Люк вздохнул и написал новый заголовок:
«Доводы против мистера Аббота?
Как юрист — наиболее подозрительная личность. Личное обаяние. Вражда с Хьюмбелби.
Томми Пирс? Копался в бумагах Аббота. Что он в них нашел?
Картер? Нет связей.
Эмми Гибс? Явных связей нет. Был ли Аббот в отсутствии во время убийства Пинкертон?
Доводы против мистера Гартона? Нет связи с Эмми Гибс, Пирсом и Картером. Относительно миссис Гартон
похоже на отравление мышьяком (Томас, как врач, мог быть в заговоре.).
Доводы против Илсуорси?
Неприятная личность, увлечение черной магией, связь с Эмми Гибс. Неизвестно о связи с Пирсом и Картером. По Пинкертон — проверить, отлучался ли в день ее убийства?
Доводы против мистера Вейка.
Религиозная мания? Картер, Томми — нерадивые прихожане? Мистер Джонс — нет данных.
Молодой человек Эмми: возможны причины».
Люк прочитал написанное, покачал головой, пробормотал: «Чепуха!» — и разорвал листки в клочья.
Глава 8Доктор Томас
Доктор Томас откинулся в своем кресле и провел пальцами по густым волосам. Это был молодой человек обманчивой наружности. Ему было более 30 лет, а на первый взгляд можно было дать всего двадцать. Его розовое лицо с немного испуганным выражением делало его похожим на студента. Но, хотя он и выглядел незрелым, диагноз, который он поставил ревматическому пациенту, полностью совпадал с диагнозом крупного специалиста.
— Благодарю вас,— сказал Люк,— я почувствовал облегчение уже от того, что узнал. Итак, электротерапия должна излечить меня. В моем возрасте неприятно становиться калекой.
Доктор улыбнулся.
— О, я не думаю, что опасность так велика, мистер Фицвильям!
— Вы меня вполне успокоили.
Доктор снова улыбнулся и произнес:
— Вы пишете книгу о магии?
— Как вы об этом узнали?
Доктор хитро улыбнулся:
— О, сэр, новости распространяются очень быстро в наших местах. Слухи всегда преувеличены.
— Действительно, говорят, что вы вызываете дух Томми Пирса.
— Пирс? Пирс... А, это мальчик, свалившийся с окна.
— Именно.
— Я, правда, говорил об этом нашему адвокату, Аббот, кажется, его зовут.
— Но меня больше интересуют суеверия, связанные с убийствами. А у вас тут их было немало.
Люк беспечно улыбался, доктор тоже, хотя, казалось, беседа его немного встревожила.
— Нет, может быть, раньше здесь и совершались убийства, но это было до меня.
— Понятно, это мирное местечко. Несчастье с Томми— дело случая, хотя кто-то и мог столкнуть его нарочно.
Люк засмеялся и в ответ получил улыбку доктора.
— У многих чесались руки свернуть шею этому постреленку. Но чтобы кто-то выкинул его из окна — невероятно.
— А может быть, в этом кто-нибудь увидел свой гражданский долг?
— Хорошенькая теория!
— Я всегда думал, что отдельные убийства могли быть полезны обществу,— сказал Люк.— Я бы уничтожал болтливых женщин.
— Улыбка доктора превратилась в гримасу,
— О, как вы защищаете преступления!
— Я только за разумное уничтожение. Разве оно не было бы полезно для общества?
— О, да, конечно.
— Я говорю не шутя. Все, что мешает прогрессу, должно уничтожаться.
Томас возразил:
— Но кто же возьмется быть судьей о пригодности или непригодности того или другого человека?
— Миссия трудная,—согласился Люк.
— Что получилось бы: католики убивали бы коммунистов, а коммунисты — священников, пацифисты — солдат. Моя же работа обратная,— продолжал Томас,— из непригодных людей делать пригодных.
— А теперь, к примеру,— подхватил Люк,— возьмем такого, как Картер.
— Хозяина «Семи Звезд»?
— Я его не видел, но моя кузина,, мисс Конвей, рассказывала о нем. Он был негодяем?
— Что я могу сказать о нем? Он много пил, скандалил с женой, со всеми перессорился...
— И мир много не потерял от его утраты,
— Да, я думаю.
— Но, если кто и столкнул его нарочно, то действовал в общих интересах?
Доктор сухо возразил:
— Все-таки хорошо, что этот метод не применяется на практике.
Люк засмеялся.
— Но вы лучше своей теории,— улыбнулся доктор.
Люк спросил просто:
— Скажите, а вам не приходилось сталкиваться с человеком, который своим видом был бы похож на убийцу?
— Что за странный вопрос? — удивился доктор.
— Разве? Кто как не доктор должен разбираться в чертах маньяка и убийцы?
Доктор несколько раздраженно возразил:
— Человек, одержимый манией убийства, ничем не отличается от обыкновенных людей и его не так просто распознать.
— Доктор, вы пугаете меня. Вообразите, что я, например, совершил полдесятка убийств..,
Доктор улыбнулся:
— Не похоже...
— Возвращаю комплимент: и вы не похожи на убийцу пяти человек.
— Вы правы, если не считать моих профессиональных неудач.
Оба рассмеялись, и Люк поднялся, прощаясь.
— Боюсь, я отнял у вас уйму времени,— извинился он.
— О, сегодня я не очень занят, и наш Уичвуд — прескучнейшее место.
— Меня интересует еще...— Люк запнулся.
— Да?
— Не чувствуете ли вы себя неудовлетворенным? Здесь так мало простора для экспериментов.
— Здесь обычная практика для молодого врача. Это ценно для начала. Хьюмбелби прожил здесь всю жизнь.
— Он был серьезным, но несколько старомодным, я слышал.
— Временами с ним было трудно.
У него осталась очень красивая дочь?
Люк заметил, как от этого вопроса лицо Томаса побагровело.
— Ээ-э-да-а...— промычал он невразумительно.
Дюк тепло взглянул на него. Он понял, что может вычеркнуть Томаса из числа подозреваемых.
Томас быстро справился со смущением и посоветовал:
— Прочтите Крузхаммера по интересующему вас вопросу.
— Благодарю! — ответил Люк.
Томас взял с полки книгу, о которой говорил.
— Вот возьмите. Обратите внимание на Анну Хельм, убийцу двенадцати человек.
— Странно, почему ее так долго не могли распознать?
— Для этого достаточно быть осторожным, а умный человек всегда осторожен.
У крыльца доктор простился, одарил гостя улыбкой и вернулся в дом. В его улыбке проскальзывало самодовольство.
Глава 9Рассказывает миссис Пирс
В маленькой лавочке на Хай-стрит Люк купил себе сигарет и «Гуд Чир» — маленький еженедельник, издаваемый лордом Уайтфильдом и приносящий ему значительный доход. Переворачивая страницы со сводками футбольных соревнований и знакомясь с информацией о скачках, он тем самым пробудил симпатию хозяйки лавочки, которая сообщила ему, что ее муж часто переживал разочарования на скачках. Таким образом, дружеские отношения были установлены и Люку уже нетрудно было продолжить беседу.
— Мой мистер Пирс тоже интересовался скачками и футболом. И я скажу вам, у него было много разочарований.
— Люк согласился и добавил, что беды, как и разочарования, не приходят в одиночку.
— Действительно, сэр, это я хорошо знаю,— вздохнула миссис Пирс.— Когда женщина из восьми ребятишек схоронит двоих, то, поверьте, она знает, что такое несчастье.
— А вы говорите, схоронили двоих?
— Одного месяц назад,— и она снова печально вздохнула.
— Как я вам сочувствую!
— Это было не только печально, сэр, я была просто поражена. Кто мог ожидать, что с Томми стрясется что-либо подобное? Вот ангелочек Эмми...
Люк постарался перевести беседу со святой Эмми на менее святого Томми.
— Ваш мальчик умер внезапно? — спросил он.
— Да, это был несчастный случай, сэр. Он чистил оконное стекло в старом замке и, очевидно потеряв равновесие, упал из верхнего окна. И вот как это случилось.
И миссис Пирс пустилась в описание подробностей.
— Может быть, он танцевал на оконной раме? — спросил Люк.
Миссис Пирс ответила, что мальчик всегда есть мальчик. Но она уверена, что он никому не причинил вреда.
— Я в этом тоже уверен,— сказал Люк,— хотя он наверное проделывал всякие шутки над своим хозяином?
Миссис Пирс не реагировала на это замечание. Но она заметила:
— Это просто была его забава, сэр, он всегда был искусным подражателем. Он заставлял нас держаться за бока, когда изображал мистера Илсуорси или мистера Хоббса, церковного сторожа. Он копировал и его светлость лорда. И, застав его за этим занятием, лорд уволил его. Но его светлость не держал зла на Томми и впоследствии даже дал ему другую работу.
— Но другие были не столь великодушны?
— Да, они были жестоки. Но разве подумаешь на мистера Аббота, у которого всегда наготове ласковое слово или шутка?
— Неужели у Томми были неприятности из-за него?
Миссис Пирс сказала:
— Я уверена, что мальчик вовсе не хотел принести вреда и ему тоже. Если бумаги личного характера, их надо прятать.
— О, конечно, частные бумаги адвоката должны храниться в сейфе. А что там было — завещание?
Он думал, что миссис Пирс не сумеет ответить, но этот вопрос повлек за собой другие.
— О, нет, сэр, ничего подобного. Это было частное письмо от какой-то дамы. Томми даже не разглядел подписи. Все раздули просто из чепухи.
— Возможно, мистер Аббот очень обидчив?
— Похоже, что так, сэр. Хотя, как я вам говорила, он всегда такой приветливый джентльмен, с ним можно поговорить, но с ним очень трудно спорить. И я знаю, что между ним и доктором Хьюмбелби разразилась большая ссора совсем незадолго до смерти старого доктора. Но даже и после смерти мистера Хьюмбелби мистер Аббот не нашел доброго слова для покойника.
Люк покачал головой и пробормотал:
— Это верно, это очень верно.— И продолжал: — Какое, однако, совпадение! Ссора с доктором — и доктор умирает, грубый разговор с вашим Томми — и мальчик тоже умирает. Мне кажется, что два таких случая должны были заставить мистера Аббота быть более осторожным в своих разговорах о будущем.
— То же можно сказать и о Картере из «Семи Звезд»,— сказала миссис Пирс.— Между ним и мистером Абботом был очень резкий разговор всего за неделю до того, как Картер, возвращаясь домой, утонул. Но нельзя ведь обвинять мистера Аббота за это. И брань, и угрозы исходили лишь от Картера, он был подвыпивши и стал выкрикивать разные недостойные слова... Бедная миссис Картер! Для нее смерть Картера была чуть не благодеянием.