Это маленький демон, нечто вроде сморщенного человека с усохшей лошадиной головой. Голос Сэм и пули Тибо порвали в клочья его слабую защиту, и теперь он умирает.
«Я залег на дно, – жужжащим голосом бормочет существо, – чтобы вернуться домой. Чтобы попытаться вернуться домой, тс-с, я пришел сюда…»
Это единственный демон, которого им приходится убить. Тибо с трудом в это верится. В конце концов они подымаются, пошатываясь, и оказываются за пределами старого Парижа, где юноша зажмуривается от слепящего яркого света.
Прошло очень много времени с той поры, как он дышал воздухом за пределами арондисманов. Пахнет упорядоченностью. Тибо открывает глаза на крыше Дранси и ждет, что скажет Сэм.
Эта зона уже давно эвакуирована, ведь бомбы здесь сыпались дождем. Она гораздо менее затронута сюрреалистическими образами, чем знакомые ему улицы, но выглядит более разрушенной и пустынной – словом, обычные руины.
Они продвигались быстро, осторожно и тихо. Тибо лучился нетерпением, поэтому изысканный труп понемногу складывал для них пространство, так что мили до Дранси они одолели куда быстрей, чем следовало бы. Теперь солнце ползет вверх по небосводу. Тибо и Сэм смотрят через треснувшее окно в крыше на пустой коридор внизу.
– Ты сказала, что уже видела брекеровского манифа, – говорит Тибо. – Когда?
Сэм бросает на него взгляд и снова смотрит в окно.
– Почему я? – продолжает партизан. – Почему ты взяла меня с собой?
– Это ты за мной пошел, – возражает девушка. – И хорошо, потому что за тобой увязался он. – Она указывает на изысканный труп, который высится на краю крыши, словно дымоход. – Я всегда не нравилась манифам. Он бы не подпустил меня к себе.
Тибо смотрит в небо.
– Ты меня использовала, чтобы подобраться к манифу? Ради неведомо чего, спрятанного тут? Ты специально подыскивала такого, как я?
– Как ты себе это представляешь? И, напоминаю еще раз, ты сам наткнулся на меня в лесу.
– И все же… Не понимаю, как именно, однако ты меня выследила.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – говорит она и упирается ладонями в шифер. Глубоко внутри здания тихо шумят сквозняки. – Хочешь знать правду? Правда в том, что если бы я смогла выследить такого, как ты, так бы и поступила. Потому что, да, мне нужен был человек, который дружит с манифами. Потому что мне нужен был маниф. Но я убегала от погони, и ты мне помог – вот и все. Ты сюрреалист. Ты черпаешь силы в объективной случайности. Ты хотел узнать, что такое План «Рот». Ты хотел узнать, что происходит. Ну что ж, Тибо, Париж услышал тебя. Это ты меня нашел, и никак иначе.
Она гримасничает от напряжения, и шум ветра внизу усиливается.
– Что ты делаешь? – спрашивает Тибо.
– По-твоему, УСС смогло бы вытащить нас из «Рекса»? – спрашивает она, стиснув зубы. – Господи, как тут все сложно! По-твоему, американцы смогли бы провести нас через метро? – Ее руки дрожат.
Тибо вспоминает ветер, разогнавший дымных призраков на мосту. Камера болтается на ремне, но прямо сейчас вибрирует не она, а сама Сэм, сухожилия на ее шее натягиваются, склеры темнеют. Что бы ни происходило в здании, сила туда льется не из камеры, а из девушки.
– Итак, ты хотела, чтобы я был с тобой рядом, потому что это существо слушается меня, – говорит Тибо. – Потому что оно могло попасть в кафе.
– Я ему не нравлюсь, – говорит она, выталкивая каждое слово. – Оно чует на мне запах. – Она улыбается. – Я из секретной службы, но не американской, не из УСС. Это была твоя версия. Ничего подобного. Не американцы, не британцы. Не французы, не канадцы, вообще никто. – Ее руки так вжимаются в крышу, что кажется – они вот-вот погрузятся в шифер. Раздается хлопок. Во внутреннем дворе по всему Дранси из дверей высыпают солдаты.
– Я так и не отказалась от той оккультной ерунды, про которую тебе рассказывала, – продолжает Сэм, еле дыша. – Ты уже понимаешь, о чем речь, Тибо, – ты за мной наблюдал. И тебе некуда идти, нечего предпринять. Да, ты мой враг, но нацисты – в большей степени, а еще они и твои враги тоже.
Демоны и нацисты не сработались. Им приходится сотрудничать, они связаны друг с другом, они заключили договоры, пусть это кому-то и не нравится. В этом суть магии. И С-взрыв – или что-то иное – заперло врата. Я бы хотела вызвать подкрепление, как ты сам выразился, но все пути перекрыты, потому мои наниматели и послали меня сюда. Я же родом из этого мира, я здесь не в ловушке. И я его знаю лучше любого из них.
Она открывает перед ним ладонь, и та покрыта инеем, а потом – тьмой.
– Я секретный агент, да, и я очень глубоко внедрилась. В двух смыслах. Я числюсь в рядах УСС, но это прикрытие. Я работаю на ведомство, известное как «Дурная суть». И ни ты, ни я никогда не сможем произнести его подлинное название, наши рты для такого не годятся. Это секретная служба подземного мира. Я работаю на Ад, Тибо.
Тибо и Сэм следуют за изысканным трупом по коридорам, заполненным дымом. Появляются молодые немецкие солдаты, поднимают оружие.
Сэм убивает двоих колдовскими вспышками, Тибо – третьего, не целясь. Его сердце бьется так сильно, что все тело сотрясается. Маниф обрывает еще одну атаку сюрреалистическим убийством: человек, на которого он смотрит, внезапно садится, расстегивает пуговицы, смотрит на собственное тело, ставшее клеткой, заполненной сердитыми воронами, и затихает.
«Я работаю на Ад». У Тибо кружится голова, но он не испытывает стыда. Кого он презирает больше, Ад или империалистов? Мало кто из демонов хочет остаться в Париже. Они повинуются нацистам нехотя, если вообще повинуются.
– Ты же не такая, как они, – говорит он Сэм, следуя за ней по коридорам. Он не спрашивает эту девушку, почему она согласилась работать на силы из Преисподней.
– Ад не хочет рисковать открытой войной с Германией, – говорит она. Заглядывает за угол и манит его за собой. – Человеческий агент – расходный материал. Здесь что-то происходит, но мы не знаем что – заклятия не дают нам заглянуть за пределы арондисманов.
– Почему ты оказалась в городе? Почему тебя не было здесь все это время?
– Из-за «Двух маго». Мы должны были достать то, что там находилось. Видишь ли, все это устроил один шут, который считал себя одним из нас. В сорок первом году. Идиот из Штатов, по фамилии Парсонс. Потом был жулик, некий Куро. Мы думали, машина все еще представляет собой ключ, но… – Она качает головой.
– Когда ты успела увидеть брекеровского манифа? – Тибо хватает Сэм за руку, вынуждает ее остановиться посреди коридора и повернуться к нему. – Та голова. В твоем фильме. И фотография огромной руки. И еще там был слон Целебес…
– Господи, – бормочет она по-английски. – Не трогай меня. – Переводит дух, продолжает медленнее: – Я видела, как брекеровский маниф перебил твоих наставников из «Руки с пером». То фото – последствия их схватки.
– Ты там была? Ты видела засаду?!
Теперь Тибо понимает, как завершился жизненный путь Ише и остальных, в какую форму нацисты облекли свою атаку. Мраморный великан на тот момент был еще целым. Кровь разгоняется в жилах молодого партизана. – Что же случилось?
– Со статуей? – Сэм глядит хладнокровно. – С ней случился Целебес. Кто-то из твоих друзей, умерших последними, призвал его или каким-то образом привлек внимание. Он явился на место сражения, круша все вокруг. Только вот… поздно. И все же он разбил брекеровского манифа – ну, ты видел, что от него осталось. Это тебя утешает?
На миг Тибо дает волю воображению. Он представляет себе, как слон-маниф, окруженный клубящейся тьмой, крушит стены, топчет руины четырьмя крепкими ногами. Прыгает, размахивая хоботом, и нацистский камень не может сопротивляться его гневу.
– Почему ты там оказалась?
– Ничего бы не вышло, – говорит Сэм почти бережно. – Нацисты обо всем позаботились. Брекеровский маниф поджидал твоих друзей. Среди вас были предатели. Это действительно была спланированная засада.
– Откуда тебе знать?! Как ты узнала, что надо пойти туда?!
Она некоторое время молчит.
– Когда я была в восьмом арондисмане, в кабинетах нацистов… Ты спросил, что такого я там сняла, из-за чего они за мной погнались? Ну вот. – Она пожимает плечами. – Наверное, они считают, что я знаю больше, чем на самом деле, но я действительно видела кое-какие планы.
Дыхание Тибо сильно ускоряется.
– И план этой контратаки? Ты кому-то что-то сказала? Ничего, не так ли? Ты должна была им сказать. – Он повышает голос и в конце концов кричит ей в лицо: – Ты хоть попыталась сообщить «Руке с пером», что с ними случится?!
– Я не знала, что именно случится, я просто понимала, что нацисты планируют… нечто. – Ей почти удается сохранять спокойствие. – В этом вся суть. Ну и к тому же у меня не было времени ни с кем разговаривать.
Сколько раз она ему повторяла, что хочет запечатлеть на пленке все?..
– Ты не знала, что произойдет, но у тебя были кое-какие ожидания, – говорит он. – Ты им не сказала, потому что думала, что нацисты задействуют План «Рот». И ты узнаешь, что он собой представляет.
– Да, – говорит Сэм. – Все верно. Я ничего не могла сделать, чтобы помешать твоим друзьям погибнуть во время той идиотской атаки. Люди из «Свободной Франции» за ней наблюдали, ты об этом знал? Да, они там были. Но не вмешались. Я не смогла бы спасти твоих соратников, даже если бы захотела, но я подумала: а вдруг удастся узнать, что это за «тайный призыв» такой, из документов. Судя по прочитанному, у них с этим возникли проблемы. Представь себе мое удивление, когда оказалось, что это просто маниф.
Просто пошлое творение Арно Брекера.
– Ты позволила им умереть!!!
– Мне нужно было узнать, чем владеют нацисты. Чтобы их остановить. А твои товарищи… – это слово она произносит с насмешкой, – все равно бы погибли. Я работаю на Ад, Тибо.
Сэм сжимает кулак и открывает рот, издавая внезапный бессловесный крик, и Тибо слышит звон бьющихся окон на других этажах. Он хочет сказать что-то еще, но в коридоре опять появляются люди, охранники палят по изысканному трупу из пулеметов. Маниф шатается, но атакует. Он одолевает пространство, разделяющее их с противниками, и бьет нацистских солдат по головам. Потом распахивает дверь и ждет соратников возле нее, словно вежливый викарий.