Кукелю возражал командующий Черноморским флотом капитан 1-го ранга Александр Иванович Тихменев. Тихменев ссылался на боевое настроение команд, их готовности предпринять длительный морской переход для спасения чести русского флота. Считая идеи о затоплении флота гибельными, Тихменев Александр Иванович не стал дожидаться гибели всего флота и в ночь на 18 июня увел в Севастополь дредноут «Император Александр III», миноносцы «Жуткий», «Дерзкий», «Беспокойный», «Жаркий», «Поспешный» и транспорт «Троян». Утром хватившиеся исчезнувших кораблей Раскольников и его новый помощник старший лейтенант Кукель отдали приказ в срочном порядке начать топить корабли Черноморского флота, остававшиеся на рейде. На дно пошел дредноут «Императрица Екатерина II». Его судьбу разделили и восемь эсминцев — «Капитан-лейтенант Баранов», «Керчь», «Сметливый», «Стремительный», «Фидониси», «Гаджи-бей», «Пронзительный», «Калиакрия» и «Лейтенант Шестаков».
Узнав об этом, адмирал Покровский испытал противоречивые чувства. С одной стороны, он восхищался подвигом Тихменева, с другой стороны, понимал, насколько рискованным был этот шаг и к каким жертвам он мог привести, замешкайся Тихменев с отбытием. Видимо, испытывая чувство неловкости за свой поступок, он все же нашел в себе силы впоследствии вернуться на службу во ВСЮР, где вместе с рядом морских офицеров бывшего Балтийского флота разрабатывал план десантной операции по захвату Петрограда со стороны Финского залива.
После падения гетманской власти на Украине и установления там большевистской диктатуры Покровского арестовали, но ему чудом удалось бежать из-под ареста и оказаться вскоре в Болгарии. Именно с её территории начались его дальние странствия сначала по государствам Западной Европы, а потом и по Северной Африке, приведя его в конце концов в Каир. Там адмирал и прожил остаток своей жизни в кругу своей семьи.
Оттуда Покровский порой направлял даже свои статьи по теории боевых действий на море в редакцию парижского «Морского журнала».
…В августе 1918 года Добровольческая армия заняла Новороссийск, и её командование приняло решение о воссоздании русского флота. Комендантом порта был назначен уже знаменитый капитан 2-го ранга Потемкин, который сразу же начал собирать под своим началом лучших офицеров императорского флота, различными путями пробравшихся на Юг России.
Среди тех, кого он смог сразу же привлечь к работе, оказались много офицеров Балтийского флота, а также тех, кто начинал борьбу с большевиками на судах Донской флотилии. Единство среди морских офицеров отсутствовало — часть служивших в Севастополе или прибывших туда на кораблях под руководством Тихменева предпочитали под разными предлогами не участвовать в Белой борьбе, открыто игнорируя призыв Потемкина вернуться в Новороссийск и встать в ряды Белого флота.
В конце ноября 1918 года на смену германцам, вынужденным оставить территорию Украины из-за разгоревшихся революционных событий в Германии, прибыли англичане и французы, «союзники» России по Великой войне. Однако радость Белых моряков оказалась преждевременной. Британское командование потребовало поднять свои военные флаги и отправило на русские корабли свои команды.
Глава восемнадцатаяОбстоятельства и герои
Присутствие «союзников» по Антанте в территориальных водах юго-запада России не оправдало надежд добровольческого командования на получение эффективной и полномасштабной помощи в реорганизации национального флота русского сопротивления.
Наоборот, вмешательство или бездействие в иных ситуациях британцев и французов лишь мешало усилиям командования добровольческим флотом по формированию военно-морских соединений на Черном и Азовском морях.
Союзникам претила сама мысль о том, что в зоне их стратегических интересов может возникнуть независимая российская военная сила, которая сможет когда-либо повлиять на их планы контроля над акваториями южных морей бывшей Российской империи.
Особенную щепетильность здесь проявлял британский парламент, отдавший приказания морским силам его величества бдительно предупреждать попытки русских возродить флот в «непосредственной близости» от тщательно оберегаемой монополии на контроль Босфора и Дарданелл.
Вскоре после прибытия союзников в Севастополь они не только подняли свои флаги на всех исправных русских миноносцах, таким образом де-факто зачисляя их в состав британской эскадры, но и физически захватили некоторые корабли. Миноносцы «Дерзкий» и «Счастливый» были захвачены британцами, а эсминцы «Беспокойный» и «Капитан Сакен» перешли к французам.
Вскоре французские флаги взвились и над миноносцами и «Р-1» и «Р-2». И даже итальянцы подняли свой флаг на эсминце «Зоркий», а представители греческого военного контингента умудрились получить в свое распоряжение миноносец «Звонкий».
Склады севастопольского порта буквально подверглись разграблению командами кораблей всех наций-союзников. Иностранные матросы проворно тащили оттуда без всякого разрешения все, что находили для себя полезным, особенно отличились греческие моряки с броненосца «Лемнос», не брезговавшие тащить с русских военных складов буквально все, что подвертывалось им под руку.
В отсутствие юридического правопреемника Российской империи, не связанные договорами с правительством Ленина и Троцкого, представители стран Антанты спешили погреть руки в обстановке возникшего хаоса и разделить между собой все исправные российские суда.
В сознании западных политиков твердо укоренилось справедливое убеждение, что военная власть на Юге республиканской России, ведущая борьбу с большевиками, не обладала не только международным признанием своей легитимности, но и не имела достаточно сил, чтобы противостоять этому произволу на море.
После захвата кораблей Черноморского флота в морской штаб ВСЮР пришла депеша, предписывающая всем русским судам покинуть Севастополь и двигаться под британскими флагами в турецкий порт Измир.
Растерянные командиры и команды русских судов были вынуждены подчиниться, ибо приказ исходил от объединенного командования союзных армий.
Иные верные союзническому долгу командиры даже отдали приказ лечь на курс и держать путь в турецкие воды. В то время как на другой морской базе Белого флота, в Новороссийске, под защитой сухопутных войск Вооруженных сил Юга России, в портовых доках продолжалась работа по ремонту кораблей, а в Морском штабе ВСЮР — мобилизации офицерских кадров для Белого флота.
Первые попытки формирования национальных военно-морских сил в содружестве с Добровольческой армией были предприняты 25 июля 1918 года при занятии Ейска кубанскими казаками под командованием профессионального авиатора, в то время командовавшего кубанцами генерал-лейтенанта Виктора Леонидовича Покровского.
В порту казаки обнаружили неисправное судно «Ястреб», принадлежавший некогда российской пограничной страже, а также еще несколько катеров и малых буксиров, брошенных командами.
Назначенный Кубанским правительством начальником порта капитан 2-го ранга Григорий Федотович Дудкин, не раздумывая, взялся за дело восстановления портовых сооружений и ремонт судов.
Дело это было знакомо ему не понаслышке: до октябрьских событий 1917 года Дудкин был постоянным членом Комиссии по наблюдению за постройкой кораблей в Черном море по подводной части.
Он лично инспектировал ход работ по постройке новых подводных лодок на верфи в Николаеве.
В качестве жеста доброй воли Морской штаб при Добровольческой армии немедленно подготовил распоряжение откомандировать в помощь к Дудкину в Ейск несколько морских офицеров — помочь кубанцам в создании морских сил для борьбы с большевиками.
По согласованию с союзниками-кубанцами, начальником охраны побережья Азовского моря от Ростова Морским штабом при ВСЮР был откомандирован капитан 1-го ранга Николай Николаевич Дмитриев.
Результаты взаимной работы не заставили себя ждать. 2 августа 1918 года два буксира, укомплектованные морскими офицерами, вышли из Ейска для высадки в Приморско-Ахтырской десанта казаков.
Высадившись, лихие кубанцы освободили от большевиков всё морское побережье, вплоть до Таманского полуострова, где в то время стояли германские части.
Необходимо констатировать, что выход Вооруженных сил Юга России к морю не принес в целом каких-либо серьезных сдвигов в их стратегическом положении.
Впереди лежала еще огромная работа по восстановлению и вооружению имеющегося немногочисленного плавсостава, нуждающегося в серьезном ремонте.
Все уцелевшие после потопления флота в Новороссийске корабли и коммерческие пароходы по-прежнему находились под контролем германского командования.
В Новороссийском порту оставались лишь несколько малых судов, для выхода которых на внешний рейд Морскому штабу при ВСЮР требовалось получать разрешение германского командования, с которым Главнокомандующий ВСЮР Деникин отказался иметь какие-либо официальные отношения.
И все же в Новороссийске было образовано Управление военного порта, штат которого стали пополнять прибывавшие на Юг страны морские офицеры, гардемарины и кадеты Морского корпуса.
Командиром порта был назначен капитан 2-го ранга Владимир Николаевич Потемкин, бывший командир Морской роты Добровольческой армии.
Главная задача, поставленная перед начальником порта командованием ВСЮР заключалась в вооружении снятыми с кораблей морскими орудиями нескольких бронепоездов и подбор для них соответствующих команд из числа моряков-артиллеристов.
По собственной инициативе сам Потемкин был впоследствии назначен командиром бронепоезда «Князь Пожарский», в январе 1919 года его сменил контр-адмирал Александр Михайлович Клыков, позднее командовавший портом в Евпатории и затем бывший начальником 3-го отряда судов Черноморского флота.
При ставке Главнокомандующего в Екатеринодаре было организовано Морское управление во главе с временным начальником капитаном 1-го ранга Виктором Ивановичом Лебедевым.