Селби направился к телефону и позвонил коронеру.
Альфонс Карр сидел за столом напротив Селби.
— Конечно, Селби, эта женщина истеричка,— говорил он.— Я полагаю, что она сама не сознавала, что пишет. В действительности это она убила Талмена. Муж пытался отделаться от тела. Она оставила это признание, чтобы успокоить родителей. В любом случае это не доказательство. Вы не можете предъявить это суду. Но для меня это будет неприятно. Люди подумают, что я действительно так жесток. Вы молодец, что догадались посмотреть спидометр. И круги на карте тоже хорошо. Я, конечно, не думал, что он муж, и принимал его за свекра.
— Вы будете его защищать от обвинения в убийстве? — спросил Селби.
— Это не убийство. Вернее, убийство при смягчающих обстоятельствах. Он защищался. Но, Селби, я рад, что дело будет слушаться без вашего участия.
Селби открыл ящик стола и достал карту и компас.
Карр с тревогой наблюдал за ним. Селби положил карту на стол.
— Я нарисовал один круг,— сказал Селби.— Это был большой круг. Теперь я нарисую маленький круг.— Он положил на карту компас.— Вы знаете, что это? — Он указал пальцем точку на карте.
Карр кивнул:
— Да. Приблизительно здесь стоит дом, который я купил.
Селби провел из этой точки круг радиусом в полдюйма.
— Вот ваш предел, Карр,—сказал он, —Вы находитесь внутри круга. У меня нет ничего, что бы я мог представить присяжным. Вы шантажировали Артримов, но перестарались. Она умерла, а вы с мужем решили свалить все на нее. Это не пройдет. За страховку Артрима будут судить в Эль Бокано. И за убийство его арестовали там же. Если его оправдают, я предъявлю ему обвинение в убийстве здесь. И его осудят. Запомните мои слова, Карр. Артрим сядет на электрический стул независимо от того, где его будут судить, в Эль Бокано или Медисоне.
— Я не могу гарантировать положительный результат,— сказал Карр.— Я согласился защищать его.
— Я знаю. Вы хотите применить в Эль Бокано вашу тактику, которую применяли в больших городах. Но люди здесь не ценят подобную изворотливость.
На лице Карра промелькнула тень.
— Хорошо, Селби. Вы здесь окружной прокурор. Я хочу, чтобы статьи, подписанные Сильвией Мартин, не были опубликованы. Они могут повредить мне. Это называется диффамацией, и я прошу вас как прокурора защитить меня.
Селби ткнул пальцем в маленький .круг на карте:
— Карр, вернитесь в этот круг и оставайтесь в нем. Не высовывайте оттуда носа. Сильвия Мартин продолжит свои статьи. Если вы считаете их клеветническими, подайте в суд, и посмотрим, что он решит.
— Так вы не остановите ее?
— Вы умный и изобретательный человек, Карр. Но вы недооцениваете Медисон. Это сельскохозяйственный район. Возможно, мы провинциалы, но мы больше ценим искренность, чем изобретательность подобного рода,
— Хорошо, Селби. Если вы хотите быть моим врагом, пожалуйста. В этом деле вам повезло. Но один из дней окажется для вас неудачным. И когда наступит такой день, вы увидите против себя Альфонса Карра.
Селби улыбнулся.
— Карр,— медленно проговорил он,— когда Сильвия Мартин опубликует всю серию статей, ни один присяжный в Медисоне не станет вас слушать. Сидите в этом круге, и вас никто не тронет.
Карр молча встал и направился к двери.
— Что ж, я ожидал этого,— усмехнулся он.— Но зарплата из средств налогоплательщиков невечна. До свидания.
Из приемной вышла Аморетт Стандиш.
— Здесь Сильвия Мартин. Я не хотела при мистере Карре говорить о пей.
— Пусть она зайдет.
Сильвия торопливо подшила к нему.
— Дуг, сделайте одолжение,— попросила она,—У меня есть статья, но Карр предупредил редактора, что подает в суд за клевету. Вы...
Селби взял из ее рук несколько отпечатанных листков и, не читая, написал в верхнем углу «Разрешаю публиковать» и подписался.
— Но, Дуг, вы же даже не прочли...
— А мне и не нужно читать.
Он посмотрел на карту.
— Теперь,— сказал он,— Карр останется здесь.— Он показал на маленький круг.
Сильвия взглянула на него.
— Дуг, посмотрите на меня. Но не двигайтесь.
— В чем дело?
— Не двигайтесь...
— Но...
Ее смех колокольчиком прозвенел по кабинету:
— Я хочу поцеловать тебя, дурачок...
Агата КристиПоследнее убийство
Глава 1Молодой путешественник
Снова Англия после стольких лет...
Интересно, понравится ли она ему теперь?
Люк Фицвильям задал себе этот вопрос, когда спускался по сходням на пристань. Он таился в подсознании во время его пребывания под сеныо Костомса. И снова у него возникла эта мысль, когда он в конце концов уже сидел в поезде.
Англия, которую ему когда-то пришлось покинуть, снова перед ним эта Англия... Теперь у него скопилось много денег, чтобы можно было тратить их на развлечения... Повидать старых друзей... Снова встретиться со своими сверстниками, с которыми он был некогда коротко знаком, снова окунуться в эту беспечную атмосферу... Ну что же, всего это-го уже недолго ждать. «Может быть, это порадует и меня самого,— подумал он,— теперь я уже скоро вернусь».
О возвращении в Костомс не может быть и речи. Больше уже не будет ни этих горячих, удушливых ночей, ни этого ослепляющего солнца, ни такой богатой, очаровательной тропической растительности и, конечно, больше не будет одиноких вечеров за чтением старых номеров «Таймса».
Здесь он вновь станет уважаемым человеком, обо всем имеющим собственное мнение, праздным джентльменом, возвращающимся в Англию после длительного отсутствия. Чем же он намеревается заняться?
Англия! Англия в июньский день с серым небом и резким порывистым ветром! Что можно приветствовать в тебе в подобный день? И люди! О боже, эти люди! Их целые толпы с такими же серыми лицами, как это серое небо, озабоченными, измученными лицами... А дома? Они поднимаются вверх, как грибы. И отвратительные маленькие домишки, ужасно похожие на курятники...
С досадой Люк Фицвильям отвернулся от пейзажей, проносившихся за окном поезда. Он снова сел на диван и стал внимательно просматривать газеты, которые только что купил. Их у него было несколько: «Таймс», «Пунч», «Дейли Кларьон». Он начал с «Дейли».
Эта газета давала полную информацию об Эросмэ. Люк пожалел, что в этой газете не было сообщений за вчерашний день. Скачек он уже не видел лет с девятнадцати. Когда-то и он держал лошадь в клубе. И сейчас, под наплывом воспоминаний, ему захотелось узнать, что пишут об этих скачках. И он нашел в газете такое сообщение: «...в числе других Джюб Второй, Максмаил, Антони и Джерибой по своим качествам имеют мало шансов занять ведущее место. Из тех, кто не назван...» Но Люк не обратил внимания на тех, кто не назван. Его глаза пробежали по сводке тотализатора. Джюб Второй был помещен в список сороковым.
Он посмотрел на часы. Уже четыре.
«Ну,— подумал он,— забег уже прошел».
Ему захотелось сделать ставку на Глеригольда, второго фаворита.
Затем он открыл «Таймс» и начал просматривать передовую.
Напротив него в углу дивана сидел полковник с полным и энергичным лицом. Он незадолго до этого прочитал статью, которую просматривал Люк. Но прошло более получаса, прежде чем полковник попытался высказать, что он думал о прочитанной передовице.
— Это чистейшая коммунистическая пропаганда, сэр.
И полковник, не прибавив больше ни слова, откинул голову на спинку сиденья и вскоре заснул.
Поезд замедлил ход и остановился около большой, но безлюдной станции со множеством платформ. Несколько поодаль можно было разглядеть газетный киоск с аншлагом: «Результаты скачек». Люк выпрыгнул на платформу и побежал к киоску. Несколько мгновений спустя он уже изучал сводку.
«Результаты скачек: Джюб Второй. Мацерра. Глеригольд...»
Люк широко улыбнулся. Сто фунтов на билет. Хороший был бы выигрыш. Не подкачал его ставленник!
Люк сложил бумажку и, убирая ее в карман, повернулся к поезду, все еще широко улыбаясь. Вдруг лицо его вытянулось. В возбуждении от победы облюбованной им лошади он не заметил, что поезд ушел...
— Какого черта этот поезд ушел не по расписанию? — осведомился он у угрюмого железнодорожника.
Тог спокойно ответил:
— Не понимаю, о чем вы говорите. Какой поезд? Здесь поездов не было с 3 часов 13 минут.
— Но только что здесь остановился поезд, я сам с него сошел. Экспресс, который шел с побережья.
— Экспресс с побережья не останавливается, сэр, нигде, до самого Лондона.
— И все же он остановился,— уверял Люк,— я же сам сошел с него.
— Он нигде до Лондона не останавливается,— невозмутимо повторил служащий.
И, словно взвесив все факты, служащий подозрительно посмотрел на Люка.
— Вы не могли сойти с этого поезда. Вот знак, запрещающий остановку.
— Я не разбираюсь в ваших тонкостях, да они меня и не интересуют. Меня занимает другое: что мне теперь делать? Что бы вы могли мне посоветовать?
— Самое лучшее, если вы отправитесь с «Реконом». Это будет в четыре двадцать пять.
— Меня это устраивает.
И Люк принялся измерять шагами платформу.
Огромная доска извещала, что он находится в Клэйтоне Дженюшон. Внезапно появился поезд, состоящий из одного товарного вагона, влекомого почти игрушечным паровозом. Он остановился, и сейчас же платформа оживилась. В вагон начали таскать тюки и бидоны с молоком.
Поезд отошел, и следом за ним подошел другой, на Лондон.
Вагоны третьего класса были переполнены. В вагоне первого класса хотя и были свободные места, но полностью свободного купе не было. В первом купе человек в военной форме и с вонючей сигарой. Нет, хватит военных попутчиков! В следующем гувернантка с капризным мальчиком. Не то! И наконец, в третьем купе он увидел только одну пассажирку. Это была уже довольно пожилая леди, она напомнила Люку его тетку, любимую им тетю Милдред, которая отважно сопровождала его в охоте на змей, когда ему было лет десять.