«Готова», —говорит она.
29
Есть небольшой конферец-зал в Спице 1, расположенный рядом с оперативной комнатой. Среди присутствующих на тесте Гвенди на остроту ума – Кэти Люндгрен, доктор Глен и Сэм Дринкуотер. Сэм не знает, что у Гвенди имеется особая высокоприоритетная миссия (если только Кэти не рассказала ему, конечно), но он будет её компаньоном во время прогулки в космос на День 7 их экспедиции, поэтому Гвенди полагает, что у него есть право находится здесь. Это будет его ответственностью, в конце концов, если она станет дезориентированной и начнёт паниковать, пока они там будут вдвоём подвешены одним тросом.
Доктор Глен прочищает своё горло. «Гвенди – Сенатор – я надеюсь, вы понимаете, что нам придётся-»
«Принять все меры предосторожности», - она заканчивает. Она знает, что звучит нетерпеливо. Она нетерпелива. Нет, даже более того. Она зла. Не на них, если быть точным, но за то, что ей приходится здесь быть и сдавать этот ужасный в плане ответственности тест, сваленный на неё. «Я поняла. Давайте приступим. Мне нужно написать некоторые электронные письма и сверить информацию о погоде».
Они обмениваются взглядами. Это не та улыбающаяся, дружелюбная женщина, к которой они привыкли.
«Эр… хорошо», - говорит доктор Глен. Он включает свой планшет, затем берёт конверт из грудного кармана своего рабочего комбинезона. «Это не займёт много времени, максимум – час. Я задам вам несколько вопросов, на которые нужно будет ответить и дам вам несколько заданий, которые нужно будет выполнить. Просто расслабьтесь и постарайтесь изо всех сил. Начнём с …»
Он открывает конверт. Внутри находятся восемь металлических квадратиков. Он кладёт их в центр стола на намагниченный треугольник, который он поворачивает, так чтобы его угол «смотрел» на Гвенди. Слова нарисованы на квадратиках фломастерами.
идти мамы должен магазин этот в я для
«Вы можете это расположить так, чтобы получилось предложение?»
Гвенди передвигает слова вокруг на намагниченном треугольнике без всякого колебания. Она поворачивает его остриём к трём членам экипажа – моим судьям – она думает с обидой – на другом конце стола.
«Умно, что нету слова с заглавной буквы», - говорит Гвенди. «Делает задание тяжелее. Такое было изначальное намерение, я так полагаю»
Они смотрят, как она расположила слова. «Хах», - говорит Сэм. Да, это предложение, это так, но не такое, какое бы я сложил».
«И если есть учебник, который идёт вместе с тестом», - говорит Гвенди, «он, возможно, не такой, каким бы его ожидали увидеть люди. Что является немного глупым, если вы не возражаете, что я говорю. Вы ожидали «Я должен идти в этот магазин для мамы, не так ли?»
Сэм и Док утвердительно кивают головой. Кэти просто смотрит на неё со слабой улыбкой. Возможно, это восхищение, возможно оно, но Гвенди всё равно. Они притащили её сюда как подопытное животное и ожидали, что она будет «показывать трюки» - ударь по рычагу и получи кусочек вкусняшки. И она ударила. Потому что она должна это сделать. Разве это не отстой?
У Гвенди получилось следующее предложение: «Для мамы я должен идти в этот магазин»
Она говорит: «Я должен идти в этот магазин для мамы» - простой способ составить предложение, но простой не всегда означает лучший. Это предложение двусмысленно. Означает ли оно, что «я должен идти туда, потому что мама хочет макароны и литр мороженого «Бен и Джерри»» или же «Я должен идти в магазин, потому что мама находится там, и её нужно забрать?» Некоторая двусмысленность всё ещё присутствует в моём предложении, но оно меньше, потому что «мама» стоит на первом месте. Моё предложение говорит, что это почти наверняка является заданием». Она одаривает их жёсткой улыбкой без тени хорошего юмора в ней. «Какие-нибудь вопросы?»
Нет никаких, и хотя Док продолжает с остальными своими вопросами и заданиями, тест фактически завершён с этим маленьким уроком в плане синтаксиса. Гвенди заканчивает его весь за девятнадцать минут и встаёт, держась за угол стола, чтобы не дать своим ногам воспарить к потолку.
«Вы удовлетворены?»
Они смотрят на неё неловко. После короткой тишины Кэти говорит: «Ты сейчас злая. Я понимаю, и мне жаль, но мы находимся в среде, где нет места на ошибку. И я думаю, что говорю за Сэма и Дока, когда говорю, что ты облегчила наши мысли значительно».
«Полностью облегчила мои», - говорит Сэм «У меня нет никакого колебания быть с тобой в паре и отправиться в открытый космос на прогулку».
«Я злая», - говорит Гвенди, «но не на вас, ребята. Ваша работа тяжёлая, но и моя тоже. Разница в том, что моя неблагодарна. Эта чёртова страна настолько поляризирована, что сорок процентов избирателей в моём родном штате полагают, что я кусок дерьма вне зависимости от того, что я делаю».
Она осматривает их и да, она зла на них, в этом момент она почти ненавидит их, но нельзя будет сказать так. Тем не менее, ей нужно выместить свои чувства. Если она этого не сделает, она взорвётся. Или зайдёт обратно в свою комнату и сделает что-нибудь глупое. Что-то, что нельзя будет исправить, взять назад.
«Вы не жили, если вам не довелось видеть знаки, говорящие КОММУНИСТИЧЕСКАЯ СУКА, которыми вам махают из задних скамеек ваших собраний в мэрии. К тому же, мой муж мёртв, половина моего грёбаного дома сгорела до тла, и мне пришлось прийти сюда, чтобы вы, ребята, убедились, что мне не нужен набор памперсов и сосочка-слюнявчик».
«Это чересчур уж жёстко», - сказала Кэти мягким тоном.
«Да, полагаю, что так». Гвенди выпускает вздох, думая.
«Вы хотите жёстко? Попытайтесь пожить с тем, что находится в моём стенном сейфе. Вот это, действительно, жёстко.
Могу я пойти сейчас? Нужно сделать некоторую работу. Вам ребята, наверное, тоже. Извините за мой рот. Всё это накапливалось».
Доктор Глен встаёт. Парит, в действительности. Он протягивает руку через стол к ней. «Нет нужды извиняться от моего имени, Гвенди». Она рада, что он оставил её титул и вернулся к её имени. «В тебе есть жёсткая жилка, и в твоей работе это необходимое условие. Отдохни. Я не могу дать тебе Амбиен, но может быть стакан тёплого молока прежде, чем ты уснёшь, поможет.
Или Мелатонин. Это у меня есть».
«Спасибо». Гвенди берёт его руку. Нет никакой вспышки, только чувство того, что у него добрые намерения. Она смотрит вокруг и заставляет себя сказать это. «Спасибо вам всем».
Она уходит и возвращается в свою каюту большими подпрыгивающими шагами, её руки открываются и закрываются. Я могу решить всё эту проблему с помощью шкатулочки с кнопочками, думает она. И знаете что? Это будет настоящим удовольствием.
Когда она уже внутри, она открывает дверь в шкаф, отодвигает запасной гидравлический костюм в сторону, затем заставляет себя остановиться. Она хочет достать шкатулочку с кнопочками, она хочет, чтобы я достала её, думает она – и в её текущем состоянии души кнопочки на коробочки будут выглядеть слишком соблазнительными. Ей пришлось есть шоколадки, чтобы пройти их чёртов тест, но теперь она сталкивается с этой злостью, этой яростью, и это как чёрный дверной проём, через который она не отваживается проходить. То, что находится на другой стороне – чудовищно.
Как я не люблю это, сказал Фаррис. Как я это ненавижу. Если она никогда не понимала это раньше, она понимает теперь. Но он сказал кое-что ещё, и это резонирует в её сознании сейчас:
Мне просто некому больше доверять делать то, что нужно сделать
Она понимает, даже находясь в теперешнем состоянии, что, если она возьмёт шкатулочку с кнопочками сейчас, это доверие почти наверняка будет разрушено. Он отдал её ей, потому что она сильна, но есть предел её силы.
Если мне нужно чувствовать себя таким образом, мне необходимо сконцентрироваться на чём-то другом, не на шкатулочке с кнопочками, и остаться сконцентрированной, пока эффект от съеденных шоколадок не улетучится. Что?
Но с её чётким разумом, приходит и чёткий ответ. Она подпрыгивает к своему столу и включает свой Айпад. Электронные сообщения, которые она посылает со своего сенаторского аккаунта зашифрованы, и это хорошо. Она пишет Норрису Риджевику.
Норрис: Вы сказали, что на своём пути в Дерри вы встретил «местного полицейского». Детектива, который возглавлял расследование смерти Райяна, звали Вард Митчелл. Вы встречались с ним? И если да, вы доверяли ему?
Она посылает сообщение вниз на Землю и ходит взад и вперёд (через свою каюту и обратно, что не занимает много времени), беспокойно дёргая себя за хвост. Она не может усидеться, не в её теперешним состоянии. Она «тянется» к Гарету Винстоуну, тот же «фокус», который она проделала с китайцами в их спице, и находит его. Он за ноутбуком. Пишет электронное письмо. Она не может видеть этого, но знает, что всё именно так. Присутствует слово в его голове, которое она чётко схватывает, хотя она не знает, что оно означает. Слово это ‘sombra’ (Sombra = тень, перевод с испанского языка, ).
Норрис может и не ответить ещё час или более, думает она, и мама любила говорить, что чайник, за которым наблюдают, никогда не кипит.
Она решает пройтись (может даже пробежаться) по внешней границе космической станции – что-нибудь, чтобы помогло сжечь это дикую и опасную энергию. Она надевает шорты и футболку с надписью СТАРЫЕ ДОМАШНИЕ ДНИ В КАСЛ РОКЕ на лицевой её стороне, и уже завязывает шнурки на своих кроссовках, когда её ноутбук звенит оповещением о входящей почте. Она прыгает по комнате как Супердевушка и устраивается напротив экрана. Сообщение короткое, сразу по делу, и типичное для янки.
Привет, Гвенди.
Встретился с Митчеллом, поговорил с ним, я бы не стал доверять ему настолько, насколько я мог бы бросить пианино. Ему не терпелось избавиться от меня. Хотите, чтобы я совершил путешествие Дерри, и попытался бы сильнее надавить на его? С радостью это сделаю. Кстати, есть ли у вас хоть какая-нибудь идея, почему Раян так спешно отправился в Дерри?