Мои губы дрогнули в улыбке: интересно, как он собрался меня уговаривать?
– Ты поразила меня в первую встречу, еще тогда, когда выгнала из своей кондитерской. Меня тянуло к тебе безумно, и я нашел хороший предлог, чтобы приходить снова и снова. Я не думал, что ты… – он запнулся, а я продолжила мысленно: «Ведьма». – И когда получил царапину ножом, не собирался оскорблять тебя и провоцировать силу. Я просто тебя хотел… И сейчас хочу, больше всего на свете.
Мое сердце стучало так громко, что, казалось, все слуги в доме слышат его стук. Я вдруг подумала, что вот он – настоящий наследный лорд Ярослав Вышинский. И если бы я пожелала, то смогла бы каждый день видеть его такого. Уверенного, решительного, нежного, пылкого. Мужчину, который не боится просить прощения и признаваться в чувствах.
Вдруг он протянул через стол ко мне руку ладонью вверх. Я испуганно уставилась на нее, как на ядовитую змею, понимая: если вложу свои пальцы, то это будет согласием на его предложение. Самым ужасным было то, что я хотела этого больше всего на свете. Коснуться его кожи, отдать вместе с рукой свое сердце, переложить на его плечи все заботы и тревоги, не думать ни о чем, просто жить рядом с ним, воспитывать детей, быть счастливой.
– Прости… – всхлипнула я и вскочила из-за стола, – прости меня.
– Мили?.. Милена? – муж вопросительно повторял чужое имя, но я не слушала. Крикнула, что хочу побыть одна и выбежала за дверь. Мне нужно в свою комнату, как можно скорее, иначе я разрыдаюсь прямо здесь, в коридоре. Пусть думает, что я истеричка, лгунья, предательница. Так будет лучше для всех. Он справится, а я… У меня будет бесконечная сила и долгая жизнь. Почти равноценный обмен.
Вышинский вошел к себе в апартаменты через пару минут. Я слушала, как он взволнованно ходит по комнате, как подходит к общей двери, замирает на несколько секунд и опять удаляется. Мое сердце замирало на эти мгновения вместе с ним.
– Уходи, – шептала я, утирая слезы, – не тревожь меня. Еще немного, и я не выдержу, открою дверь и брошусь в твои объятия. Уходи, прошу.
Вдруг раздался приглушенный стук – в его комнату кто-то вошел. Минута тишины – и голос мужа у моей двери:
– Меня срочно вызывают во дворец, обнаружили шпиона Фраморы. Надеюсь, к ночи вернусь. Мы обязательно поговорим еще раз.
Он подождал ответа и, не дождавшись, вышел. Я грустно усмехнулась – ведьмовская сила не подвела, исполнила мою просьбу. Значит, с легкостью выполнит еще одну – пусть муж задержится во дворце до утра. Через время я принялась собирать вещи. Королева пообещала, что обеспечит всем необходимым, да и ехать мы будем по густозаселенным территориям. По дороге много поселков и городов с хорошими постоялыми дворами. Значит, возьму с собой лишь минимум.
Глава 27
Аттану крупно повезло – от северных королевств, где сейчас царит холод и голод, его отделял Рантад. Поэтому беженцев было у Аттана немного. Большая часть оседала на территории его соседа. Королевство было небольшим, но богатым. Ее Величество долго раздумывала, какой подарок будет самым ценным и запоминающимся, и решила подарить четверку великолепных чистокровных коней, темных, как ночь, без единого пятнышка. Говорили, Яков обожает скачки, и у него самого отличная конюшня, где собраны лучшие скакуны со всего мира.
Я выбралась рано утром из дома, как воровка, через заднюю дверь, когда слуги еще спали. Только-только забрезжил рассвет. Экипаж Ее Величества ждал за углом. Я заскочила внутрь, швырнула свой сундук под лавку и с облегчением закрыла глаза. Письмо мужу осталось лежать на кровати. Надеюсь, королева объяснит ему и расскажет ту часть правды, что мы придумали, потому что я была не в силах. Я стала слишком слабой и мягкой. Где та жесткая циничная ведьма, которой я считала себя раньше? Стоило Яру посмотреть мне в глаза своим темным серьезным взглядом, и моя решительность превращалась в дым.
Экипаж выехал за город. На окраине нас ждали скакуны, накрытые длинными попонами, две большие кареты, в которых ехали дипломаты от Аскании с секретарями, и еще одна длинная повозка с вещами. Колонну окружали два десятка всадников с мушкетами. Наша охрана.
Два дня на запад до границы, потом день южнее, и мы в столице Аттана – Канхарэ. Впервые за всю свою жизнь я чувствовала неуверенность. В себе, в будущем, в своих чувствах. И даже божественная сила не помогала разобраться. Нам везло. Даже при том, что наступила середина осени, погода радовала теплом и отсутствием дождей. Кони резво бежали по ровной сухой дороге. Таверны, попадавшиеся на пути, были сплошь уютными, с хорошей кухней, приветливыми слугами и чистыми простынями.
Я перестала сдерживать свою силу. Да и зачем? Если это сила Бога и его мощь опутывает каждое дерево, куст или травинку в нашем мире, то пусть поможет напоследок. Я хотела пройтись, размять ноги – караван останавливался, потому что слетела ось у первой кареты. Хотела яблок в меду – и мы нагоняем бабульку, идущую на рынок с тяжелой корзинкой в руке, которую я купила за пять золотых, на радость ей. Мне жарко – на солнце набежала туча, подул прохладный ветерок. Холодно – опять засияло солнце, и слуга прибежал с пушистым пледом. Устала ехать в карете и рассматривать пейзажи – караван остановился у роскошного трехэтажного гостиного двора. Мне сообщили, что придется задержаться в городке на сутки, так как у лорда Нарминского закончились порошки от язвы и нужно будет найти местного лекаря. В ответ я лишь пожала плечами, понимая, что, если бы я сейчас захотела ехать без промедления, лекарь с порошками оказался бы в этом самом гостином дворе и был рад и счастлив отдать их лорду как можно быстрее.
Я развлекалась, дурачилась, желая то одно, то другое, лишь бы не вспоминать лицо мужа после разговора в столовой, застывшее от страшного разочарования. Не думать о сильных руках, тихом серьезном голосе, едва заметной скупой улыбке, так редко появляющейся на его губах. Не думать о жгучем желании в его глазах, один-единственный раз увиденном мной, когда он отпустил свои чувства на волю и пришел ко мне в спальню.
Почему мне так плохо сейчас? Откуда эта выматывающая тоска, сдавливающая сердце? Как же я хочу, чтобы все быстрее разрешилось, чтобы мне стало легче, чтобы перестало болеть внутри. Я даже попросила свою силу помочь. Не знаю, что она сделала, но утром я проснулась с дикой головной болью и отвратительным настроением.
Лорд Нарминский, глава нашей маленькой дипломатической миссии, уже заканчивал завтрак, когда я подошла к столу. Он один из нашего небольшого отряда присутствовал на балу в честь приезда принцессы и видел ее лицо. Если он и сделал какие-то выводы, то мне не озвучивал. Я старалась свести наше общение к минимуму. Ужинала у себя в комнате, а в поездке почти не покидала карету. Что ему сказала королева и как объяснила мое присутствие среди дипломатов – неизвестно.
Вдруг у входа в обеденный зал раздался шум. Я обернулась и увидела взъерошенного, красного от гнева Вышинского, оставившего позади двух потрепанных охранников, с грозным выражением лица направляющегося в нашу сторону.
Я замерла от потрясения. «И это твой ответ на мою просьбу? – мысленно спросила я у ведьмовской силы. – Так еще больше все запутается».
Но на душе почему-то стало легче. Я даже улыбнулась, наблюдая за разъяренным мужчиной в грязной пыльной одежде, выглядевшим так, словно скакал без остановки всю ночь.
– Вышинский? Как он здесь оказался? – растерянно поинтересовался лорд Нарминский. Я пожала плечами.
Тем временем муж добрался до нас и навис угрожающей грозовой тучей, едва сдерживаясь, чтобы не пролиться проклятиями. Сделав несколько глубоких вздохов и чуть, видимо, подуспокоившись, он вытащил из-за пазухи запечатанный конверт с вензелем королевского двора и передал лорду.
– Мое назначение, – рыкнул он и уселся рядом. – Теперь я министр внешней политики и еду с вами. Ее Величество согласилась, что женщине не пристало ехать одной в компании мужчин без компаньонки или мужа. Это дурной тон.
Нарминский вскрыл конверт, пробежал глазами распоряжение и понимающе хмыкнул.
– Мы выезжаем через пару часов, успеете помыться и отдохнуть, – произнес он с хитрой улыбкой. Наверное, подумал, что наследный лорд жутко ревнует жену и боится ее отпускать. Я ухватила за рукав пробегавшую мимо девушку.
– Приготовьте горячую ванну в моей комнате и замените полотенца.
Девушка кивнула и побежала выполнять распоряжение.
Муж старательно делал вид, что ему до меня нет никакого дела. Не говорил, не смотрел, даже не дышал в мою сторону. Боялся, что сорвется и нагрубит? Я же с жадностью ловила каждое его движение, предвкушая столкновение, ссору, что-угодно… даже голова прошла. Он съел предложенную кашу с мясом, сыр, ветчину, кусок пирога. Запил все это почти литром чая и откинулся на спинку стула, прикрыв глаза. Было заметно, что он дико устал. Морщинки у глаз стали глубже и четче, губы обветрились, двухдневная щетина темнела на скулах.
– Пойдем, отдохнешь, – я сжала его руку, лежащую на столе. Вышинский вздрогнул и инстинктивно сжал мою в ответ, только сильнее, и не отпускал до апартаментов. Они у меня были роскошными, двухкомнатными, с отдельной ванной и уборной.
– Мойся, я пока поищу одежду, – я попыталась вызволить руку из его тисков. Не вышло. Муж не хотел меня отпускать, словно держать меня за руку ему жизненно необходимо.
– Чистая одежда в седельной сумке, – он, наконец, посмотрел мне в глаза, и я увидела в них злость пополам с усталостью. – Лошадь я бросил у перевязи, – и сразу же без перехода: – Если не хочешь, не нужно ничего объяснять – я примерно понимаю, что вы с королевой задумали. Но не отпущу тебя одну. Можешь злиться, использовать свою силу. Я буду возвращаться, снова и снова. Только смерть меня остановит.
Он был таким серьезным и убедительным, что я не удержалась, поднесла к губам наши сцепленные в замок руки и поцеловала тыльную сторону его ладони. Сердце затопило теплотой. Муж качнулся ко мне, но не поцеловал, лишь прижался лбом ко лбу, тяжело дыша. Я опустила глаза и принялась медленно отгибать его пальцы, один за другим.