«Даже если ничего не получится, ты можешь, по крайней мере, замедлить его и дать надежду хорошим людям, которые страдают от ТД
«И что это такое?»
«Трамповская депрессия. Ну же, Гвенди, открой свой разум. Обдумай всё хорошенько.
Обдумай всё хорошенько была одна из её коронных фраз, использующихся по крайней мере единожды на каждом собрании города во время её политической карьеры. Если Пит этой фразой надеялся повернуть ключ в её замке, он был бы разочарован.
«Ты должно быть шутишь. Так и есть, ты шутишь. Уже не принимая во внимание тот факт, что в данный момент я пишу новую книгу».
«И я уверен, что она будет хорошей, даже лучше, чем предыдущие», сказал Пит, сверкая своей самой располагающей улыбкой а-ля Кларк Гейбл.
«Знаешь, даже не пытайся подуть дымом под моей юбкой» (непереводимая на русский язык «крылатая» фраза, метафора означает лгать кому-то в льстивой форме, чтобы добиться расположения – ), - ответила Гвенди (хотя в то время она носила старые джинсы-ливайсы). Мужчины поумнее твоего старались, и у них ничего не вышло. Что я собиралась сказать, так это помимо новой книги, которая полна горячего секса, которым я наслаждаюсь с самозабвением, этот идиот Магован выиграл остальных на целых 15 пунктов в 2014 году. И после того, как он провёл два года со своими губами, плотно прижатыми к заднице Дональда Трампа, у него рейтинг поддержки в 80 процентов.
«Дерьмо собачье», - ответил Пит – «это всё республиканская пропаганда. Ты ведь сама это знаешь».
«Ничего я не знаю, но предположим, что это правда, я была достаточно популярной во время моего правления в «доме», тут не поспоришь, но воспоминания людей достаточно коротки. Магован – человек сегодняшнего дня, а я – вчерашнего. Существует определённая волна в политике, и в данный момент она сильно склоняется в пользу консерваторов. Ты сам это знаешь так же прекрасно, как и я. Конечно бы я не проиграла на 15 пунктов, но я бы всё равно проиграла.
Пит Райи подошёл к окну маленького кабинета Гвенди и выглянул из него, в то время как его руки были погружены глубоко в карманы. «Хорошо», - сказал он, не смотря на неё. «Если не принимать во внимание возможное чудо, ты проиграешь, похоже мы уже всё устаканили, ну так проиграй. Сделай красивую речь-уступку о том, как голосующие высказали своё мнение, но борьба всё ещё продолжается и бла-бла-бла. Потом сможешь вернуться к написанию книги о Дерри, штат Мэн в 1930-ых годах. Но сейчас не тридцатые, на дворе 2018 год, и знаешь что?
Он повернулся к ней словно хороший адвокат, который вот-вот предстанет перед судьёй.
Окрашенная в кровь волна Уильяма Батлера Йейтса (аллюзия на стихотворение «Second Coming») тоже свирепствует. Люди повсеместно отворачиваются от прав женщин, от науки, от самого понятия равнозначности. Они отворачиваются от правды. Даже не взирая на политику, кто-то должен выступить и заставить их посмотреть на всё то, во что было бы легче и более удобно не верить. Ты всегда делала это, всегда. Я прошу тебя сделать это снова.
«Быть твоей благородной Жанной Д’Арк и позволить славным жителям Мэна сжечь меня на костре?»
«Никто не зажарит тебя заживо»,- сказал Пит, не подозревая, что восемь лет спустя Гвенди будет на верхушке пламенеющего факела под названием «Тяжеловесный Орёл», наполовину ожидая быть превращённой в сверх нагретые атомы в любой момент.
«Ты собираешься проиграть выборы. Но в это время ты заставишь этого толстого ублюдка Магована изрядно попотеть. Выведи его на сцену дебатов и позволь людям увидеть, что он отстаивает идеи, которые не просто плохи, а вообще нерабочие и попросту опасные. Потом ты можешь вернуться к написанию своих книг.
Гвенди уже готовилась быть злой по отношению к Питу, но она увидела, что он, по крайней мере, частично прав. Она была мелодраматичной, что, по её мнению, хорошо сочеталась с написанием художественной литературы полной секретов и горячего секса. Иными словами «Вот ты и в команде. Было бы ли это точным?»
Он одарил её своей большой ухмылкой а-ля Кларк Гейбл. «Один за всех и все за одного».
«Дай мне подумать об этом»,- сказала она.
Возможно ошибка.
8
Но не такая большая ошибка как эта, думает Гвенди, в то время как гул двигателя нарастает до свирепого рёва. Хватка Джэфри Банкола превратилась в парализующую даже сквозь толщину обеих их перчаток. Она заходит в «Экипаж» на своём Айпаде своей свободной рукой подсвечивает имя Джэфри верхушкой подушечки своего мизинца (легче запомнить вещи, когда не стараешься, она открыла сама для себя), и разговаривает с ним с интеркома на интерком, так что беседа получается приватной: «Отпусти немного, Джэф, хорошо? Ты причиняешь мне боль».
«Извини, извини»,- отвечает он, и ослабляет свою хватку. «Отсюда так далеко до Кении».
«Да и от западного Мэна», - говорит Гвенди.
Толчки и тряска в каюте начинают уменьшаться, и её «геймерское кресло» начинает поворачиваться немного на своих шарнирах. Или всё-таки нет? Может то, что происходит в действительности, так это то, что высота каюты увеличивается. Наклоняется.
Гвенди нажимает кнопку для связи с интеркомом миссии, так чтобы слышать Кэти, Сэма и Эйлин (Контроль за миссией).
«350 миль нижнего диапазона и звуковой барьер уже далёкое счастливое воспоминание», —говорит Эйлин. Она звучит спокойна, что является хорошим знаком.
Выглядит отлично, Тяжеловесный Орёл. «Номинальное горение, все три двигателя».
«Принято»,- говорит Сэм Дринкуотер в этот раз.
Наклон каюты постепенно становится более выраженным, и сам полёт стал гладким. По крайней мере на какое-то время, по крайней мере. Вы идёте на дроссельную заслонку, Тяжеловесный Орёл».
Кэти и Сэм одновременно отвечают: «Принято»
Гвенди не может расслышать никакой реальной разницы в рёве двигателя, но невидимая рука улаживается на её грудь. Впереди неё Дэйл Глен, доктор миссии, похоже, делает записи на своём Айпаде, и уже без разницы на чувствительную верхушку подушечки пальца, он снял свою перчатку. С таким же успехом он мог бы быть в своём консультационном кабинете в Миссуле, думает Гвенди.
Она заходит в «Информацию о полёте» на своём планшете. Они ещё менее двух минут находятся в полёте, но уже 22 мили в высоту и летят со скоростью 2600 миль в час. Для женщины, которая считает вождение автомобиля со скоростью 80 миль в час на главном шоссе штата Мэн — значит жить опасно, ей сложно понять эти числа, но нет никаких сомнений, что присутствует нарастающее давление на её теле. Гравитация не хочет отпускать.
Слева от неё раздаётся глухой удар, а затем яркая вспышка в выбоине слева неё, и на какой-то момент она думает, что всё кончено. Рука Джэффари снова захватывает её руку.
«Твёрдотопливная ракета-носитель отделилась», - говорит Сэм, на реплику которого Дэйв Грейвз отвечает: «Аллилуйя. Поверни эти струи-форсунки, БоПип»
«Назови меня так ещё раз, и я разукрашу тебе физиономию», -отвечает Кэти – «Позволь мне услышать от тебя «принято».
«Принято», - отвечает Дейв, ухмыляясь.
Наклон каюты усиливается. Снаружи голубое небо потемнело до лилового.
«Три главных двигателя, все прекрасно работают», - говорит Кэти, и Гвенди видит, как Бёрн Стейплтон поднимает свои руки с оттопыренными большими пальцами вверх. Какое-то мгновение спустя его голос звучит в её шлеме через личный интерком.
«Наслаждаетесь полётом, Сенатор?»
И пользуясь моментом, что сейчас их только двое, и никто их больше не слышит, она парирует: «Лучший оргазм, который когда-либо испытывала девушка».
Он смеётся. Его смех раздаётся громким звуком. Гвенди морщится. Она должна убавить звук, но как это делается? Она буквально некоторое время назад знала, она даже сама сделала это, но теперь она не может вспомнить.
Всё на твоём айпаде. Всё там.
Прежде чем она может убавить звук, Бёрн уже отключился, и интерком Контроля за Миссией продолжает своё вещание. Ниже и уже далеко позади, Эйлин Брэддок рассказывает им, что они пересекли рубеж отрицательного возврата.
Кэти отвечает: Принято, отрицательный возврат».
Уже нет пути назад, полагает Гвенди, и её страх заменяется чувством экзальтации а-ля «какого чёрта!», которого она сама от себя никогда не ожидала.
И так космос или ничего.
Она подаёт знак-движение Джэффари, чтобы тот открыл свой козырёк шлема, в то время как она открывает свой. Противоречит протоколу, но это только на несколько секунд, и у неё есть что-то, что она хочет сказать. Должна сказать.
«Джэфф! Скоро мы увидим звёзды!»
Астроном улыбается.
«Благодать Божья, Гвенди, Божья благодать».
9
После визита Пита Райли Гвенди начала читать о Поле Маговане, младшем сенаторе республиканцев штата Мэн. Чем больше она читала, тем большее отвращение она чувствовала. Более молодая Гвенди Питерсон была бы полностью объята страхом, и даже в пятьдесят восемь лет плюс несколько мини-путешествий по политическому миру, которые запечатлены у неё в резюме, она чувствовала по крайней мере какую-то часть ужаса.
Магован был призванным фискальным консерватором, объявляя, что он не позволит всяким кредиторам-прогрессистам закладывать будущее внуков своих избирателей под ипотеку, но в то же время у него не было никаких проблем с тем, чтобы вырубать под чистую леса штата Мэна и убирать запреты на рыбную ловлю в защищённых местах. У него было такое к этому отношение, будто внуки его избирателей, которыми он так часто хвастался, смогут решить эти проблемы, когда наступит нужное время. Он также пообещал, что с помощью президента Трампа и других «друзей» американской экономики, он также запустит снова текстильные фабрики штата Мэн, «начиная от Киттери и заканчивая Фортом Кент».
Он отставил в сторонку такие проблемы как кислотный дождь и загрязнённые реки, которые выдавали такие «пёрлы» как двухголовый лосось в середине двадцатого столетия, когда фабрики работали на полную мощность 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Если бы его спросили, как продукция данных фабрик могла бы соперничать с дешёвыми продуктами китайского импорта, Магован сказал голосующим «Мы собираемся запретить всю китайскую импортную продукцию за исключением Му-Чу свинины и курицы Генерала Тсо.