–Смотри как жрет, –это ж три фунта зараз!
–Вот интересно –сожрет он их или нет?
–Да кому же три фунта сожрать-то? Он же не слон!
–Об заклад бьешься?
–А то?!..
Судьи вышли гуськом из-за позолоченных дверей, с изображением богини правосудия, и расселись на своих местах.
При этом председатель выглядел весьма довольным, но еще более довольным выглядел самый молодой из судейских: прямо как кот, слопавший всю сметану на хозяйской кухне, и умудрившийся свалить вину на мышей.
– Сегодня... числа... месяца –забубнил пристав, –Верховный Трибунал Всевеликой Альбийской Империи, рассмотрев дело об убийстве, разбое и похищении знатной девицы, постановил.
Дело это всецело подпадает под указ императора Биберия Х о варварах, а посему –считать означенного варвара Торнана и его спутников оправданными по всем пунктам обвинения.
Что касается девицы Лиэнн Тамисской, дочери и наследницы герцога Марко Антеуса, то суд, рассмотрев все обстоятельства, счел, что поскольку данная девица волей отца и по родительскому праву была предназначена к свершению обряда великого гостеприимства, и над ней были свершены все положенные погребальные процедуры, то она не может наследовать имущество и титул герцогов Тамисских.
Каковые переходят к ближайшему родственнику...
При этом рожа самого молодого из судей прямо-таки засияла, и даже простодушному капитану стало все понятно.
–Посему трибунал постановил – передать девицу Лиэнн, отныне не имеющую фамилии и рода, под опеку варвару Торнану, на основании эдикта Люцция II «О бесхозной скотине».
Также, постановляем –варвара Торнана и его спутников, купно с девицей Лиэнн, выдворить из пределов империи, доставив к ближайшей границе, и изгнав под страхом вечной каторги по возвращении, если оным персонам не будет возможности доказать, что оные вернулись не по своей воле.
Трижды стукнул священный молоток в руках председателя, возвещая о том, что решение вступило в законную силу, окончательно и обжалованию не подлежит.
«Надо же – выходит не зря Громовника молил...» – вздохнул про себя Торнан.
«Выручила все же Великая Мать недостойную дочь свою!» –сжав руки на груди, прошептала Марисса.
«Сколько премудрых слов, и все для того, чтобы захапать чужое добро!» –подумал Чикко
«Лучше б меня зажарили...» –обреченно промелькнуло у Лиенн.
–Плати, говорю! –рыкнул стражник на приятеля. Проспорил –так гони как есть два скропула! Говорил я тебе: сожрет! А ты не поверил...
Глава 4 СТЕПНЫЕ ВЕТРА.
Тяжелогруженная повозка стала.
Из за прутьев клетки Торнан наблюдал, как сбиры деловито разматывают дерюжную дорожку, так чтобы край ее оказался за пограничным столбом –- каменной растрескавшейся чуркой – чтобы ноги изгнанников не коснулись имперской земли. Как выволакивают из второй телеги вьюки с их имуществом.
Как один из них снял с седла старого мула нахохлившуюся Лиэнн, и взяв за руку, подвел к столбу, а потом выпихнул за границу. За этим стражники перекидали на ту сторону тюки. И только потом хромой возчик принялся сбивать замок с клетки.
–Вылезайте, – распорядился сопровождавший их офицер с непонятными знаками различия. Идти по одному, на землю не ступать.
Они выбрались, разминая затекшие ноги, один за другим, и гуськом, по одиночке как и приказали, перешли на ту сторону.
Сделав дело, стражники сели в седла, и уехали медленной рысью. Вскоре лишь пыль клубилась вдалеке желтоватой пеленой.
Можно даже было вернуться обратно. Правда –зачем? И тут и там – такая же степь.
–Да, ни коней не вернули, ни золота, – бросила Марисса. Первым делом она вскрыла тючок с оружием, и передав ятаган Торнану деловито влезла в перевязь. Вот, –вся наличность, –она встряхнула сиротливо брякнувший мешочек. Векселя уцелели, да ими тут и не подотрешься! И жратвы, –она пихнула мешок ногой, –на три дня, ровно как в ихнем законе.
И купить ничего, негде, да и не на что… Хоть вексель этот бери да жуй!
–Ну, тут –то волноваться незачем, –философски бросил Чикко. Вот как доберемся до приличных мест, кое-что продадим, и все что надо купим.
Он извлек из-под одежды небольшой грязный узелок, с хитрой улыбкой развязал его, и на солнце блеснули драгоценные камни.
–Успел прихватить во дворце герцога, –сообщил он глядя в удивленные лица спутников. А нас ведь по настоящему и не обыскивали… в штаны мне по крайней мере не залезли.
Марисса, слегка повеселев, ловко вытянула из узелка кулон с рубином на витой цепочке, и одела на шею.
–Между прочим, это мои драгоценности, если кто забыл…
Чикко повернулся к Лиэнн,
–Ну, так ведь за твое спасение ты нам чего-то должна, если подумать. Мы как-никак в тюрьме сидели, смертушку ждали…
–Вот именно, –поддержала фомора амазонка. Помолчала бы, ты! –с обидой в голосе выкрикнула Марисса. Если хочешь знать, из-за тебя я убила пятерых! Это больше, наверное, чем я детей родить смогу! Как я с Богиней буду расплачиваться?!
–А я не просила меня спасать! –не осталась в долгу Лиэнн. Вам-то какое дело – варвары! Не вмешивались, и все было бы в порядке. Мне Стун, жрец наш, зелье дать обещал –я бы ничего и не почувствовала!
–Дура ты!! Дура неблагодарная! И в самом деле не надо было спасать!! С удивлением Торнан заметил, что Марисса готова расплакаться.
–Попроси прощения, – сжав зубы, распорядился Торнан, решив, что недурно было бы дать оплеуху девке. Неблагодарность, один из худших грехов, и просто так он его оставлять бы не намерен.
–А если не попрошу?? Убьешь, варвар??
–Зачем? – пожал Торнан плечами. Просто отдам тебя первым попавшимся пастухам. Они по бабам соскучились, в степи оно, знаешь, все больше с овечками…
Выражение лица Неэнн указало, что данная перспектива ее совсем не устраивает.
–Действительно, варвар, – бросила Марисса, совсем неожиданно ставшая на сторону обидчицы, отчего капитан слегка растерялся.
–Заладили – варвар, варвар! – рявкнул он. Может и варвар, только вот у нас девчонок не жарят для гостей!
–Верно, – как бы между прочим отметила Марисса. У вас их приносят в жертву разным гнусным богам.
–Много ты о наших богах знаешь! –вспылил Торнан. Между прочим, один из них нам жизнь спас!
–Не гневи Великую Мать! –раздражение и обида Мариссы окончательно переместились с «крестницы» на анта. Только она могла нас спасти!
–Друзья – может отложим богословие хотя бы до ближайшего города? – Чикко печально ковырнул носком старого сапога затвердевшую землю.
А то в самом-то деле… Мы не знаем даже на каком языке будем разговаривать с местными, если встретим, а вы собачитесь!
–Я не собачусь, а говорю, –холодно припечатала Марисса. А насчет языка –не волнуйся: сумею объясниться как-нибудь.
А ты, Торн, заместо того, чтобы разговаривать про то, чего не понимаешь, заглянул бы в карту, да сказал –куда нам лучше идти? Ты ж у нас в походе вроде командуешь – я ведь кто? Посол храмовый…
Решив не вступать в спор с раздраженной амазонкой, Торнан извлек из сумы карты, и углубился в них.
Познания Торнана в вопросах жизни в степи исчерпывались фразой – «А Дий его знает!». В эти края его никогда не заносило, знакомых, кто бы рассказал что-то полезное, тоже не было вроде…
В общем ничего кроме обычных баек и слухов.
Впереди, насколько хватало глаз, тянулась Бесконечная Степь.
Ее западная окраина, вроде как входившая еще в логрийские земли, и принадлежала Ибрании: диковатому и отсталому государству. Туземцы мыли золото в заводях великой Ары, торговали со степняками, скупая шкуры и шерсть, тем и жили. Во всей стране имелось лишь два приличных города Такон и Касса-Ибра –столица, в которой самым значительным сооружением был двухэтажный глинобитный дворец местного короля; а ибранская монета –«всадники» -они же рийты вошла в иронические пословицы.
Что там дальше на Восток – про то говорили разное. Например, что там есть земли, населенных людьми с собачьими головами.
Или что далеко в степях вокруг далекого и почти легендарного Лунного моря, обитал могущественный и многочисленный народ, чьи женщины подобно мужчинам участвовали в битвах, и где юноша мог взять в жены девушку, если одолевал ее в скачках или в стрельбе из лука.
Но пока взору открывались лишь поросшие высокой травой просторы, балки с рощицами, по дну которых струились ручейки, каменные гряды, заросшие камышом озерца.
Под обжигающими как языки пламени полуденными лучами солнца, необозримый степной простор казался вымершим. На много лиг вокруг простерлась степная гладь, поросшая высокими травами. По этим просторам можно было проехать много часов, и не встретить никакого жилья. Иногда в степи стоят юрты одиноких кочевий, или стоянки пастухов. Вечно голубое небо, синие, желтые и пурпурные тюльпаны, голубые и алые как кровь маки, чистый горячий воздух. Глиняные и каменные пирамидки на холмах –сэберганы, курганы в которых похоронили кого-то и когда-то, выложенные растрескавшимся от времени камнем колодцы в низинах.
На сочной траве жирели суслики, земляные белки, тарбаганы и стада диких ослов, волки и лисы охотились за мышами и зайцами.
Им предстояло пересечь эту степь, и добраться до ближайшего города. Без коней и почти без припасов. Степь дикую, где не просто добыть воду, и к тому же населенную людьми, частенько смотрящими на чужаков как на добычу.
Да, пожалуй степняки-харьятты – все эти холкейты, сироллы, оркиты, и прочие, будут главной проблемой.
...У народов, гордо именующих себя «цивилизованными» на харьяттов существовало две противоположные точки зрения.
Первая, сохранившаяся с древних времен, с Арфасаиба и Таббу-кагана.
По ней, степь населяли страшные дикие всадники, оставляющие за собой лишь трупы и пепел, стирающие с земли города и целые страны.
Те, чьи луки выпускаю стрелы на пять сотен шагов без промаха, и способны просадить любой доспех. Те, кто сокрушал древние королевства, обращая знатнейших людей в рабов, а их жен и дочерей –в наложниц, греющих зимними ночами ложа в юртах.