– Как вы это нашли?
– Нашел в базе «ЛексисНексис» по запросу «Тина Стоун», – отвечает Джона.
– А при чем здесь она?
– По данным газеты, в убийстве этого человека призналась его падчерица, утверждавшая, что в течение многих лет он ее насиловал. Из-за характера преступления ее имя в судебных отчетах не фигурировало.
Теперь понятно, почему эта статья оказалась у Лайзы.
– Это была она, – говорю я, – Тина Стоун убила своего отчима.
Джона уверенно кивает.
– Боюсь, что да.
Я делаю еще глоток кофе, надеясь, что он избавит меня от головной боли, которая снова расцветает под черепом. Сейчас я готова убить за «Ксанакс».
– И все равно мне непонятно, зачем Сэм взяла себе имя женщины, совершившей это преступление? – говорю я.
– И правда странно, – отвечает Джона, – но я не уверен, что она его брала.
Из папки появляются несколько медицинских документов. Вверху на каждом из них стоит имя Тины Стоун.
– А разве медицинская документация – не засекреченные данные? – спрашиваю я.
– Ты явно недооцениваешь мои возможности, – отвечает Джона. – Взятки отлично мотивируют.
– Как же низко ты пал.
Я просматриваю бумаги, последняя из которых датируется прошлым годом. Врача Тина Стоун посещала лишь от случая к случаю и только когда нуждалась в неотложной помощи. Как правило, без всякой медицинской страховки. Я вижу рентген кисти руки, которую она сломала четыре года назад, попав в аварию на мотоцикле. Маммограмму, которую она сделала год назад, обнаружив в груди опухоль, в конечном итоге оказавшуюся доброкачественной. Сведения о передозировке «Анитрофилина» восемь лет назад. И тут я начинаю задумываться.
Двумя годами раньше была еще одна такая же передозировка. Я смотрю на дату. Спустя три недели после событий в «Сосновом коттедже».
– Это не может быть Сэм, – говорю я, – по датам не сходится. Она сказала, что взяла новое имя через несколько лет после «Соснового коттеджа».
Когда до меня наконец доходит, я чуть не падаю в фонтан. Папка выскальзывает из рук, страницы разлетаются в разные стороны, Джона бросается за ними, пока их не унес ветер.
Когда он вновь садится рядом, сжимая папку под мышкой, я все еще не могу сдвинуться с места.
– Ну что, теперь все понятно, правда?
– Тина Стоун и Саманта Бойд, – отвечаю я, – два разных человека.
– Отсюда вытекает вопрос: которая из них живет у тебя в квартире?
– Понятия не имею.
Но мне жизненно необходимо это выяснить. Немедленно. Я кое-как встаю на негнущихся ногах, намереваясь уйти.
Но Джона меня останавливает. Его лицо принимает извиняющееся выражение.
– К сожалению, это еще не все.
Он открывает папку и вытаскивает страницу, лежащую в самом низу.
– У нее была передозировка.
– Я видела. Незадолго до того как она якобы взяла себе другое имя.
– Но ты не видела где.
Джона показывает мне название учреждения, в котором лечилась Тина Стоун.
Психиатрическая больница Блэкторн, которую от «Соснового коттеджа» отделяет лишь густой лес.
От увиденного меня тут же начинает тошнить. Больше, чем по пробуждении сегодня утром. И даже больше, чем когда я поняла, что до полусмерти забила Рикардо Руиса.
Тина Стоун была пациенткой Блэкторна.
В то же время, что и Он.
В то же самое время, когда Он явился в «Сосновый коттедж» и опустошил мой мир.
«Сосновый коттедж» полночь
Первый крик донесся, когда Куинси подошла к террасе на задах дома. Он рванулся из леса и налетел на нее, когда она поднималась по шатким деревянным ступеням. Куинси обернулась, слишком удивленная, чтобы испугаться.
Страх придет позже.
Она вгляделась в мрачный лес за домом, переводя взгляд с дерева на дерево, будто одно из них могло закричать. Но она уже поняла, чей это голос.
Жанель.
В этом Куинси была уверена.
Потом в лесу раздался еще один вопль. Дольше и пронзительнее первого, он треснул, как гром, вспоров ночное небо. Достаточно громкий, чтобы спугнуть сову, притаившуюся наверху соседнего дерева. Птица скользнула над террасой, громко хлопая крыльями, и исчезла за крышей дома. К шуму, поднятому ее отступлением, прибавился еще один звук, становившийся все ближе и ближе.
Шаги. Громкие шаги.
Мгновение спустя из леса выскочил Крейг. Он смотрел перед собой пустыми глазами, в его движениях сквозила какая-то безумная суетливость. На нем опять были рубашка и брюки, но Куинси заметила расстегнутую ширинку и болтавшийся пояс, громко хлопавший при ходьбе.
– Беги, Куинси! – Он неистово рванулся вперед и тут же споткнулся. – Бежим!
К этому моменту он уже ступил на дощатый настил и помчался дальше, на ходу схватив ее и потащив за собой. Но Куинси вырвала руку. Она никуда не пойдет. По крайней мере, до тех пор, пока с ними не будет Жанель.
– Жанель? – закричала она.
Ее голос эхом разнесся по округе, отскакивая от деревьев, порождая все и новые новые оклики, – каждый следующий слабее предыдущего. В ответ раздался еще один крик. Услышав его, Крейг взвизгнул и дернулся, будто пытаясь стряхнуть что-то со спины.
– Бежим! – опять заорал он Куинси.
Но четвертый вопль толкнул ее вперед, на верхнюю ступеньку лестницы террасы, край которой оказался под носками ее туфель. Крейг за ее спиной пытался пробиться в дом, расталкивая остальных, преграждавших ему путь.
– Что это было? – спросила Эйми. Ее голос был пронизан страхом.
– А где Жанель? – спросила Бетц.
– Мертва! – заорал Крейг. – Она мертва!
Но Жанель была жива. Куинси по-прежнему слышала в ночи ее сбивчивое, свистящее дыхание. Из лесу донеслись шаги, неуверенные и мягкие, словно бы кошачьи. Жанель появилась внезапно, материализовавшись на опушке леса за домом, будто один из ее индейских призраков. Она едва держалась на ногах, и лишь инстинкт по-прежнему удерживал ее в вертикальном положении. На платье распустились три темно-красных цветка: на плече, груди и животе.
Руки она с силой прижимала к шее, одну поверх другой. Из-под ее пальцев струилась кровь – низвергавшийся на грудь пурпурный водопад.
И в этот момент обрушился страх.
Неистовый ужас, от которого сжимается все внутри, а тело не в состоянии сдвинуться с места. Все застыли у задней двери, как вкопанные.
Одна лишь Куинси, гонимая страхом вперед, смогла сойти с настила на траву, уже слегка прихваченную инеем. Он захрустел под ее под ее ногами, когда она направилась к Жанель. Туфли тут же пропитались ледяной влагой.
Она подбежала к подруге и подхватила в тот самый момент, когда та стала заваливаться вперед. Руки Жанель соскользнули с шеи, обнажив широкую, зияющую рану. Оттуда потоком хлынула горячая, липкая кровь, заливая белое платье Куинси.
Куинси закрыла дыру руками, и ее ладони защекотала пульсирующая алая жидкость. Потом тело Жанель обмякло, она всем своим весом обрушилась на Куинси, сбив ее на колени. Мгновение спустя та уже сидела на траве, а Жанель тряпичной куклой лежала у нее на коленях, задыхаясь и глядя широко распахнутыми глазами, в которых застыл ужас.
– Помогите! – закричала Куинси, хотя и знала, что Жанель уже не помочь. – Помогите! Пожалуйста!
Остальные все так же стояли на террасе. Эйми обвилась вокруг Родни, подол ее ночной рубашки хлопал на ветру. Бетц, сама того не сознавая, стала всхлипывать, то громче, то тише. На них с Жанель смотрел один лишь Крейг. Куинси чувствовала себя так, словно он заглядывает ей в самую душу. Словно ему известны все ее ужасные секреты.
Она смотрела на него и видела в его глазах новый сполох страха.
– Куинси! Беги!
Но она не могла. Не могла, когда у нее на руках умирала Жанель. И не смогла, когда почувствовала, что рядом появился кто-то еще. Нечто мерзкое и отвратительное, сочащееся злобой. Не успела она повернуться и посмотреть, как он уже набросился на нее, запустил в волосы пальцы, схватил и резко рванул на себя. По телу ринулась боль, ее силой развернули, она увидела то же, что и другие.
Смутная фигура.
Занесенный нож.
Серебристая вспышка.
С головокружительной скоростью, почти одновременно, последовали три удара. Плечо дважды пронзили две стрелы обжигающей боли. Прорвали кожу и мышцы. Царапнули по кости.
Куинси не закричала. Было слишком больно. Из нее кричала ее невыносимая му́ка.
Она повалилась набок, Жанель скатилась с ее колен. Они лежали рядом на земле, Куинси смотрела в помертвевшие глаза подруги. На траву между ними лилась кровь, растопляя иней. От нее шел пар.
Он по-прежнему был рядом. Куинси слышала его ровное дыхание. К волосам опять прикоснулась рука. Но на этот раз не дернула, а погладила.
– Ну ничего, ничего, – произнес он.
Куинси видела его лишь краем глаза, все такой же смутной тенью, ожидая еще одного, последнего удара ножа. Но он двинулся дальше.
Мимо нее.
Мимо того, что когда-то было Жанелью.
К «Сосновому коттеджу».
Это было последнее, что видела Куинси, перед тем как ее без остатка затопили боль, страх и тоска. Взор заволокло черными тучами, закрывшими собой весь мир. Она закрыла глаза, приветствуя забвение, и отдалась во власть тьмы.
Джона умоляет позволить ему пойти со мной в квартиру, но я ему не разрешаю. Он говорит, что это опасно, и это действительно так. Вместе с тем, его присутствие только еще больше осложнит ситуацию. Этот вопрос должны решить я и Сэм.
Или Тина.
Или кто она там, мать ее.
Я переступаю порог, снова соблюдая осторожность. И снова надеюсь, что ее нет.
Но она здесь. В прихожей я слышу, как в ванной льется вода. Сэм стоит под душем. Я подхожу к двери, замираю и стою так до тех пор, пока не начинаю что-то слышать. Кашель. Она прочищает измученное сигаретным дымом горло. Вода продолжает литься.
Я бросаюсь в ее комнату, где в углу все так же прислонился к стенке рюкзак. Открыть его я не могу, у меня слишком дрожат руки.