Затем были установлены другие орудия, которые удалось отыскать в городе. Студенты и гардемарины работали над проводкой электрической сети, шпаклевали борта, натягивали рангоут, выпрямляли стойки и одновременно ремонтировали шлюпки и моторный катер.
Все работы проходили в отсутствие самых обыденных в мирной жизни, но редких в условиях Гражданской войны инструментов. Не хватало талей, ключей и отверток… Сообразительная молодежь, конечно, находила нетривиальные решения, но это занимало время и силы.
Отчасти ситуацию с дефицитом инструментария помог решить запасной автомобильный броневой дивизион ВСЮР, стоявший неподалеку от порта, на расстоянии двух верст. Чины дивизиона не только с любезностью одолжили морякам необходимые инструменты, но и предоставили в их распоряжение территорию своей мастерской.
Много времени отнимал ремонт вспомогательных механизмов, находившихся в состоянии крайней запущенности. Динамо-машины были сняты с другого корабля, для чего предварительно потребовалось разобрать несколько листов его палубы. Работа был тяжелой и изнуряющей даже для здоровых и молодых. Ведь ими тратились огромные силы, а обеспечение питанием было неважным.
За день работы команда утомлялась настолько, что возвращаться в город, проделывая пешком несколько верст, решались далеко не все. По обыкновению, после вечернего спуска флага наиболее энергичные члены команды собирались на баке, и в лучах последней зари до самого наступления темноты текли задушевные русские песни. С первыми звездами, разгоравшимися в стремительно темнеющем новороссийском небе, уставшие люди расходились спать.
Вскоре командир эсминца предпринял новые усилия по утверждению «Жаркого» в качестве боевой единицы, доказывая начальству несомненную важность восстановления корабля и включения его в состав военно-морских сил в Морском штабе при ВСЮР.
Для того чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, Манштейн пустился в поиски кредита у новороссийских предпринимателей, дабы поддержать эсминец в рабочем состоянии. Вскоре им было найдено несколько тысяч рублей, в т. ч. и для обеспечения команды «Жаркого» сносным питанием. Жить стало веселей.
Команда с удвоенным энтузиазмом взялась за восстановление кают-компании и кормовых, жилых помещений, изрядно разграбленных в пору хаоса и безвластия в Севастополе.
Наряду с «Жарким» в новороссийском порту заканчивались работы над восстановлением еще двух кораблей — канонерской лодки «Терец» и эскадренного миноносца «Поспешный». Вскоре и еще один, под названием «Летчик», был отремонтирован и отправлен на испытания.
На «Жаркого» между тем были подвезены снаряды для орудий, опробованы на прочность котлы, гудок и сирена. Впервые за долгое время на эсминце стала восстанавливаться нормальная флотская жизнь.
С визитом на корабле побывал даже Главнокомандующий ВСЮР генерал Деникин, прибывший по делам в Новороссийск. Свидетель исторической встречи Главнокомандующего с командой эсминца вспоминал: «Уже издалека мы увидели его автомобиль с георгиевским значком, быстро катящий к нашей пристани. За ним следовали несколько генералов и штабных офицеров. Команда, кто как был, в разорванных и грязных рабочих одеждах, была немедленно выстроена на шканцах и юте. Офицеры с командиром во главе стояли на фланге у сходни. Генерал Деникин приближался быстрой и уверенной походкой вместе с адмиралом Саблиным. Он был в защитной рубашке с двумя Георгиевскими крестами и знаком Кубанского похода. После рапорта в сопровождении командира и старшего офицера, поздоровавшись…
Главнокомандующий обошел миноносец, осмотрел помещения, выслушал объяснения о морской артиллерии, о стрельбе минами, о ремонте машин и котлов, побеседовал с матросами и сошел на пристань. Обычный осмотр, каких бывает немало во всех воинских частях… оставил в нас неизгладимое впечатление. Какое-то бодрое чувство, приток новой энергии и силы воли наполнил каждого из нас, хотелось все сделать для этого человека, идти за ним куда угодно, умереть за него, таким он казался родным, близким и светлым, как сама наша Родина»[42].
На дворе стояла удивительная пора побед Белых армий, обозначились крупные успехи на всех участках 1200-верстного фронта, и Белый флот устремлялся поддерживать сухопутные силы ВСЮР там, где это было особенно необходимо.
В 1919 году на крымском побережье, за исключением подводной лодки «Тюлень», курсировал ледокол «Полезный». Как никакое другое судно Белого флота, он еще долго ходил на боевые операции без прикрытия других кораблей и действовал в одиночку против сил неприятеля на суше и море.
Полагая, что для действий у мелководных крымских перешейков лучшего корабля в русском флоте, кроме как канонерки, не найти, старший лейтенант Алексей Алексеевич Остолопов по собственной инициативе набрал команду для канонерской лодки К-15, стоявшей в Севастополе, и 2 мая 1919 года она пришла в гавань Ак-Маная.
На лодку прибыла и команда из числа севастопольских офицеров-добровольцев. И хотя вооружение этой канонерской лодки составляли лишь две шестидюймовые пушки Канэ, сам факт пополнения Белого флота еще одним судном стал важным событием. Ибо никакая, даже самая малая помощь в формировании флотилии в ту пору совсем не была лишней.
В таком составе, состоявший из одной подводной лодки, вооруженного ледокола и канонерки, воевал Белый флот в 1919 году на Черном море.
…В конце марта 1919 года Красная армия, вытеснив белые войска из Украины, вышла к берегам Черного и Азовского морей и придвинулась вплотную к крымским перешейкам.
3 апреля 1919 года, ввиду отказа многих французских частей воевать с большевиками и революционного движения на кораблях, союзное французское командование приняло решение эвакуировать Одессу. Эвакуация эта была затруднена забастовкой русских моряков коммерческого флота, покинувших по различным соображениям свои пароходы. Около 20 различных судов, в том числе канонерские лодки «Донец» и «Кубанец», были выведены белыми в близлежащий Тендровский залив и там оставлены на якорях.
Адмирал Дмитрий Всеволодович Ненюков на яхте «Лукулл» ушел в Константинополь, и туда же был отбуксирован транспорт-мастерская «Кронштадт». Всего было эвакуировано 112 различных судов, считая многочисленные парусники.
В Севастополь направились и несколько тральщиков, а также транспорт «Шилка», на который перешли и частично заменили его команду собранные еще ранее на стоявшую в порту с неисправными машинами канонерскую лодку «Кубанец» воспитанники Морского корпуса.
«Шилка» принадлежал Сибирской флотилии и был отправлен на Черное море адмиралом Колчаком из Владивостока для связи с генералом Деникиным. С военным грузом он прибыл в Черное море еще в самом начале 1919 года.
За несколько дней до эвакуации старший лейтенант Николай Николаевич Машуков на тральщике «Великая княжна Ольга», тянувшей за собой баржу, с отрядом в 78 офицеров прибыл на остров Березань, где находились огромные склады снарядов и военных материалов бывшего русского Юго-Западного фронта.
Офицерский отряд разоружил находившуюся на острове ненадежную караульную команду и приступил к погрузке снарядов на тральщик В течение целой недели на пришедшие корабли офицерами под командованием Машукова было погружено вручную около 50 тысяч 3- и 6-дюймвых снарядов, включая некоторое количество минометов.
После этого «Великая княжна Ольга» с баржей на буксире, минуя Севастополь, пришла в Новороссийск, — как раз в то время, когда части ВСЮР начали ощущать серьезный недостаток в боеприпасах.
Вскоре стало происходить следующее событие, серьезно поколебавшее веру в добрые намерения союзников России по Антанте. Едва отряд Машукова вывез боеприпасы с Березани, туда прибыл союзнический крейсер «Брюи» под французским флагом, и 12 апреля на острове стали греметь один за другим мощные взрывы.
Это подрывные команды с французского крейсера уничтожали береговые батареи и предавали огню все склады русских боеприпасов. Давние слова известного думского либерала прошлого Милюкова «что это — глупость или измена?» во всей полноте своей можно отнести и к действиям французов.
Не правильнее было бы передать боеприпасы в распоряжение Вооруженных сил Юга России или помочь Машукову с перевозом их в нужном направлении, если союзники действительно заботились об их победе?
Впрочем, положение на фронте складывалось критическое и едва ли предполагало конфронтацию с союзниками, пусть даже по столь очевидному факту предательства.
Части ВСЮР на этом участке фронта не были сильны, чтобы противопоставить предательству силу, а единственная боеспособная и сформированная в Одессе бригада добровольцев генерал-майора Николая Степановича Тимановского вынуждена была совершить отход в Бендеры, где была интернирована румынами около местечка Тульче.
27 марта 1919 года красные начали наступление на Мариуполь. После двухдневных боев с превосходящими силами и подавления восстаний в тылу, организованных большевистским подпольем среди рабочих заводов, части ВСЮР начали отход к городскому порту, откуда в ночь на 29 марта начали эвакуироваться морем. Бронепоезд «Вперед за Родину» пришлось оставить.
С моря отход белых поддерживал отряд французских кораблей в числе двух миноносцев «Юссар» и «Ансень Анри», канонерской лодки «Ла Скарп» и яхты, которые ненадолго для защиты порта высадили небольшой десант.
29 марта представители французского командования заключили с большевиками однодневное перемирие, благодаря которому эвакуация порта прошла спокойно.
Пароходы с беженцами и белыми войсками ушли в Керчь, а недостроенные минные транспорты «Грозный» и «Страж» и суда землечерпательного каравана были благополучно уведены в Ейск.
В порту оставалось лишь два буксира. Один из них под названием «Воля» на следующий день был захвачен в море французским миноносцем «Юссар». Однако при буксировке затонул, словно бы отказавшись служить под французским флагом.