Половина из них погибла в неравных боях с противником во время наступления на Петроград и многочисленных местных боях при отступлении.
Как известно из истории, части генерала Юденича, первоначально стремительно подошедшие к Петрограду, ненадолго заняли Стрельну, Лигово и Пулково.
С момента наступления перелома ситуации в пользу большевиков этим частям пришлось отступить к границам Эстонии, где белых ждали новые тяготы, поскольку к тому времени эстонское правительство заключило мир с большевиками и интернировало воинов Юденича, изъяв у них оружие и боеприпасы.
Уцелевшие в боях весны 1919 года морские офицеры разделили судьбу многих подданных Российской империи, вынужденных покидать отечество или поступать на службу во флоты союзников.
Судьбы же немногочисленных русских кораблей, а также добровольческих экипажей на северо-западе были разнообразны, и каждая по-своему была неповторима; о каждой из них можно написать отдельную книгу.
За неимением таковых планов ограничимся лишь описанием частного эпизода, характеризующего как нельзя лучше боевой дух русского флота и верность его чинов некогда данной присяге на верность своему государю и Отечеству.
Так, в 1919 году, приняв входившие корабли британцев за военную силу, пришедшую в Финский залив для помощи Белому делу, командир тральщика «Китобой» первым спустил красный флаг, поднял Андреевский и увел судно в расположение британской эскадры.
К его удивлению, русский тральщик был незамедлительно задержан её кораблями без каких-либо объяснений, правда, с разрешением команде оставаться на борту судна до последующих распоряжений командующего эскадрой.
Томительная неизвестность заставила большую часть команды обратиться к союзникам с просьбой принять их на службу его величества короля Георга V, пока судьба их корабля будет решаться в высших инстанциях, дабы получить возможность продолжить борьбу с большевизмом уже под британским флагом.
Перспектива войны с большевиками в то время не рассматривалась Британией в качестве единственно возможного варианта, ибо экономические выгоды от возможных торговых соглашений с «советами», все яснее возникающие на горизонте, затмевали все иные соображения.
Британцы не торопились с ответом, но по мере того как шло рассмотрение письменного обращения русских моряков по инстанциям, благородные джентльмены не раздумывали ни минуты и захватили имущество добровольно прибывшего к ним русского тральщика, включая собственность его экипажа.
С тральщика унесли все, что представляло малейший интерес для британского военно-морского командования, в том числе даже личные вещи офицеров и матросов.
Правда, спустя несколько дней после задержания британцы передали тральщик как судно, не имеющее боевого значения, в распоряжение морского управления Северо-Западной армии.
Ушедшие в расположение британской эскадры 27 декабря 1918 года новые русские эскадренные миноносцы «Автроил» и «Спартак» (бывший эскадренный миноносец «Капитан Миклухо-Маклай») правительство Великобритании решило безвозмездно передать в распоряжение флота Эстонии.
На тральщик «Китобой», возвращенный русскому командованию Северо-Западной армии, в России был набран новый личный состав из офицеров и добровольцев, а командиром его назначили лейтенанта Оскара Оскаровича Ферсмана, происходившего из дворян Лифляндской губернии и служившего некогда в 1-м Балтийском флотском экипаже.
До командования тральщиком Ферсман, человек с хорошим техническим образованием и опытом, служил в сухопутных добровольческих частях и, как признанный технический специалист, командовал танком в составе Отдельного танкового батальона сухопутных сил Северо-Западной армии.
Этому доблестному офицеру суждено было еще раз поддержать честь Андреевского флага, а его маленькому судну быть последним носителем этого флага на водах Балтийского моря.
Опасаясь захвата «Китобоя» эстонцами после ликвидации Северо-Западной армии в феврале 1920 года (что действительно вскоре и случилось с четырьмя моторными катерами), контр-адмирал Владимир Константинович Пилкин, морской министр правительства при Северо-Западной армии генерала от инфантерии H. H. Юденича, придумал для этого тральщика особый выход.
Пилкин снабдил Ферсмана некоторым количеством денег и запасами топлива и провизии, достаточными для похода судна в Копенгаген, а оттуда приказал ему, если окажется возможным, пробраться на Мурманск, в распоряжение генерала Евгения Карловича Миллера.
Личный состав тральщика был подобран из числа добровольцев, в том числе 15 морских офицеров.
Под покровом темной зимней ночи, не замеченный беспечными эстонцами, «Китобой» тихо вышел из Ревельской гавани и вскоре добрался до Копенгагена, где встал на якорь неподалеку от кораблей 2-й бригады крейсеров британского флота, состоявшей на тот момент из трех легких крейсеров и пятерых эскадренных миноносцев под флагом контр-адмирала Кована.
На другой день после прихода тральщика «Китобой» флаг-офицер британского адмирала доставил лейтенанту Ферсману письменное требование спустить на судне Андреевский флаг, так как этот флаг больше не признается британским правительством.
Лейтенант Ферсман ответил, что Андреевский флаг спущен им не будет. На это со стороны британцев не последовало никаких действий, а на следующее утро адмирал Кован лично прибыл на «Китобой», чтобы сделать смотр этому небольшому русскому кораблю, и затем, подойдя к лейтенанту Ферсману, важно произнес: «Я надеюсь, что каждый британский морской офицер в подобном положении поступил бы столь же доблестно, как это сделали вы».
Попечительством вдовствующей императрицы Марии Федоровны, проживавшей в те дни в Копенгагене, «Китобой» был снабжен датскими поставщиками углем и провизией для своего дальнейшего следования.
Тральщик благополучно добрался до Севастополя, а перед самой эвакуацией города, в ноябре 1920 года в составе других русских кораблей ушел в Бизерту, где и разделил участь обреченных на бездействие и разрушение кораблей.
Глава двадцать втораяКаспийская сага
География сражений флота в Гражданской войне была крайне широка. Великая водная война докатилась до юго-восточных рубежей России, где на Каспии разразились новые морские сражения противоборствующих сторон.
В помощь сухопутным частям Морской штаб при Вооруженных силах Юга России разработал ряд операций для разрозненных и небольших отрядов и флотилий, задействованных в борьбе с большевиками на волжских просторах, а чуть позже — на Каспии.
Морские стратеги Белого движения понимали всю важность занятия Каспийского моря и дельты Волги для будущих наступательных операций. Располагая данным водным пространством, флот ВСЮР мог бы получить возможность некоторой, пусть и малой помощи от бывших союзников по Антанте, обосновавшихся в персидском порту Энзели.
Военное присутствие на море означало для любой власти, которая будет править в этом районе, контроль над поистине несметными богатствами Бакинского нефтяного района, хлебородными приволжскими губерниями и богатым рыбой Каспием.
С точки зрения стратегического положения ВСЮР в данном регионе, через посредство Волжского водного пути для белых появилась бы возможность фактически соединиться с войсками Восточного фронта адмирала Колчака.
В 1919 году в морском штабе ВСЮР было решено воссоздать Каспийскую флотилию, и в качестве места её постоянного базирования предложен прикаспийский город Баку.
После выпуска соответствующего приказа по белым частям на Юге России начался набор сохранившихся в распоряжении командования морских кадров для ее укомплектования.
Как таковых добровольцев набралось немного, ибо набор в значительной степени происходил за счет разного рода инициативных людей из числа морской молодежи — мичманами, в лучшем случае бывшими накануне своего производства в лейтенанты.
Сформированный первый эшелон с моряками-добровольцами под командой капитана 1-го ранга Бориса Михайловича Пышнова отправился на Каспий, чтобы по прибытии обосноваться в городе Петровск, где начать подготовительную работу по формированию корабельных экипажей, инспекции имеющихся в наличии плавсредств и вооружения их в необходимом объеме.
6 апреля 1919 года первый отряд русских добровольцев во главе с капитаном 1-го ранга Пышновым в количестве около ста офицеров и «охотников» собрался в Екатеринодаре, где интендантство ВСЮР предоставило ему особый поезд. Поезд, составленный из товарных платформ и вагонов 3-го класса, был лучшее, что только можно было предложить морским офицерам для отъезда на Каспий, ибо многое на железнодорожном транспорте было основательно приведено в негодность хозяйничавшими ранее в Кубанской области большевиками.
Большим приобретением стали отпущенные морякам Ставкой два трехтонных грузовика, которые в дальнейшем путешествии оказали добровольцам неоценимые услуги. Вооружения у них было чрезвычайное скудное: Ставка сама в нем очень нуждалась, и предполагалось, что при счастливом стечении обстоятельств и умении они разживутся всем необходимым на месте. На волне небывалого подъема духа в Екатеринодаре в бюро записи добровольцев в отряд Пышнова вошли и сугубо сухопутные лица — юнкера и гимназисты.
Начальником Каспийской флотилии был назначен капитан 1-го ранга Николай Николаевич Сергеев, незадолго до своего назначения приехавший в Екатеринодар из Тифлиса.
Морской штаб при Вооруженных силах Юга России тем временем разрабатывал штаты новой флотилии. В её состав предполагалось включить девять двухмачтовых парусных шхун, из них семь вооруженных, а две предназначенных для транспортных перевозок. Вместо названий шхунам были присвоены номера. Их экипажи наполовину состояли из добровольцев — каспийских рыбаков, хорошо познавших, что такое советская власть на своем собственном опыте. Были на шхунах и два-три кондуктора, а также несколько старых матросов из Русского императорского флота.
Впоследствии экипажи шхун добились единообразия в комплектовании и численности, и на каждой из них состояло в среднем 12 человек, а общая численность личного состава Каспийской флотилии составляла всего лишь около сотни человек.