Она подошла вплотную к Бриджит и сказала мягко:
— Гордон пренебрег мною. Он собирался жениться на вас. Всю жизнь я терпела разочарования...
Улыбаясь, она наклонилась к Бриджит, и нож сверкнул в ее руках.
Со всей силой молодости Бриджит вскочила на ноги и накинулась на другую женщину, как кошка. Застигнутая врасплох, Гонория Уайнфлит упала на спину: она была слабее. Но она была сумасшедшей. И сила безумия стала брать верх.
— Люк! Люк, помоги! Люк!
Из последних сил Бриджит сжала запястье своей соперницы, и нож вывалился из рук безумной... Но в следующую же минуту Гонория впилась обеими руками в шею молодой девушки и в безумном порыве сжала ей горло.
Бриджит крикнула в последний раз хрипло и заглушенно..
Глава 22Разговор с миссис Хьюмбелби
Люк был приятно удивлен появлением инспектора Батла. Он знал, что на него можно положиться.
Когда они остались вдвоем, Люк спросил:
— Вы слишком крупная фигура для этого дела? Инспектор улыбнулся.
— Дело может обернуться очень серьезно, мистер Фицвильям, Мы не хотим ошибки. Ведь речь идет о лорде...
— Я ценю это.., Вы один?
— О, нет. Со мной еще детектив-сержант. Он остановился в другой гостинице, и ему поручено наблюдение за его светлостью.
— Я понимаю.
— А вы вполне уверены, что этот человек и есть убийца?
— Я не вижу никакой другой возможности. Хотите, я ознакомлю вас с фактами?
— Спасибо, я уже их знаю.
— И что вы думаете? Маловероятно, чтобы человек в таком положении мог быть преступником?
— Для меня нет ничего невероятного. Если обвинят архиепископа, я не скажу «нет», я буду разбираться в деле.
— Если вы все знаете, я расскажу только о том, что произошло сегодня утром.
И Люк в основных чертах пересказал сцену у лорда Уайтфильда. Инспектор Батл слушал его с большим интересом.
Он спросил:
— Вы говорите, в руках у него был нож и он угрожал им?
— Открыто — нет. Он пробовал остроту лезвия. Мне стало не по себе и, думается, леди Уайнфлит — тоже.
— Это леди, о которой вы рассказывали?
— Да.
— Кстати, я думаю, вы можете не беспокоиться о молодой девушке. Я приставлю кого-нибудь охранять ее.
— Этим вы значительно облегчите мои заботы,— поблагодарил Люк.
Старший инспектор сочувственно кивнул головой,
Люк вышел и, взглянув на часы, подумал:
— Не пойти ли до завтрака повидать Бриджит?
Не торопясь, он вышел из подъезда, К нему напра-. вилась фигура в черном.
— Мистер Фицвильям!
— Миссис Хьюмбелби!
Он поспешил к ней, и они пожали друг другу руки.
— Я думала, вас уже здесь нет,
— Я переехал в гостиницу.
— А Бриджит? Она тоже распрощалась с Ашмано-ром?
— Да, она оттуда ушла.
Миссис Хьюмбелби облегченно вздохнула:
— О, я так рада, что она уехала из Уичвуда,
— Пока она еще здесь, остановилась у мисс Уайнфлит.
Миссис Хьюмбелби отступила назад, и лицо ее приняло страдальческое выражение.
— У Гонории? Зачем же?
— Мисс Уайнфлит любезно предложила Бриджит погостить у нее несколько дней.
Миссис Хьюмбелби вздрогнула, подошла ближе к Люку и положила ему руку на локоть.
— Я знаю, что не имею права что-либо говорить... У меня было много горя... Потому я, быть может, мнительна...
— Но в чем дело? — спросил Люк.
— В том, что я убеждена в причине,— она подчеркнула это слово,— в причине бедствий. Так много жестокостей в нашем Уичвуде... И причина всему — она, эта женщина...
Люк с недоумением смотрел на нее.
— Какая женщина?
— Гонория... Я вижу, вы мне не верите. Вот и Лави-нии Пинкертон никто не верил. Но мы обе были в этом убеждены. Она знала больше, чем я. О, поверьте, если женщина несчастна, она способна на страшные поступки.
Люк ласково сказал:
— Возможно...
— Вы мне не верите? Но я до сих пор не могу забыть день, когда муж пришел с перевязанной рукой. Перевязку делала она. Но... до свидания, и забудьте, что я вам говорила. Я сегодня не в себе...
Люк был поражен.
— Возможно, это так,— только и нашелся он.
Миссис Хьюмбелби быстро проговорила:
— Забудьте, забудьте, пожалуйста, наш разговор! — И поспешно удалилась.
Люк был удивлен, почему миссис Хьюмбелби назвала Гонорию жестокой женщиной и просила забыть о разговоре. Что, собственно, она сказала?
«Никто не верил Лавинии Пинкертон...» Значит, Лавиния беседовала с нею на эту тему. Возможно, она высказывала свои подозрения миссис Хьюмбелби. И снова память Люка восстановила картину его путешествия в поезде и озабоченное лицо старой дамы. Он слышал опять серьезный голос, говоривший о взгляде убийцы. И внезапно он подумал: а я сам не видел ли такое лицо к такой взгляд? Когда? Сегодня утром. Так смотрела мисс Уайнфлит на Бриджит в гостиной замка Ашманор...
И в памяти его возник другой эпизод. В поезде. Лавиния Пинкертон говорила о взгляде убийцы и пыталась изобразить его на своем лице. И на какой-то момент ее черты приняли выражение лица убийцы, смотревшего на очередную жертву.
И машинально, не задумываясь о том, что он делает, Люк направился к дому мисс Уайнфлит.
А мысленно он повторял снова:
«Не мужчина, она никогда не упоминала о мужчине, ты предположил, что это мужчина, потому что невольно сам вбил себе в голову эту мысль. О боже, не схожу ли я с ума? Это невозможно, то, о чем я сейчас думаю. Конечно, это невозможно, это лишено какого бы то ни было смысла... Но я должен пойти к Бриджит. Я должен узнать, все ли у нее в порядке. Эти глаза... Эти страшные, янтарного цвета глаза... О, я сошел с ума... Преступник — лорд... Он должен им быть... Практически, он сам признался...»
Но все время перед взором Люка стояло лицо мисс Пинкертон, когда оно приняло это выражение.
Нескладная маленькая горничная открыла ему дверь. Слегка удивившись его приходу, она сказала:
— Леди Конвей нет дома. Я сейчас посмотрю, дома ли мисс Уайнфлит.
Он отстранил ее и прошел в гостиную. Эмилия побежала по лестнице наверх и тут же, запыхавшись, вернулась.
— Моей хозяйки тоже нет дома.
Люк схватил ее за плечи:
— Куда они пошли?
Она изумленно взглянула на него:
— Они, должно быть, вышли через заднюю дверь, я бы видела их, если бы они прошли через парадный подъезд.
Он выбежал из боковых дверей и, промчавшись через маленький садик, вышел за калитку. Там какой-то мужчина занимался починкой изгороди. Люк подошел к нему и спросил:
— Куда недавно прошли две леди?
Мужчина показал ему направление. Люк побежал по указанной дорожке. Ему надо было немедленно увидеть Бриджит. Он должен догнать их. Он должен! Может быть, он совсем сошел с ума? Что с ним? Возможно, они просто пошли погулять? Но что-то внутри его кричало и требовало спешки.
Он остановился на развилке двух тропинок. Куда идти?
И тут он услыхал сдавленный крик:
— Люк! Люк, помоги! Люк...
Он бросился на голос. Теперь он уже слышал звуки борьбы, тяжелое, прерывистое дыхание и, наконец, хриплый крик.
Он выскочил из-за деревьев как раз вовремя, чтобы оторвать руки сумасшедшей женщины от горла ее жертвы. Потом ему пришлось держать ее, отбивающуюся, с пеной у рта и изрыгающую проклятья, пока она, наконец, не забилась в конвульсиях и не замерла в тисках его крепких рук.
Глава 23Все сначала
— Но я не понимаю,— сказал лорд Уайтфильд,— я просто не понимаю...
Он старался держаться с достоинством, но кроме тщеславия на его лице отражалось только жалкое смущение. Он не мог допустить реальность тех невероятных вещей, о которых ему рассказывали.
— Очень похоже,— сказал Батл,— что у нее наследственное умопомешательство. Теперь мы это поняли. Такая наследственность служила предрасположением к сумасшествию. И кроме того, она была чертовски честолюбива, эта леди... А ей так не повезло. Сначала не удалась ее карьера, потом — любовь. Я так понял, что вы разорвали помолвку?
Лорд Уайтфильд натянуто прорзнес:
— Мне не нравится это выражение.
Инспектор Батл исправил свою фразу:
— Вы взяли назад свое слово?
— Ну... да...
— Расскажите нам, почему? — попросила Бриджит,
Лорд Уайтфильд покраснел немного, но сказал:
— О, хорошо, если я должен это сделать. Дело было так. У Гонории была канарейка. Она очень любила ее. Птичка привыкла брать сахар из ее губ. И однажды канарейка не рассчитала и сильно клюнула ее в губу. Гонория рассердилась, схватила птичку и свернула ей шею.
И се это было на моих глазах. И я уже не мог относиться к ней по-старому и откровенно сказал, что своей помолвкой мы допустили большую ошибку.
Батл кивнул и произнес:
— Это было началом! Потом она обратила свои немалые способности на достижение одной цели.
Лорд Уайтфильд недоверчиво проговорил:
— Эта цель — представить меня в роли убийцы? Я не могу этому поверить.
— И тем не менее это правда, Гордон,— отозвалась Бриджит.— Вы знаете, вы сами удивлялись тому невероятному обстоятельству, что каждый, кто хоть сколько-нибудь был против вас, становился жертвой!
— Для этого была причина!
— Причиной была Гонория,— объяснила Бриджит.— Пожалуйста, поймите это, Гордон. Вовсе не Провидение столкнуло Томми Пирса, а Гонория, Гонория, собственными руками.
Лорд покачал головой.
— Невероятно!—удивлялся он.
— Вы сказали, что вам позвонили по телефону и что-то просили сделать сегодня утром? — спросил инспектор Батл.
— Да, около двенадцати часов меня просили прийти в лес, так как вы, Бриджит, будете там меня ждать, желая что-то мне сказать... И я должен был пойти пешком...
— Именно,— кивнул Батл.— Это был бы ваш конец, с ее точки зрения. Вы нашли бы мисс Конвей с перерезанным горлом. Возле нее лежал бы ваш нож с отпечатками ваших пальцев... И вас самого видели бы в это время разгуливающим по окрестностям. Рядом с трупом были бы отпечатки ваших следов... Любой, да, любой следователь воспользовался бы этими уликами, чтобы построить обвинение...