Мисс Черч злобно сверкнула на него уголками своих хитрых неприятных глаз:
— Вы имеете в виду мужчин, сэр?
— А были ли у нее подруги?
— Ну, едва ли... о ком стоило бы говорить. Конечно, были приятельницы, с которыми она вместе работала, но Эмми не часто сталкивалась с ними... Видите ли, она больше предпочитала сильный пол.
— Продолжайте, расскажите мне об этом.
— Этот Джим Харвей из гаража, она с ним действительно дружила. И он был приятным и образованным человеком. «Это самое лучшее для тебя>> — так говорила я ей много раз.
Люк оборвал ее:
— А были другие?
Она вновь бросила на него злобный взгляд.
— Я полагаю, вы думаете о том господине, который содержит антикварный магазин! Мне самой не нравилась эта история, и я прямо говорю вам об этом. Я всегда пользовалась уважением и никогда не занималась флиртом. Но с этими современными девушками совершенно бесполезно разговаривать. Они все делают по-своему, а потом часто сожалеют о своих поступках.
— И Эмми тоже сожалела? — спросил резко Люк.
— Нет, сэр, этого я не думаю.
— Она ходила на консультацию к доктору Томасу в день своей смерти не по этой ли причине?
— Нет, сэр, я почти уверена, что это не так. О, я могла бы поклясться в этом! Эмми почувствовала себя больной и не в своей тарелке,— добавила она, подумав.— Но это была просто простуда, кашель, который она где-то подцепила. И конечно, ничего такого, о чем вы подумали, я в этом уверена, сэр.
— Я вам верю на слово. А как далеко зашли ее отношения с этим Илсуорси?
— Я не могу вам точно сказать, сэр. Эмми не посвящала меня в свои секреты.
— Но их отношения все-таки зашли очень далеко? — спросил Люк.
Миссис Черч спокойно продолжала:
— Этот джентльмен здесь не пользуется хорошей репутацией, сэр. К нему из города часто приезжают друзья, и тогда происходит очень много странностей. Хотя бы то, что в полночь они собираются на «Лужайке ведьм».
— И Эмми ходила туда с ними?
— Я так полагаю, что один раз она действительно там была. Она оставалась там всю ночь, и именно из-за этого его светлость вышел из себя. В то время она работала в Ашманоре. Он разговаривал с ней очень резко, в ответ она ему надерзила и получила от него выговор, как и следовало ожидать.
— Рассказывала она вам, что именно происходило в ту ночь на лужайке?
Миссис Черч покачала головой:
— Не очень-то много, сэр, она больше была заинтересована своими собственными делами.
— Какое-то время она жила у Гартонов?
— Да, около года.
— А почему она ушла с этого места?
— Просто искала для себя место повыгоднее. В это время освободилось место горничной в Ашманоре и она поступила туда.
Люк кивнул.
— А она служила у Гартонов во время смерти хозяйки?
— Да, сэр, и по этому поводу она много ворчала. Ей приходилось дополнительно убирать и ухаживать за двумя сиделками.
— Ас адвокатом мистером Абботом она не имела дела?
— Нет, сэр. У мистера Аббота есть лакей, и его жена сама любит домашнее хозяйство. Однажды, правда, Эмми ходила к нему в контору, но не знаю, зачем.
Люк оставил в запасе этот маленький эпизод. Но так как миссис Черч ничего больше не знала, он не стал настаивать на этой теме.
— А из других мужчин в поселке был еще кто-нибудь ее другом?
— Не знаю.
— Рассказывайте, миссис Черч, помните, я хочу знать всю правду.
— Я говорила ей, что это вовсе не джентльмен и даже очень далек от него. Я так ей прямо и сказала, что она только роняет свое достоинство.
— Может быть, вы будете выражаться яснее, миссис Черч?
— Вы, может быть, слыхали о «Семи Звездах», сэр? Не очень-то первоклассное заведение, и его хозяин Гарри Картер — низкосортный парень. И большую часть времени он бывал пьян.
— Эмми была его приятельницей?
— Она ходила с ним гулять, но я не думаю, чтобы между ними были более близкие отношения.
Люк задумчиво кивнул и переменил тему разговора:
— А не знали ли вы мальчика Томми Пирса?
— Что? Сына миссис Пирс? Конечно, знала. Он вечно был занят какими-нибудь проделками.
— А он часто встречался с Эмми?
— О, нет, сэр. Эмми дала бы ему пощечину, если б он вздумал сыграть над нею одну из своих шуток.
— А была ли она довольна работой на своем последнем месте, у миссис Уайнфлит?
— Она находила ее немножко скучной, сэр, и плата была не такая высокая, но, конечно, после того как ее с позором выгнали из Ашманора, ей не так-то легко было подобрать другое место.
— Но, я полагаю, она могла бы уехать отсюда.,,
— В Лондон? Вы думаете?
— В Лондон или куда-нибудь еще.
Миссис Черч покачала головой и сказала:
— Эмми не хотела расставаться с Уичвудом и с тем, что у нее здесь было.
— А что вы под этим подразумеваете?
— Ну, то, что собой представляет Джим или этот джентльмен из лавки...
Люк кивнул, и миссис Черч продолжала:
— Мисс Уайнфлит — приятная леди, но она очень требовательна насчет чистоты медных и серебряных вещей и любит без конца выколачивать пыль. Эмми, понятно, не могло это понравиться, и она должна была находить себе другие развлечения.
— Могу себе представить,— сухо заметил Люк.
Он попытался мысленно восстановить содержание разговора, но вопросов, которые мог бы задать, больше не находил и был убежден, что получил от миссис Черч все, что она знала. И он решил произвести последнюю атаку.
— Смею надеяться, что вы уже догадались о причине всех этих вопросов. Обстоятельства смерти Эмми были настолько таинственными, что мы нисколько не удовлетворены версией, будто это был несчастный случай. А если это не несчастный случай, то вы понимаете, что это могло быть?
Миссис Черч с оттенком кровожадности ответила:
— Убийство!
— Совершенно верно! Теперь если мы допустим в данном случае убийство, то, как вы думаете, на кого могло бы пасть подозрение?
Миссис Черч вытерла руки о фартук.
— Можно ли надеяться на награду, если направишь полицию по правильному пути? — спросила она застенчиво.
— Может быть, и можно,— ответил Люк.
— Мне бы не хотелось говорить что-либо определенное,— пересохшим язычком миссис Черч провела по тонким губам,— но этот господин из лавочки старых вещей— очень страшный. Вы должны помнить случай с Картером, сэр, как нашли отдельные куски бедной растерзанной девушки, прибитые волной, и как затем называли пять или шесть девушек, с которыми поступили так же. Может быть, этот мистер Илсуорси ненормален?
— Вы так полагаете?
— Это возможный вариант, сэр.
Люк согласился, что это возможно. Затем он спросил:
— Где был Илсуорси в день скачек? Не отсутствовал ли он? Это очень важный вопрос.
Миссис Черч широко раскрыла глаза от удивления:
.— В день скачек?
— Да, две недели тому назад, считая с прошлой среды.
Она покачала головой:
— Право, я не могу сказать вам этого. Он обычно по средам уезжает, ездит в город или еще куда-нибудь. Видите ли, в среду магазины закрываются рано.
— О,— заинтересовался Люк,— рано закрываются магазины?
Он вышел от миссис Черч, проигнорировав ее замечание, что время для нее очень дорого и потому она имеет право на компенсацию. Он почувствовал, что миссис Черч стала ему еще более антипатичной. Тем не менее беседа, которая у него состоялась с ней, хотя и не указала прямо на какой-нибудь определенный путь, все же обогатила его новыми подозрениями.
Он снова начал перебирать в уме все факты.
Да, все указывало на этих четырех людей: Томас, Аббот, Гартон и Илсуорси. И отношение мисс Уайнфлит к этому делу, казалось, подтверждало эту мысль.
Ее явные терзания и отказ назвать имя бесспорно указывали, что лицо, о котором идет речь, одно из самых уважаемых в Уичвуде, настолько уважаемых, что одни только намеки на него могли кровно обидеть. Это также вязалось с утверждением мисс Пинкертон, что надо обратить внимание на высшее общество. Местная полиция ее теорию похоронила бы.
Очевидно, лицо, о котором шла речь, было таково, что обвинение его в убийстве казалось бы фантастичным и, более того, вызвало бы серьезные осложнения.
Имелось четыре подозреваемых, и теперь он снова должен был рассмотреть все обстоятельства по каждому из них. И сделать выводы.
Сначала надо понять, почему мисс Уайнфлит не хочет говорить. Она добросердечна и скрупулезна. Она уверена, что знает человека, которого подозревала мисс Пинкертон, но возможно, что она и ошибалась.
— Кто же был этот неизвестный, о котором думала мисс Уайнфлит?
Мисс Уайнфлит явно переживала, что могла ошибиться и обвинить невинного, тем более что человек, которого она подозревала, должен был быть лицом высокопоставленным, любимым и уважаемым всем обществом.
На основании этого аргумента Люк почти автоматически вычеркнул из списка кандидатов Илсуорси. Он практически был чужаком для Уичвуда, и местная репутация его была далеко не блестящей. Люк понимал, что, если бы Уайнфлит подозревала его, у нее не было бы причин скрывать его имя. Таким образом, раз мисс Уайнфлит проявляла такое беспокойство, его имя можно было вычеркнуть... Люк полагал, что может также вычеркнуть из числа подозреваемых майора Гартона. Ведь мисс Уайнфлит с такой категоричностью отвергала подозрения, будто он способен убить свою жену. Если бы она подозревала его во всех последующих преступлениях, она не была бы так уверена в его невиновности по отношению к собственной жене.
Оставались доктор Томас, и мистер Аббот. Оба они удовлетворяли необходимым требованиям. Это были люди с высоким положением и безупречной репутацией. Все относились к ним с уважением и считали их прямыми и честными.
Люди так считали... Люк решил взглянуть на это с другой точки зрения. Мог ли он сам исключить Илсуорси и Гартона из числа подозреваемых? И тут же покачал головой. Это было вовсе не так просто. Мисс Пинкертон знала, по настоящему знала, кто был этот человек. И это вполне доказано и ее собственной смертью, и смертью доктора Хьюмбелби. Но мисс Пинкертон, к сожалению, не упомянула имени.