В обмен на их преданность и труд, вы можете позволить им выращивать собственную еду без налогов.
«Конечно», Гарет бубнит про себя. Несмотря на своё удивление, его мозг бизнесмена тикает. «И, возможно, медицинское страхование. Люди, которые считают, что преданность нельзя купить, идиоты. Должны быть какие-то пенсионные льготы… по крайней мере для тех, кто близко возле меня».
Бобби смеётся. Зубы, которые на какой-то момент появляются, не являются зубами ангела; жёлтые и искривлённые, это зубы крысы. «Видите?» Вы уже начали планировать. Принимая в внимание ваш экстраординарный ум, вы можете быть довольно успешным управляющим. И в то время, как годы, десятилетия… столетия пролетают, вы станете не человеком, а богом для тех, над кем вы правите».
«И есть женщины?» Винстоун спрашивает, осматриваясь и звуча всё больше и больше, как старый он сам с каждой проходящей минутой. «Ни то, что бы мне сильно везло с этим».
«Удача не играет здесь никакой роли. Не тогда, когда ты король.
Не тогда, когда ты молодой, ухоженный и сильный».
Винстоун смеётся. «Не такой молодой и сильный больше. И не такой уж очень ухоженный, я боюсь».
«При всём уважении я не соглашаюсь с вами, мистер Винстоун». Он указывает жестом за ними. «Взгляни».
Когда Винстоун поворачивается и видит высокое, украшенное узорами зеркало – с его позолоченной золотом тесьмой и отполированными, вырезанными вручную дубовыми ножками – поставленное в длинной траве, его рот широко раскрывается. Когда он видит своё отражение в зеркале, он затаивает дыхание.
Он выглядит таким же молодым и худощавым как в то утро, когда он уехал в колледж.
«Здесь, в твоём мире, вы будете выглядеть так вечно. А что касается того, чтобы быть ухоженным, хотя вы никогда не верили в это, благодаря постоянным язвительным колкостям вашего отца, вы были одно время – и продолжаете быть, как вы можете видеть сами – молодым человеком внушительной физической привлекательности. Ваш отец украл у вас самый важный дар, которым может владеть молодой мужчина: самоуверенность». Блондинистый мужчина ухмыляется.
В этот раз его зубы очень прямые и белые. «Но ваш отец больше не с вами сейчас, не так ли?»
«Нет, не со мной». Винстоун смотрит вокруг. «Это по-настоящему?»
«Да»
«Могу я вернуться сюда снова?»
«Чтобы нанести визит, да. Чтобы жить и править здесь… нет, до того, как вы принесёте нам то, что мы хотим. Шкатулочку с кнопочками».
Винстоун ловит себя на том, что вспоминает урок, на котором он был в колледже, и особенную строчку с того урока. Тогда он её не понимал, но теперь понимает. «Если это по-настоящему, и, если я могу, я это сделаю, я обещаю».
Мужчина – Бобби – разворачивает Гарета от зеркала. Бобби нужно его неразделённое внимание. «Гвендолин Питерсон было поручено задание избавиться от этой очень особенной коробчки раз и навсегда, и в её мире есть только одно место-как и в любом другом мире- где это может произойти.»
«Где?» Спрашивает Винстоун.
Блондинистый мужчина прекращает расхаживать. «Как насчёт поездки в открытый космос, мистер Винстоун?»
41
«ТОЛЬКО НЕ ГОВОРИТЕ МНЕ, ЧТО ВЫ, действительно, поверили в эту вздорную историю о том, чтобы властвовать в своём собственном, личном мире, - говорит Гвенди. «Вы один из самых успешных бизнесменов в истории. Я не могу поверить, что вы возьмёте и примите несколько моментов…я даже не знаю… гипноза, за реальность».
Винстоун одаривает её странной, знающей улыбкой. «Вы в это верите?»
Гвенди на самом деле верит. Она может верить в другие миры, потому что она не может верить, что шкатулочка с кнопочками пришла из её мира. Прежде чем она может открыть свой рот, чтобы сказать ложь, которая может прозвучать не очень убедительной, слышится звук «биииииип».
«Ах!» восклицает Гарет. «Я полагаю, у сейфа сейчас новый код, и теперь он может быть открыт. Тогда почему бы нам-«
Прежде чем он может закончить, оба их телефона выдают отличительный двойной тон сигнала, который означает, что пришло сообщение от космической станции, а не от «друзей снизу». Они оба берут свои телефоны. Гвенди из центрального кармана своего комбинезона. Винстоун из заднего кармана своих брюк-чинос. Гвенди думает, не без горькой забавы.
Мы как собаки Павлова, когда дело доходит до этих вещей. Судьба всего мира может быть на кону, но когда звучит колокольчик, мы начинаем пускать слюни. Или в данном случае, читать текстовое сообщение.
Идентичные сообщения от Сэма Дринкуотера:
Присоединяетесь к нам за завтраком?
«Отправьте ему ответное СМС»,- говорит Винстоун. «Скажите, что мы с вами ведём серьёзный разговор…нет, переговоры… о будущем космической программы, и они должны есть без нас».
Гвенди на грани того, чтобы сказать мистеру биллионеру бизнесмену Гарету Винстоуну заткнуть своё хлебало…. Но не делает этого.
Это должно закончиться, здесь и сейчас.
Эта мысль звучит как сказанная мистером Фаррисом. Исходит ли она от него или нет, не имеет значения. В любом случае, это правда.
Она продвигается ближе к Винстоуну (угх), так что он может прочитать текст, который она готовит к отправке. Это то же самое, что он сказал ей сказать, с одним дополнением: Важно, чтобы нас не беспокоили до 11:00 часов.
«Отлично. Я собираюсь открыть сейф. Я не могу дождаться увидеть то, насчёт чего Бобби был настолько взволнован. Вы, моя дорогуша, должны сидеть там, где вы сидите как хорошенькая маленькая Гвенди». Он показывает ей зелёный тюбик губной помады.
«Конечно же, если вы не хотите узнать, каково это умереть, когда кишки растворяются внутри тебя».
Он начинает вставать, но она берёт его руку и тянет его вниз. В условиях нулевой гравитации это легко сделать. «Помоги мне умом охватить эту ситуацию. Один гипнотический транс, и вы сразу же встаёте в очередь. Я в это не верю. Вы не такой глупый. На самом деле вы вообще не глупый».
Винстоуну, возможно, известно, что она пытается купить время, но он, в любом случае, радуется комплименту. Гвенди одаривает его самым лучшим широкоглазым, «расскажи мне больше» взглядом. Это обычно срабатывает на заседаниях Сената (по крайней мере, с мужчинами), и это срабатывает и сейчас.
«Я отправлялся назад в Генезис много раз», - говорит он
«Это то, как я называю свой мир. Красиво, а?»
«Очень», - говорит Гвенди, делая широкоглазую «вещицу» как только может.
Он достаточно реален. Бобби – он говорит, что я никогда не смогу произнести его (Бобби) настоящее имя – дал мне некоторые инструкции, чтобы отправиться туда. Я могу пойти туда прямо сейчас, если мне бы так захотелось. Мои визиты туда по необходимости короткие, но как только я даю ему – и его контролёрам – «шкатулочка с кнопочками ваша» - я отправлюсь туда навсегда».
Он одаривает её улыбкой злодея, которая заставляет Гвенди усомниться в его адекватности. "Это будет здорово".
«Галлюцинация», - Гвенди настаивает. «Должно быть галлюцинация. Этот Бобби продал тебе более масштабную версию Бруклинского Моста». Она отрицательно качает головой. «Я до си пор не могу поверить, что вы купились на это».
Он, потакая улыбается, и тянется рукой внутрь своей рубашки. Он достаёт кулон на серебряной цепочке. В золотой оправе имеется огромный бриллиант. «Из моей алмазной скважины», - говорит он. «У меня есть другие в моём доме на Багамах, некоторые даже больше. Этот в 40 карат. Я попросил оценить один из них меньшего размера, в первую очередь, чтобы убедиться, что он настоящий и, во-вторых, чтобы определить его ценность. Швейцарский ювелир, который посмотрел на его, с ним чуть ли не случился сердечный приступ прямо на месте. Он предложил мне сто девяносто тысяч долларов, что означает, что камень стоит в два, а то и в три раза дороже».
Он бросает кулон обратно внутрь своей рубашки. «Генезис по-настоящему реален, и когда я там нахожусь, я молодой и мужественный. А женщины…» Он языком намачивает свои толстые губы.
«Больше никаких краж трусиков, я так понимаю», - говорит Гвенди
Он одаривает её сердитым взглядом, затем по-настоящему смеётся.
«Я полагаю, я заслуживаю этого. Не знаю, зачем я вам рассказал. Нет – больше никаких краж трусиков». Он отворачивается от Гвенди, и она думает, что пока он отвлечён, она может взять что-нибудь и ударить его по башке. Вот только всё пристёгнуто, зажато, и идея шмякнуть кого-то достаточно сильно, чтобы вырубить в условиях нулевой гравитации абсурдна.
Когда он смотрит на неё ещё раз, у него жалостливая улыбка, которая фактически привлекательная… или была бы такой, если бы он не угрожал её жизни и не планировал украсть шкатулочку с кнопочками, которую ей поручили защищать и, в конце концов, избавиться от неё.
«Когда Бобби взял меня туда в первый раз, я вспомнил что-то, что преподаватель рассказал нам на паре античной истории, которую я проходил в колледже. Я не хотел сдавать эту чёртову штуку, пропустил большую часть уроков и нанял одного ботаника, который сделал за меня финальное эссе, но одна вещь всё же застряла у меня в голове. Это было от старого грека – я думаю, он всё же был греком – по имени Плутарх. А может быть он был римлянином
««Грек»», —говорит Гвенди. «Хотя он стал римлянином»
Винстоун выглядит раздражённым из-за перебивания. «Что бы то ни было этот Плутарх написал что-то о завоевателе по имени Александр, я не помню дословно, но-«
Гвенди перебивает его снова. Ей нравится перебивать его, и почему бы и нет? Он не только «перебил» её задание, он угрожает на перманентной основе «перебить» её жизнь. «Когда Александр увидел широту своего владения, он плакал, потому что больше не было миров, которые можно было бы завоевать».
Вместо того, чтобы выглядеть раздражённым, Винстоун улыбается так широко, что нижняя часть его лица фактически исчезает, и Гвенди снова думает, что он сумасшедший.