Она тянет за рычажок снова, боясь, что маленькая платформа выдвинется, но будет пустой в этот раз, но ещё одна шоколадка появляется. Это такса, которая выглядит в точности как компаньон по жизни её отца, Пиппа. Она собирается положить шоколадку в карман – это на более поздний раз – но затем осознаёт, что у неё нету пакетов. Она одета в свои шорты для сна и футболку университета штата Мэн. Но это не всё. У неё кроссовок на одной ступне, носок – на второй, и она носит пару утеплённых рабочих перчаток, которые были выданы каждому члену экипажа. Определённо есть какая- то причина для существования перчаток на «Тяжёловесном Орле» и космической станции «Много Флагов» Имеется причина для каждого элемента одежды и экипировки, но она не может вспомнить, для чего именно. Внезапный спад температуры, возможно? Её ухудшающееся состояние продолжает проявлять себя различными способами, и она сейчас видит, что нарисовала надписи «ЛЕВАЯ» и «ПРАВАЯ» на перчатках.
Но как долго, прежде чем я забуду, что означают эти слова? Как долго, прежде чем я не смогу читать вовсе?
Эти мысли заставляют её чувствовать себя так, будто ей хочется плакать, но она не может тратить больше времени на слёзы. Она не знает, как долго шоколад будет держать её голову ясной, и запасная шоколадка отложена на завтра, прямо перед тем, как она и Кэти Люндгрен отправятся в космическую прогулку в 8 часов утра.
Кэти.
С прояснённым разумом, она осознаёт то, что должна была узнать намного раньше.
Гвенди идёт к своему телефону, выбирает имя Кэти из директории космической станции «Много Флагов, и совершает звонок. Являясь офицером во главе миссии, Первым Оперативным, у Кэти всегда телефон под рукой. Она услышит гудок и ответит. Она должна ответить, потому что Гвенди осознала, что она не может этого сделать самостоятельно. Если она попытается, Кэти остановит её. Только если у неё есть причины этого не делать.
Телефон звенит лишь один раз, и когда Кэти отвечает, её голос чистый и чёткий. Возможно, она не спит вовсе, не важно, какой поздний час. «Гвенди. Есть какая-то проблема?»
«Решение, я думаю. Мне нужно поговорить с тобой».
«Хорошо» Никакого колебания. «Заходи в мои апартаменты».
48
«АПАРТАМЕНТЫ» КЭТИ ЛЮНДГРЕН меньше и более спартанские, чем Гвендины, но она запаслась пакетиками какао и делает как Гвенди, так и себе самой чашечку какао. Сладость напоминает Гвенди о её раннем детстве – какао с её отцом ранними летними утрами, когда туман ещё был на лужайке.
После одного глоточка, она ставит чашку на маленький столик рядом с узкой кроватью Кэти (здесь нету гостиной) и сообщает Первому Командующему Оперативному «Тяжеловесного Орла» то, что она старалась скрыть. «Ты была права. Док был прав. Даже Винстоун знал. У меня, действительно, ранняя стадия болезни Альцгеймера, и она прогрессирует очень быстро».
«Но тест, который мы дали тебе подтвердил--»
«Он ничего не доказал. Я с лёгкостью справилась с ним из-за шоколадок, но эффект не будет слишком долгим. Несколько минут назад я проснулась одетая в перчатки и один кроссовок. Кроссовок был не завязан, потому что я уже не помню, как нужно завязывать обувь больше».
Кэти смотрит на неё в немом ужасе, который Гвенди понимает и сочувствием, которое она ненавидит.
«Некоторое время я всё ещё могла, потому что я нашла детскую песенку в Интернете, которая я выучила ещё в начальной школе –«
«Что-то насчёт заячьих ушек?»
Даже несмотря на то, что она взволнованна и напугана, это заставляет Гвенди смеяться. «И ты тоже, а?» Вот только теперь я не могу вспомнить эту песенку. Пока я не съем шоколадку, по крайней мере.
«Ты съела одну из них, прежде чем прийти сюда, я так предполагаю».
Гвенди утвердительно кивает головой. «Но они опасны, как и всё остальное, что касается шкатулочки с кнопочками. И коробочка становится сильнее, в то время как я становлюсь слабее. Когда я проснулась прежде, чем позвонить тебе, у меня было это в моих руках, и я была готова нажать на чёрную кнопочку. Мой большой палец покоился на ней».
«Слава тебе ГОСПОДЕ, ты избавляешься от неё!»
«Мы избавляемся о неё. И это ещё не всё». Гвенди набирает в грудь побольше воздуха. «Я хочу пойти вместе с ней».
Кэти доносила чашку какао до своего рта. Теперь она ставит её на столик сильно. «Ты сумасшедшая?»
«Да, это так. Альцгеймер является чем-то вроде этого, Кэти. Но в данный момент, я никогда ещё не была более здоровой. Или более «присутствующей». Она вытягивается вперёд, прикрепляя глаза Кэти своими собственными. «Когда исчезнет шкатулочка с кнопочками, шоколадки тоже исчезнут. Если я всё ещё буду на борту корабля, ухудшение моего состояния будет очень стремительным. К тому времени, как мы вернёмся на Землю, я могу даже не вспомнить своё имя».
Кэти открывает свой рот, чтобы запротестовать, но Гвенди опережает её.
«Даже если я это сделаю, придёт время, когда я больше не смогу даже этого. Я буду носить памперсы. Сидеть в собственной моче и дерьме, пока кто-нибудь не придёт и не поменяет мне подгузники. Буду сидеть и смотреть через окно какого-нибудь дорогого дома для престарелых в Вашингтоне или Вирджинии, не зная, на что я смотрю. Имея лишь достаточно мозговой силы, чтобы осознавать, что я потеряна, и я никогда не смогу найти мой путь обратно к себе. Правь Дискордия, думает она.
Она уже плачет, но её голос остаётся равномерным и стабильным.
«Я могла бы сказать тебе, что я нашла скрытый способ совершения суицида, когда мы вернёмся на Землю, но я не думаю, что смогу быть скрытной, и я не думаю, что я буду знать, как это сделать. Я могу забыть сделать это. И Кэти, мне всего лишь 64 года, и я физически здорова. Я могла бы продолжать так дальше на протяжении десяти лет, прежде чем пневмония или мутагенная форма COVID-19 забрала бы меня. Может пятнадцать или двадцать».
«Гвенди, я понимаю, но –«
«Пожалуйста, не обрекай меня на это, Кэти. Послушай, когда я была маленькой девочкой, мои родители купили мне телескоп. Я проводила часы наблюдая за планетами и звёздами через него, часто с моим отцом, но однажды с моей матерью. Мы смотрели на созвездие Скорпиона и разговаривали о БОГЕ. Мне хочется отправиться со шкатулочкой, Кэти. Я хочу наставить Карманную Ракету по направлению к Скорпиону и знать, что в какой-то день, миллионы лет спустя, я, возможно, попаду туда». Она улыбается. «Если есть жизнь после смерти – моя мама верила в это – я могла бы быть там духом. Чтобы встретить своё идеально сохранённое тело».
«Я понимаю», - говорит Кэти, и поняла бы, если бы смогла. Но ты должна и обо мне подумать немножко, хорошо? Подумай, что случится со мной после всего этого. Потерять мою комиссию и мою работу – которую я люблю – и этим всё не закончится. Меня, скорее всего, отправят в тюрьму».
«Нет», - говорит Гвенди. «Только если каждый не пойдёт вместе с тем, что я имею в виду. Сэм, Джефф, Рэгги, Адэш, Бёрн, Дейв и Док. И они пойдут, потому что это остановит расследование, которое помешает планов корпорации «ТЕТ» исследовать космос и развивать космический туризм на протяжении года. Может два или даже пять. Корпорация «ТЕТ» в гонке со «СпейсИкс» и «Блю Ориджин» сейчас. Этот парень Брэнсон тоже. Вы думаете наши парни хотят отстать на годы?»
Кэти хмурится. «Я не знаю, что ты…» Она останавливается. «Винстоун. Вы говорите насчёт Винстоуна".
«Да. Потому что любая история, которую вы смастерите вместе, чтобы объяснить его смерть, будет выглядеть подозрительной».
«Взрывная декомпрессия--»
«Даже ели Дэйв Грейвз смог бы подстроить бортовые компьютеры так, чтобы они показывали, что имела место такая декомпрессия – и у меня есть сомнения – подобная рода история остановить космическую станцию «Много Флагов», - говорит Гвенди. «Все эти туристические планы – корпорации «ТЕТ» и «СпейсИкс» будут заморожены. И это в дополнении к расследованию вас и всего экипажа». Гвенди делает паузу, затем играет свою козырную карту. Она сохранила это на крайний случай, как всегда, делала на спорных заседаниях комитета. К тому же есть ещё я. Меня будут расспрашивать, и с моей затухающей способностью думать быстро, кто знает, что я могу сказать?»
«ИИСУСЕ ХРИСТЕ», - Кэтти бормочет и проводит рукой по своим коротким волосам.
«Но есть решение». Это тоже способ, который она использовала во время слушаний комитета, выучила она его от Пэтси Фоллет. Сразу ударьте их кувалдой. Пэтси обычно говорила, затем предложите им обезболивающее.
«Какое решение?» Кэти смотрит на неё с недоверием.
«Наша прогулка в открытый космос завтра не авторизована, так? Никто не знает про неё, кроме как Шарлотта Морган и наши члены экипажа «Тяжеловесного Орла».
«Точно…»
Гвенди отпивает своё какао. Такое хорошее с воспоминаниями Касл Рока во время летних утр с отцом. Она кладёт чашку на стол и выгибается вперёд, руки её покоятся на бёдрах, руки зажаты между коленей.
«Мы не собираемся отправляться в эту космическую прогулку»
«Мы нет?»
«Нет Гарет и я отправимся туда, а вы останетесь в неведении и вся остальная команда в целом. Мы решили сделать это сами, и так как мы неопытные, мы не использовали тросы и кабель-приятель. Что-то пошло не так, и мы просто уплыли прочь в пустоту пространства».
«Почему вам нужно было делать что-то сумасшедшее вроде этого?»
«Почему корабль «Мария Целеста» показался покинутым, но всё ещё на плаву и под полным парусом? Что случилось с экипажем «Кэрролл А. Диринг»? Нет ничего плохого со способностью Гвенди вспоминать вещи некоторое время; она не думала о «Кэрролл Диринг» с того самого книжного отчёта, который она сделала в восьмом классе. «Никто не знает. И если восьмеро из вас могут хранить секрет, никто не будет знать, почему Винстоун и я решили немного прогуляться по открытому космосу».
«Хммм»,- говорит Кэти. «Быть хладнокровной на этот счёт»
«Я хочу, чтобы ты была».
«Это бы решило две проблемы. Нам бы не пришлось объяснять липкую смерть Гарета Винстоуна, и нам бы не пришлось волноваться насчёт тебя, что ты скажешь некоторые вещи в то время, как…ммм… твоё состояние ухудшается.