Тина вытащила рюкзак из багажника «Эскорта», убеждая себя, что у нее все получится. Она все продумывала и рассчитывала почти год. Все вызубрила. Запомнила реплики.
И теперь была готова.
Закинув рюкзак на плечо, Тина прошла по вымощенной плитняком дорожке, приблизилась к двери и нажала кнопку звонка. Когда ей открыла блондинка с добрыми глазами, сразу поняла, кто перед ней.
– Лайза Милнер? – спросила она. – Это я, Саманта.
– Саманта Бойд? – переспросила Лайза хриплым от удивления голосом.
Тина кивнула.
– Мне больше нравится Сэм.
Я очнулась, хотя мои глаза пока этого не признают. Как бы я ни старалась, веки отказываются подниматься. Я пытаюсь поднять руку, чтобы открыть их пальцами, но не могу. Ладони налились свинцом и покоятся на коленях.
– Вижу, ты очнулась и теперь меня слышишь, – раздается голос Тины, – говорить можешь?
– Да. – Мой голос даже шепотом трудно назвать. – Что…
На большее я не способна. Мысли так же слабы. Они похожи на улиток, ползущих по глинистому полю.
– Ничего, это пройдет, – говорит Тина.
Вообще-то уже проходит. Только медленно. Ко мне возвращаются чувства. Достаточно, чтобы понять: я сижу, моя грудь чем-то стянута наискосок. Ремень безопасности. Я в машине.
Слева от меня Тина. Я ощущаю ее присутствие, слышу, как под ее руками на руле поскрипывает кожа, хотя мы не едем и двигатель выключен. Мы где-то стоим.
Я пытаюсь пошевелиться и начинаю ворочаться под ремнем.
– Зачем…
– Расслабься и побереги силы, – говорит Тина, – они тебе вскоре понадобятся.
Я продолжаю извиваться. Тянусь к дверной ручке. Но отяжелевшие пальцы способны схватить только воздух.
– А ведь ты, Куинни, могла избавить себя от этих проблем, – говорит Тина, – поверь мне, я всей душой хотела, чтобы все было по-хорошему. Хотела уложиться в один день. Ну максимум в два. Я прихожу, веду себя вежливо, узнаю все, что ты помнишь о «Сосновом коттедже». Раз-два и готово.
Мои пальцы наконец входят в соприкосновение с ручкой. Мне удается потянуть ее на себя. Дверца открывается, швыряя мне в лицо порыв октябрьского ветра, пропитанного запахами леса. Я рвусь ему навстречу, пытаясь выкатиться из машины, но меня не пускает ремень. Затуманенный мозг о нем совершенно забыл. Впрочем, неважно. Даже если бы здесь не было ни ремня, ни машины, все равно мне не удалось бы убежать. Все мое туловище будто глыба мрамора.
– Эй, ты полегче, – говорит Тина, втаскивая меня обратно на сидение.
Когда она тянется через меня, чтобы захлопнуть дверцу, я хлопаю ее по руке. Удар настолько слабый, что кажется, будто я ее глажу.
– Не упирайся, детка, – говорит она, – единственное, что мне нужно, – это правда. Что ты помнишь о «Сосновом коттедже»?
– Ничего, – отвечаю я. Язык понемногу начинает работать. Мне даже удается породить целое предложение: – Я не помню ничего.
– Это ты уже говорила. Но просто не могу тебе поверить. Лайза запомнила все и описала в своей книге. Сэм тоже, и рассказала об этом в интервью.
Мысли в голове постепенно набирают скорость. Вслед за ними и мышцы рта.
– Давно ты себя за нее выдаешь?
– Не очень. Где-то около месяца. Как только поняла, что это сойдет мне с рук.
– Зачем?
– Потому что нужно было понять, что тебе известно, Куинни, – отвечает она, – после всех этих лет я обязана это узнать. Но мне нужна была помощь. Поскольку я знала, что иначе вы с Лайзой будете воротить от меня свой гребаный нос, я прикинулась Сэм. Я понимала, что это рискованно и может не сработать. Но еще я понимала, что вы обратите на меня внимание. Особенно Лайза. Она сделала все что могла, чтобы помочь мне выяснить больше о «Сосновом коттедже». Я сказала ей, что это тебе поможет. Что если ты все вспомнишь, это ускорит процесс твоего восстановления. Она купилась, но уже через несколько дней начала сомневаться.
– Но ты от своего не отказалась, – говорю я, – и позвонила моей матери.
То, что мне это известно, Тину, похоже, совсем не удивляет.
– Ага, как только поняла, что Лайза не станет мне больше помогать. Потом она выставила меня за дверь.
– Потому что поняла, кто ты на самом деле, – говорю я.
Этот разговор придает мне сил. По телу устремляется поток энергии. Тяжесть в руках пропадает. В ногах тоже. Я могу говорить, не задумываясь над каждым словом.
– Она нашла мое водительское удостоверение. Навела кое-какие справки.
– Ты ее поэтому убила?
Тина с такой силой шарахает по рулю, что вся машина тяжело вздрагивает.
– Я ее не убивала, Куинси! Она мне нравилась! Когда я узнала правду, я почувствовала себя последним дерьмом.
– Но это все же не помешало тебе прийти ко мне.
– Я чуть было не отказалась от этой затеи. Решила, что это плохая идея. – Она заливается неуместным, саркастическим смехом. – И оказалась права.
– Что тебе нужно?
– Информация.
– О чем?
– О Джо Ханнене, – говорит Тина.
От этого имени, будто от удара молнии, я тут же прихожу в себя. Глаза распахиваются, сквозь ресницы пробивается розово-оранжевый свет. Закат. Через приборную доску тянется полоса угасающего сияния, высвечивая какой-то предмет и отражаясь от его поверхности.
Нож. Из моей кухни.
– Ну что же ты, давай, хватай его, – угрожающе говорит она, – но предупреждаю, я окажусь проворнее.
Я поднимаю глаза от ножа на лобовое стекло, испачканное полосами от дворников и пятнами от мокрой листвы. Сквозь слой грязи вижу деревья, усыпанную гравием подъездную дорожку, обветшалый дом с выбитыми окнами и поросшей мхом дверью.
– Нет, – говорю я, вновь зажмуривая глаза, – нет, нет, нет.
Я продолжаю без конца повторять одно и то же слово, надеясь, что это окажется неправдой.
Что это лишь кошмар, и я вот-вот проснусь.
Но это не кошмар. Все происходит в действительности, и я понимаю это как только снова открываю глаза. Тина привезла меня в «Сосновый коттедж».
Время этот дом не пощадило: он рушится под гнетом запустения и упадка, напоминая не столько строение, сколько торчащий из лесной почвы комок грязи. Плесень. Гриб. Опавшие листья толстым слоем покрывают крышу и окружают каменную трубу, торчащую кособоким гнилым зубом. Посеревшие от непогоды стены покрыты оспинами мха и побегами полумертвых ползучих растений. Над дверью по-прежнему виднеется вывеска, однако один из ржавых гвоздей выпал и два зловещих слова завалились набок.
– Я не пойду туда! – Мой голос окрашен в истерические тона. – Ты не можешь меня заставить!
– А тебе и не надо, – отвечает Тина, куда спокойнее меня, – просто скажи мне правду.
– Я уже сказала все, что знала!
Она поворачивается ко мне, опираясь локтем на руль.
– Куинни, никто не верит, что ты ничего не помнишь. Я читала стенограмму. Копы считают, что ты врешь.
– Куп мне верит, – говорю я.
– Он просто хотел тебя трахнуть.
– Пожалуйста, поверь мне, я действительно ничего не помню, – с мольбой в голосе произношу я. – Богом клянусь, не помню.
Тина качает головой и вздыхает. Потом открывает дверцу и говорит:
– Тогда, я думаю, нам придется войти.
Мое тело начинает вибрировать. Кровь вскипает от адреналина. Увидев на приборной доске нож, я стремительно тяну к нему руку. Но то же делает и Тина, опережая меня.
Она права. Она проворнее.
Тогда я пытаюсь завладеть ключами, метя в пластмассовый брелок. Но Тина и в этот раз оказывается быстрее. Вытаскивает ключи из замка зажигания, и вместе с ними и с ножом выходит из машины.
– Я через секунду вернусь, – говорит она. – Не пытайся бежать, далеко тебе все равно не уйти.
Она направляется к дому, и я остаюсь в салоне одна, судорожно пытаясь придумать хоть какой-нибудь план. Нажимаю пальцем кнопку у бедра, и ремень безопасности со щелчком отскакивает в сторону. Лезу в карман за телефоном.
Его нет. Тина его забрала.
Но у меня есть еще один. Воспоминание о нем бурным вихрем врывается в затуманенный мозг. Я сую руку за пазуху и нащупываю пальцами украденный «Айфон», прижатый к телу лямкой лифчика.
Через ветровое стекло я вижу, что Тина подходит к дому, останавливается у двери, прямо под покосившейся вывеской «Сосновый коттедж» и пытается попасть внутрь, дергая ручку. Когда это не срабатывает, она наваливается на дверь плечом.
Я включаю телефон и, затаив дыхание, проверяю уровень заряда. Он в красной зоне. Сигнал совсем слабый – в углу то появляется, то исчезает одна-единственная палочка. На один звонок, наверное, хватит.
Надеюсь.
Но звонить в 911 не вариант. Тина услышит мой голос. Отнимет телефон. А то и еще хуже. Я не могу так рисковать, хотя и подозреваю, что худшее со мной произойдет в любом случае.
Остаются только смс. И только Купу. Я напишу с чужого телефона, так что он не узнает номер. С учетом того, что случилось минувшей ночью, это только к лучшему.
Я поднимаю глаза на дом и вижу, что Тина по-прежнему сражается с дверью. Это мой единственный шанс.
Я быстро набираю Купу сообщение, призывая замутненное сознание выдать его номер. Пальцы скользят по умирающему смартфону.
это куинн сэм держит меня в соснвом котедже помоги
Я нажимаю кнопку «Отправить», звучит короткий сигнал, подтверждающий, что смс уже в пути. Потом дисплей гаснет и батарея испускает дух. Я сую телефон в карман.
Я замечаю, что Тине наконец удалось выломать дверь. Дом распахивает черную зияющую пасть, готовую поглотить меня без остатка. Фары автомобиля светят прямо на него, резкие лучи кромсают сгущающиеся сумерки вплоть до самого порога, и в их сиянии нежится клочок запыленного пола.
Один взгляд на внутренности дома утраивает ужас, сгустившийся в груди. Словно стекло, он прокалывает легкие и перекрывает воздух. Когда Тина направляется обратно к машине, мне остается только одно – бежать.
Вот только я не могу.
Стоять – далеко не то же самое, что сидеть. Встав на ноги возле машины, я чувствую, что таблетки опять вступают