о мы открыты красными и что нам следует не задерживаясь спешить к Черному Яру.
Сбросив пушки и снаряды в глубокий овраг, но сохранив быков как драгоценный живой провиант, мы продолжали подъем и на следующий день, 1 сентября, соединились с отрядом генерала Фостикова, который по той же самой причине, что и мы, уходил в горы из района станиц Псебайской и Андрюковской, где он имел последнее столкновение с красными.
Вот и Черная речка. Невольно напрашивался вопрос, почему она носит такое название, кристально чистая вода бежит по руслу, как бы выложенному из чистого белого мрамора. Сама же долина реки могла смело называться «райской долиной», так чудесны пейзажи этой гористой местности с ее красивой растительностью. «Черный Яр», напротив, носит совершенно правильное название, это мрачное ущелье, в глубине которого находится небольшое селение, или аул. Отсюда нам пришлось преодолеть крутой подъем, чтобы взобраться на почти отвесные скалы. Дальше, по узким, едва проходимым тропам, поднимаясь все выше и выше, мы наконец дошли до снежной зоны и к вечеру 3 сентября достигли и самого перевала Псеашка, покрытого вечными снегами. Точную его высоту я не знаю, но она, во всяком случае, превышает 2000 метров.
Здесь произошла встреча авангарда полковника Демьяненко с партизанской сотней есаула Попереки, храбрейшего из храбрых. Он был послан генералом Фостиковым выяснить обстановку на Черноморском побережье в районе Адлера и Сочи, где, по слухам, был высажен десант из Крыма. Есаул Поперека дальше перевала не пошел, так как узнал, что никакого десанта не было, но что деревня Эстонка и город Романовск (он же – Красная Поляна) заняты хорошо вооруженными отрядами красных с большим количеством пулеметов. Было принято решение немедленно атаковать сначала деревню Эстонку, а затем внезапным натиском овладеть и городом Романовском. Это и было выполнено посланным вперед отрядом, состоявшим преимущественно из конницы.
Переночевав на снегу на перевале, мы спустились в Романовск, но оставаться там долго нам не пришлось, так как надо было действовать, пока большевики еще не опомнились и не сосредоточили здесь крупных сил. Кроме того, в 15 километрах по дороге на Адлер находится туннель, обойти который было нельзя. Разведка наша выяснила, что на горке перед туннелем окопались красные. Полусотня пластунов, посланная в обход горки, открыла огонь по окопам красных, и они в панике бросились бежать к туннелю, где попали под сабельные удары казаков есаула Попереки. Часть большевиков была порублена, другие же, бросавшиеся с кручи в реку Мзылита, разбились о каменистый ее берег. Дорога на Адлер была открыта.
6 сентября Адлер был взят и оставался в наших руках три дня, до появления у красных броневиков. В этот же период в бою у местечка Хосты был убит наш храбрый есаул Поперека. 9 сентября к нам присоединился отряд в 150 человек полковника Улагая, также действовавший в Майкопском отделе. После перегруппировки наших сил и нескольких разведывательных поисков, в одном из которых участвовал и я, Адлер был занят нами во второй раз, а на следующий день после этого из Крыма прибыл миноносец с генералом Шатиловым, присланным генералом Врангелем. Вскоре должны были прибыть и транспорты для перевозки нас в Крым. Тем временем к нам присоединились главные силы отряда генерала Фостикова, пришедшие через перевал Умпырь. Сам генерал Фостиков находился в Грузии, в Гаграх, и вернулся в Адлер в середине сентября.
Продолжать наступление на Сочи было признано рискованным, и командование решило, не ожидая подхода к красным подкреплений, перейти грузинскую границу, на что было получено генералом Фостиковым согласие грузинского правительства. Поднявшись вверх по реке Псоу под проливным дождем, мы на следующий день спустились с гор немного левее Гагр и расположились биваком. В тот же день подошли обещанные транспорты и, погрузившись на «Дон», мы были доставлены в Феодосию. Но в Крыму нам не пришлось оставаться долго. Через две недели мы покинули и этот последний клочок русской земли, и покинули навсегда.
Раздел 2
В. Альмендингер[106]Симферопольский офицерский полк[107]
Заняв Жмеринку, полк отдыхал там два дня, имея сторожевое охранение и бронепоезда на линии Подольского разъезда. Вся Жмеринка была завалена тифозными больными – петлюровцами. С этого времени и в полку начались массовые заболевания тифом. Полк начал таять, было необходимо пополнение. Была объявлена запись добровольцев среди офицеров, но, однако, желающих нашлось немного.
31 октября 2-й и 3-й батальоны перешли в наступление и после боя заняли ст. Сербиновцы, где оставались до 3 ноября, тогда как 1-й батальон оставался в Жмеринке в резерве.
3 ноября 2-й и 3-й батальоны продолжали наступление и с боем заняли ст. Комаровцы. Сопротивление оказали лишь бронепоезда.
5 ноября 2-й и 3-й батальоны двинулись дальше вдоль железной дороги и при содействии бронепоездов после короткого боя заняли местечко и станцию Деражня. Петлюровцы были поражены неожиданной атакой и, оставив много обозов, лошадей и прочего имущества, бежали на Проскуров.
После занятия нашими войсками Жмеринки вся борьба с петлюровскими войсками сосредоточилась исключительно по линии железной дороги Жмеринка – Проскуров. Главное сопротивление нам оказывали три бронепоезда, вокруг которых группировались жалкие остатки деморализованной пехоты и конница (черношлычники), лучше сохранившаяся, но весьма малочисленная, всего 200–300 шашек. Естественно, все наше внимание было обращено на бронепоезда, уход которых с поля боя решал участь сражения в нашу пользу. Петлюра, несмотря на развал его армии (тиф и дезертирство), все же пытался удержать в своих руках Проскуров, который служил ему последней базой. Из Каменец-Подольска Петлюрой был спешно потребован последний «державный резерв» – юнаки (юнкера), которым было приказано взять Деражню обратно.
7 ноября командиру 1-го батальона было приказано спешно из Жмеринки прибыть с тремя ротами на ст. Деражня на присоединение ко 2-му и 3-му батальонам, стоявшим там после занятия станции. Вечером, оставив 4-ю роту в Жмеринке, батальон погрузился и выехал по железной дороге.
8 ноября с утра 3-му батальону (9, 10 и 12-я роты) с бронепоездами было приказано занять ст. Богдановцы. Батальон стал наступать вдоль железной дороги. Одновременно с утра при содействии трех бронепоездов и петлюровские юнаки перешли в наступление на Деражню. На линии деревни Богдановцы произошел встречный бой. Юнаки наступали главным образом западнее железной дороги, вследствие чего 3-й батальон вынужден был свернуть на них и стал теснить их на Колыбань – Свинна. Наши бронепоезда («Ураган» и «Генерал Марков») также продвинулись до южной опушки леса, но дальше двигаться не решались. Около 15 часов на ст. Деражня прибыл 1-й батальон, и вр. командовавший полком полковник Робачевский приказал батальону двигаться на ст. Богдановцы, которая, по его расчетам, уже должна быть занята. Командир батальона спросил, действительно ли станция уже занята, на что полковник Робачевский подтвердил свое приказание двигаться поездом, хотя донесения о взятии ст. Богдановцы не поступало. Батальон двинулся дальше. Подойдя к деревне Богдановцы, эшелон остановился, так как оказалось, что впереди стоят два петлюровских бронепоезда, что ст. Богдановцы нами не занята и 3-й батальон уклонился влево, не давая о себе сведений. Разгружать эшелон было негде, командир батальона решил выгрузить только роты с легкими пулеметами и наступать на станцию, оставив весь поезд с тяжелыми пулеметами, батареей и обозом при бронепоездах, так как последние отказались ночью двигаться за батальоном. Командир 1-го батальона приказал команде разведчиков наступать на Масиевцы в охват станции с востока, а 1-й роте наступать на Иванковцы и, обойдя станцию с запада, занять деревню Капыстин с целью отрезать бронепоезда, приняв для этого соответствующие меры по разрушению пути. Сам же с 2-й и 3-й ротами двинулся вдоль железнодорожного пути. Уже стемнело, когда роты начали двигаться вперед. Двигались они беспрепятственно, и 2-я и 3-я роты достигли северо-западной опушки леса, что юго-восточнее ст. Богдановцы. Станцию занимали три петлюровских бронепоезда. Вправо разведчики наткнулись на охранение петлюровцев, которые открыли стрельбу, но быстро стрельба затихла. На станции поднялась суматоха, и бронепоезда полным ходом пошли назад. 2-я и 3-я роты быстро двинулись вперед и тотчас же заняли станцию. Телефон оказался в исправности, и на ст. Проскуров ничего не знали, что ст. Богдановцы уже занята «деникинцами». Вскоре прибыло донесение от командира 1-й роты о занятии Копыстина. Оказалось, что 1-я рота по занятии Копыстина стала забрасывать железнодорожный путь шпалами, так как портить его было нечем. Ближайшая будка была пуста. Шум, по-видимому, услышали на бронепоездах, или кто-нибудь успел сообщить на станцию о занятии Копыстина. Бронепоезда бросились назад, благополучно сбросив шпалы, не закрепленные контрольными площадками. На станции были захвачены несколько юнкеров, показавших, что юнкера не хотят драться, а других войск нет.
Рано утром 9 ноября бронепоезда петлюровцев приблизились и стали обстреливать станцию. Командир 1-го батальона поджидал подхода наших бронепоездов и эшелона с пулеметами и батареей. Около 10 часов подошел бронепоезд «Коршун» и затем эшелон. Пулеметы и батарея были выгружены, и батальон сосредоточился на северной окраине Копыстина для дальнейшего наступления на Проскуров, хотя приказания о наступлении еще получено не было. Бронепоезд «Коршун» вступил в бой с тремя петлюровскими бронепоездами. Командир 1-го батальона решил наступать на Проскуров вдоль железнодорожного пути, направив команду пеших разведчиков на Лезнево – Зарачье в обход Проскурова с севера. Батальон двинулся. «Коршун» успешно вел бой и атаковал петлюровские бронепоезда, которые вследствие меткого огня «Коршуна» отошли назад на ст. Проскуров. В результате быстрого отхода бронепоезд «Хортица» налетел на бронепоезд «Вилний син Украины», произошел взрыв, и на станции началась паника. Собственный поезд Петлюры, стоявший на станции, спешно ушел на Волочиск с последним бронепоездом. «Коршун», преследуя петлюровцев, ворвался на станцию. Ремонтный поезд «Коршуна» спешно вернулся назад, доложил о занятии станции, и командир 1-го батальона с двумя ротами немедленно погрузился на поезд, прибыл на станцию и занял ее. Остальные продолжали движение, и 3-я рота сразу же заняла город. Вскоре весь батальон сосредоточился: 2-я рота заняла ст. Гречаны, 3-я рота – Гриневцы и команда пеших разведчиков – Заречье. Петлюровцы все бросили и бежали. Захвачена была вся база Петлюры. Петлюра лишился всей своей артиллерии, автомобильного парка, интендантства и своей казны. К вечеру остальные части полка сосредоточились на ст. Проскуров, причем 2-ю роту на ст. Гречаны сменил батальон Сводного полка 14-й пехотной дивизии.