушаемая журчанием горного ручья по каменистому дну.
Берсенев поднял голову, попытавшись представить, как все это будет выглядеть с высоты птичьего полета. Никакой другой аналогии, кроме как с вулканическим кратером, в его голову не пришло.
А вот Кречета совершенно не занимало само ущелье. Его вообще больше ничего не занимало – внизу, на каменистом дне, маячила деревянная хибара. Сейчас они стояли на высоте примерно в три человеческих роста, и отсюда Антон ясно видел не только хижину, но и несколько сложенных из камней холмиков, слишком явно напоминающих могильные. Уже ни на кого не глядя, поручик поспешил вниз, удерживая баланс руками в воздухе, словно канатоходец.
– Куда?! – выкрикнул Багров, щелкая затвором.
– Оставь, дядя Матвей! Куда он денется? – Рогожин даже легонько опустил рукой ствол ружья подельника. – Пошли-ка лучше за ним. Сдается мне, не зря ковырялись…
– Тогда этот пускай вперед идет! – Багров указал стволом на Берсенева. – Я его за спину не пущу!
Пожав плечами, Алексей двинулся за Антоном.
Тот уже спустился на дно, перебрел ручеек, вода которого еле доходила ему до щиколоток, приблизился к хибаре и холмикам. Вблизи было видно: возле двух воткнуты в каменистую почву самодельные деревянные кресты, а третьего холмика как такового не было: просто лежал на земле человек, обложенный камнями с разных сторон, его глаза мертво смотрели в безоблачное небо.
– Похоже, Яшка Шкворнев, – проговорил подоспевший Багров – он тяжело дышал, стараясь не отпустить пленников далеко. – Всех похоронил. Себя тоже хотел… Чтобы звери не добрались.
– Сам себя камнями заваливал? – переспросил Алексей, все еще отказываясь такое понимать. – Он что же, почувствовал, что умирает, и…
– Так и выходит, – подтвердил Багров.
– От чего они умерли?
– Кто знает… То ли болотная лихорадка схватила. Болота здешние… Сами видели, чего я… То ли места здесь, и правда гиблые. Проклятые, – Матвей огляделся. – Они, как я погляжу, тут серьезно обосновались…
Вокруг хижины в беспорядке валялся инструмент – кирка и лопата. Чуть поодаль, в том месте, откуда, как уже понял Кречет, речечка вытекала из-под земли, виднелась горка разрытой породы. Тем временем Федор Рогожин отодвинул самодельный притвор и, пригнувшись, скрылся внутри хижины.
И почти сразу же оттуда донеслось удивленное и радостное:
– Слышь, дядя Матвей? Глянь-ка!
Теперь ни его, ни Багрова пленники уже не занимали.
Матвей шагнул к хижине навстречу Федору – тот вынес жестянку, почти доверху наполненную какими-то камешками. Даже с того места, где стояли Кречет с Берсеневым, было видно – глаза Рогожина светятся так же, как солнечные лучи на рассвете.
Антон и Алексей быстро переглянулись.
Свет лучше падал как раз на то место, где журчал ручей. Чтобы подойти туда, нужно было отойти от хибары. Шагов на десять, не больше. Полностью поглощенный находкой, Рогожин, уже ни на кого не глядя, отошел подальше от хижины, больше не преграждая к ней путь.
Багров стоял рядом с ним, ступив одной ногой в воду. Цапнул первый попавшийся камушек из жестянки, повертел перед глазами, прищурившись на солнце.
– Гляди ты… Никак самоцвет! Рассыпной, я такие видал…
– На сколько тут?
– На много, Федя… Прорва это, понял, нет? Тьма!
– И ежели это не все…
Дальше Берсенев и Кречет уже не слушали – перемигнувшись, быстро, в два прыжка, оказались у входа в хижину, по очереди нырнули внутрь.
Убежище хлипкое, ненадежное. Осаду здесь не выдержать. Но кое на что хибара все-таки сгодиться могла.
– Ты о том же подумал? – спросил Антон, обшаривая взглядом углы.
– Так точно, поручик Кречет. Не может быть, чтобы люди пошли в тайгу без оружия! И у могил ничего нету…
– У стены посмотри!
И верно: в дальнем правом углу, как раз у стены, лежало что-то, старательно накрытое широким куском брезента.
Снаружи вдруг послышался резкий и громкий выкрик Рогожина:
– Э! Слышь, чего вы там схоронились? Задумали чего? Так это зря!
Берсенев шагнул к стене хижины. Сквозь щели в стенах он увидел, как Федор, по-прежнему сжимая в одной – левой – руке жестянку с алмазами, правой нацеливал обрез на дверной проем. Тем временем Багров, взяв ружье наперевес, принялся обходить хибару.
– Федька, не держись за камни, твою мать! – прикрикнул он при этом.
Рогожин, словно только что вспомнив о добыче, осторожно наклонился, стараясь не спускать глаз с хибары. Опустил жестянку на камни у ручья. Не сдержался – пальнул прямо в стену. Пуля пробила дыру в полуметре от Берсенева, тот шагнул влево, уходя с линии огня.
– Есть!
Обернувшись, Алексей увидел сидящего на корточках у противоположной стены Кречета. В приподнятой руке поручик победно сжимал винтовку – под брезентом их лежало три.
– Держи!
Бросок – чуть подавшись вперед, Берсенев ловко поймал оружие на лету, машинально определил – автоматическая, конструкции господина Федорова, такие образцы прошли испытания совсем недавно, неплохо первопроходцы вооружились… Привычным движением передернул затвор, досылая патрон в патронник, вскинул оружие, бросил через плечо: