Здесь Люк и решил остаться. Он занял одно из свободных мест. Поезд двинулся и быстро стал набирать скорость.
Люк вынул газету и снова принялся ее просматривать. Но он знал наперед, что долго ему газетой заниматься не придется, что леди напротив не выдержит долгого молчания. И он оказался прав. Окно с шумом захлопнулось, и леди принялась расхваливать этот чудесный поезд.
— Он хорош уже тем, что идет только час и десять минут. С этим поездом ехать гораздо удобнее, чем с утренним. Тот идет час сорок.
Она помолчала и продолжила:
— Конечно, почти все едут с утренним поездом. Но, если это рыночный день, гораздо легче ехать после обеда. Впрочем, сегодня и я предполагала поехать с утренним, но Бонни Пуф пропал — это мой кот, персидский, очаровательный,— и совершенно ясно, что я не могла уехать из дому, пока его не нашли.
Люк пробормотал:
— Это понятно...
И снова углубился в газету, но это ему не помогло. Поток слов снова полился из уст соседки.
— И так как утром у меня было много забот, мне пришлось поехать с вечерним вместо утреннего, и это, пожалуй, к лучшему. Тот уж очень переполнен... Хотя, конечно, это не так уж важно, если едешь первым классом. Мне приходится ездить не часто. И только дело особой важности заставило меня выехать сегодня. То, о чем я должна рассказать, должно оставаться в секрете, вы понимаете.
Люк невольно улыбнулся.
— Но когда вы встречаете пассажиров, таких как вы, тоже куда-то едущих, то не можете относиться к ним недружелюбно. Каждый едет по своей надобности. Один с радостью, другой с горем. И расход на дорогу не так уж велик.
Она помолчала немного и продолжала, ласково взглянув на его бронзовое от загара лицо.
— Я понимаю, когда солдаты или офицеры возвращаются из Индии, они всегда путешествуют первым классом.
Люк заглянул в глубину смотревших на него ласковых старческих глаз, и ему невольно стало теплее.
— Я не солдат,— ответил он.
— О, простите, пожалуйста. Я не думала... Я думала... Вы такой загорелый и, возможно, едете домой с Востока.
— Да, я еду домой с Востока. Но не в отпуск.
Он внимательно посмотрел на нее и добавил.
— Я полисмен.
— Вы служите в полиции? Это уж действительно интересно. У меня есть большая приятельница, так ее сын служит в полиции Палестины. О бог мой, как это удачно, что вы путешествуете как раз в том поезде, что и я! Мои дела, видите ли, приводят меня к полиции. Я собираюсь посетить Скотланд-Ярд.
— Что вы говорите? — удивился Люк.
Он подумал о том, как трудно будет ей попасть туда и еще труднее чего-либо добиться. Он как-то невольно все еще отождествлял ее со своей теткой Милдред. Они были так похожи! Он вспомнил, как тетка болела лихорадкой и как он ухаживал за ней. В обеих было что-то специфическое, английское, что связывалось у него с рождественским пудингом и игрой в крикет, с пляшущим пламенем камина в долгие зимние вечера. Всё, чего вы лишены, когда вам приходится жить вдали от Англии.
Старая леди продолжала с довольной улыбкой:
— Да, я рассчитывала поехать сегодня утром, но, как я вам уже говорила, я очень волновалась из-за моего Бонни Пуфа. Но, как вы думаете, не приеду ли я слишком поздно? Хотя я не думаю, что в Скотланд-Ярде существуют часы приема.
— Понятно,— ответил Люк,— поздно вечером они все-таки закрывают свои двери, но все равно обязаны принять по срочному делу.
— Я тоже думаю, что там обязательно есть дежурный для приема донесений о преступлениях.
На некоторое время старая леди погрузилась в молчание. Она казалась очень озабоченной.
— Я всегда считала: надежнее всего обращаться к самому высокому начальству,— продолжала она.— Конечно, Джон Рид — чудесный парень. Это наш констебль в Уичвуде, но, вы знаете, я чувствую, что это не тот человек, который мог бы взяться за что-либо серьезно. Он может унять расшумевшихся парней, даже поймать мелких воришек, но раскрыть серьезное преступление, найти убийцу — нет, для него это слишком сложно.
Люк поднял брови:
— Убийцу?
Леди утвердительно кивнула головой:
— Да, да Убийство... Вы удивлены? Я вижу. Я сама была удивлена, когда это случилось первый раз. Я просто не в состоянии была поверить. Сначала я приписала это моей фантазии.
— Вы вполне уверены, что не ошибаетесь? — деликатно спросил Люк.
— О, нет, нет.
Она энергично покачала головой.
— В первый раз я и сама склонна была думать, что ошиблась. Но во второй, в третий, в четвертый, наконец... Ну, сколько можно еще терпеть?
— Вы хотите сказать, что у вас там было несколько убийств? — задал вопрос Люк.
И ему ответил мягкий, спокойный голос:
— Боюсь, что их было очень много.
Она снова помолчала н затем опять начала говорить:
— Вот поэтому-то я и решила, что самое лучшее, что я могу сделать, это рассказать обо всем в Скотланд-Ярде. Как вы думаете, я права?
Люк задумчиво посмотрел на нее и потом сказал:
— Конечно, с этого и надо начинать.
А про себя подумал:
«Вероятно, с полдюжины таких леди являются ежедневно в Скотланд-Ярд с подобными подозрениями. Им там, наверное, придется открыть специальный департамент, чтобы выслушивать таких милых старушек, нисколько не обижая их при этом».
И он живо представил себе, как очень вежливый молодой инспектор терпеливо и внимательно выслушивает всяческие небылицы от разных леди, подобных этой старушке.
«Благодарю за сообщение, мадам, это очень важно, мы тотчас же примем меры, поезжайте домой, ваше дело попадет в надежные руки» — примерно так должен был ответить такой инспектор.
И Люк подумал:
«Хотелось бы мне знать, откуда у них такой поток фантазии? Наверное, от скуки провинциальной жизни и жажды каких-нибудь необыкновенных драматических переживаний».
Он был поглощен своими мыслями. Но тонкий и нежный голосок старушки продолжал:
— Вы знаете, сейчас мне вспомнилось, я где-то читала про такой случай: один человек отравил много людей, прежде чем против него возникло подозрение. Да... О чем это я говорила? Ах, да! Так там потом был специальный досмотр... И все это дело раскрыл большой специалист. Но через некоторое время и этот специалист был найден тяжело больным... Я не помню, что с ним было после... Читали ли вы об этом? Но это была правда.
— Что именно? В чем правда?
— В том, что по первому взгляду на человека, по чертам его лица опытный врач сразу видит обреченного на смерть и причину недуга, который его подтачивает. Да и не только врач.
Люк посмотрел на старушку. Она нервничала, и лицо ее побледнело.
— В первый раз эту обреченность я увидела на лице Эмми Гибс. А вот вчера на лице доктора Хьюмбелби. Это очень хороший человек, по настоящему хороший. Картер был пьяница. Томми Пирс дерзкий и нахальный мальчишка, он всегда обижал слабых. Мне его даже не очень уж и жаль. Но Хьюмбелби... это совсем другое дело... Его надо спасти. И самая ужасная вещь, что он не верит мне, когда я ему говорю об этом. Он только смеется! Джон Рид тоже не поверил мне. Но уж в Скотланд-Ярде, естественно, должны поверить. Потому что все это явные преступления...
Она взглянула в окно.
— Боже, да через минуту мы уже будем на месте!
Она засуетилась, порылась в своем саквояже, сложила и завернула зонт. Но это у нее плохо получилось.
— Спасибо, большое вам спасибо!
Это относилось к Люку, когда он, взяв зонтик из ее рук, принялся его как следует завертывать.
Люк сказал мягко:
— Я уверен, что в Скотланд-Ярде вам дадут хороший совет.
— Спасибо.
Она забрала свой багаж.
— О боже, куда я положила свой паспорт? Там я должна буду предъявить его.
— Непременно.
— Моя фамилия Пинкертон.
— Очень приятно, мисс Пинкертон,— сказал Люк, улыбаясь.—Меня зовут Люк Фицвильям,— добавил он поспешно.
И когда поезд уже подошел к платформе, он спросил:
— Не разрешите ли вы мне поискать для вас такси?
— О, нет, нет, благодарю вас,— возразила она, заметно смутившись.— Я сяду в трамвай, и он доставит меня туда, куда мне нужно.
— Желаю удачи,— сказал Люк.
Мисс Пинкертон тепло пожала ему руку.
— Вы знаете,— промурлыкала она,— сначала мне показалось, что вы мне не верите.
— Ну,— ответил он,— согласитесь, что человеку, совершившему несколько убийств, не так легко ускользнуть от правосудия, и...
Мисс Пинкертон покачала головой и с горячностью возразила:
— Нет, нет, дорогой мой мальчик, в этом вы ошибаетесь. Очень легко убивать, пока вас никто не подозревает. И, как правило, преступник всегда является последним в ряду подозреваемых.
— Это не лишено логики... Счастливого пути! — пожелал Люк напоследок.
Мисс Пинкертон неторопливо смешалась с толпой.
Провожая ее взглядом, Люк подумал:
«Маленькая хлопотунья! Болтает чепуху! Но, во всяком случае, она верит в то, что болтает. Откуда берется такое воображение? Но старушка приятная и очень симпатичная».
Глава 2 Некролог в газете
Джимми Лоример был одним из ближайших друзей Люка. И понятно, что, как только Люк приехал в Лондон, он не только зашел к нему, но и обосновался у него на первых порах.
Свой первый вечер по возвращении он наслаждался обществом друга. Просматривая за кофе газеты, он настолько углубился в заметку, привлекшую его внимание, что даже не понял сразу, о чем говорил ему Джимми.
— Прости, друг,— проговорил он наконец, словно приходя в себя и поднимаясь со стула.
— Что ты там вычитал такое мрачное?
Люк нахмурился:
— Случилось несчастье с премилой старой кошечкой, которая была моей попутчицей до Лондона.
— Может быть, ты еще и ошибаешься,— заметил Джимми.— Почему ты думаешь, что это именно она?
— Поручиться, понятно, я не могу. Но фамилия Пинкертон, это ее фамилия. Возраст примерно тот же. Ее задавили, когда она переходила улицу. Машина не успела затормозить, и...
— Обычная история,— заметил Джимми.