Советское командование, понимая всю сложность ситуации под Севастополем, попыталось высадить еще один демонстрационный десант в районе Керченского полуострова. Донесение немецкой «группы Маттенклотта» (Керченский полуостров): «На рассвете с юга появилась большая группа кораблей. Огнем береговой артиллерии потоплен корабль 50 метров длиной. Авиация потопила один катер. Группа отошла в район мыса Панагия. Группа из 20 кораблей наблюдалась в районе Гадючий Кут. Западнее Юракова Кута были выброшены трупы 40 советских солдат»[253].
Утром 27 июня Военный совет ЧФ направил следующее донесение: «27/VI—42. Буденному, Исакову, Кузнецову, 5.15. Василевскому, Елисееву. Докладываю: темп боевой работы авиации противника не снижается. Авиация противника ежедневно делает от 400 до 600 и более самолетоналетов по нашим войскам, батареям, КП, гавани, плавсредствам и т. д. Сбрасывается по 2500–4000 бомб в сутки. Войска, корабли, аэродромы продолжают выносить тяжелые удары с воздуха. Мы много потеряли ЗА, наши артзапасы для ЗА ничтожны. Нашей истребительной авиации нет. Таким образом, авиация противника последнее время работает совершенно безнаказанно, летает где угодно и как угодно. Сегодня авиация противника уничтожила еще один наш эсминец, шедший из Новороссийска в Севастополь с войсками 142-й стр. бригады. Изучив нашу систему движения кораблей, учитывая исключительно короткие ночи, отличные летные погоды, противник охотится за каждым нашим кораблем… Положение с питанием Севастополя исключительно напряженное, о чем прошу доложить Ставке. Севастопольскому гарнизону по самым голодным нормам при среднем напряжении боя нужно ежедневно подавать в круглых цифрах боезапаса 500 тонн, продовольствия 200 тонн, горючего 75 тонн. Мы же получаем последнюю неделю в среднем: боезапаса 100 тонн, продовольствия 40 тонн, горючего 30 тонн. Хуже всего дело обстоит с боезапасом. Продовольствие – подбираем все резервы… Еще как-нибудь 10–15 дней протянем, с горючим перебои, потерпим. Территория маленькая, еще уменьшилась. Нашей авиации противник своим артогнем не дает работать, горючее экономим, но боезапас нужен, из-за нехватки боезапаса кое-где пришлось отводить войска, в частности отошли с Федюхиных высот, нечем было отбиваться.
Прошу:
Увеличить количество самолетов «Дуглас». Дать самолеты Пе-2 для надежного прикрытия наших боевых кораблей, питающих Севастополь. Оказать реальную помощь борьбе с авиацией противника. Нанести ряд мощных ударов по его аэродромам. Подать зенитных 37-мм автоматов, хотя бы два десятка. Тов. Елисееву поставить на питание Севастополя все подводные лодки, в качестве пробы поставить на коммуникации 7 лучших моторно-парусных шхун, надежно оборудовав их в навигационном отношении. Увеличить зенитное вооружение. Октябрьский. Кулаков».
После этого было принято решение попытаться перебросить помощь Севастополю на парусно-моторных шхунах, и началось формирование отряда из 12 шхун в портах Таманского полуострова.
Рано утром 27 июня два батальона 72-й немецкой дивизии начали атаку вдоль реки Черная по левому берегу в направлении на отметки 3,5. Одновременно части 1-й румынской горнострелковой дивизии и 18-й пехотной дивизии атаковали позиции 8-й бригады морской пехоты в районе города Читаретир (отметка 120,0). В это же время 4-я румынская горнострелковая дивизия вместе с частями 132-й пехотной дивизии атаковали позиции 25-й дивизии и 3-го полка морпехоты. Из воспоминаний Г. Бидермана: «К 27 июня атакующие части успешно преодолели район густых кустарников и после ожесточенных боев с пехотой противника захватили высоты Гайтаны. Потом они развернулись влево на 90 градусов с целью захвата «Длинной высоты» (северные скаты Первомайской балки, ныне это карьер стройматериалов). После этого маневра боевые порядки дивизии расположились с востока на запад вдоль восточного берега реки Черной. Соседом справа была 50-я пехотная дивизия, а слева – 4-я румынская горная дивизия. 27 июня штаб дивизии был перенесен на северо-запад в Черкес-Кермен»[254].
В журнале боевых действий 11-й армии указывается, что захвачены «Длинная гора» и «Кегля» (высота «Сахарная головка»). Удар 18-й румынской пехотной дивизии позволил противнику создать плацдарм на другом берегу Черной реки.
4-й румынской горнострелковой дивизии удалось прорваться на стыке с 3-м полком морпехоты и выйти в балку Гайтани (Первомайская). Бой шел в хуторе Гайтани. К исходу дня части 3-го сектора, по советским данным, вели бои на рубеже отметка 3,5, западные скаты горы Сахарная Головка, безымянная высота в 900 м восточнее высоты 79,4, безымянная высота в 500 м северо-восточнее той же высоты.
1-я горнострелковая дивизия румын была переподчинена 30-му корпусу. В Бахчисарай прибыл 57-й пехотный полк (из 9-й дивизии). Было принято решение о сворачивании «Доры» в связи с израсходованием боезапаса. В Симферополь прибыла новая материальная часть для восполнения потерь в артиллерии для 1-го дивизиона 77-го немецкого артполка и 737-го дивизиона[255].
Противник в своих документах указывает, что при зачистке «Дауменшлюхт» (Цыганской балки) были захвачены 4 орудия калибром 12,7 см. Скорее всего, речь идет об остатках дивизиона 99-го гаубичного артполка. В строю у немцев 9 штурмовых орудий 190-го дивизиона, 8 штук из 197-го дивизиона и 13 штук из 249-го дивизиона.
Было принято решение о начале наступления против внутреннего пояса укреплений Севастополя 29 июня. Упорное сопротивление остатков 3-го сектора отодвинуло дату на два дня.
На участках 1-го и 2-го секторов враг большой активности не проявлял, его атаки были отбиты. В ночь с 27 на 28 июня: вылетело 15 ПС-84, которые доставили 28 380 кг боезапаса, обратно – 14 ПС-84 (один оставлен по приказу командования в Севастополе) вывезли 333 человека (в том числе 326 раненых), 350 кг грузов.
Потери частей СОР за 27 июня составили убитыми 518 и ранеными 1107.
28 июня 1942 года
Части советского 3-го сектора обороны начали вынужденный отход на рубеж, проходящий по скатам Сапун-горы. Железнодорожный мост через р. Черная не был взорван и попал в руки противника (захвачен 123-м полком 50-й пехотной дивизии в 7 утра 28 июня). Видимо, части отходили в беспорядке, и уже некому было отдавать приказ о взрыве. 3-й сектор советской обороны рассыпался полностью.
Выход войск противника к Черной реке поставил в тяжелое положение советские части, удерживавшиеся в районе пещерного монастыря и долины Черной реки. 2-й дивизион 99-го гаубичного полка после короткого боя был захвачен в районе устья Первомайской балки. По данным допросов пленных из 3-го полка морской пехоты, накануне ночью был отдан приказ откатить гаубицы на руках в Инкерманские штольни, но бойцы 3-го полка морской пехоты отказались выполнять приказ, за что полковник С.Р. Гусаров приказал расстрелять 15 человек.
После короткого боя на позициях дивизиона противник захватил орудия и пленил личный состав. В плен попал командир 2-го дивизиона майор Скрипник и его начальник штаба капитан Федотов.
Из допроса майора Скрипника: «99-й гаубичный артиллерийский полк имеет 3 дивизиона. 1-й и 2-й дивизионы оснащены 122-мм гаубицами. По состоянию на дату допроса в дивизионах оставалось по 5 орудий на дивизион. 3-й дивизион с семью 152-мм гаубицами. 1-й дивизион на конной тяге, 2-й и 3-й дивизионы моторизованы (трактора), 2-й дивизион на позициях на 113,7, там орудия, предположительно, захвачены нами, 1-му дивизиону удалось, предположительно, отойти из района (указаны кодовые названия Мартынова оврага. – Авт.).
3-й дивизион находился на позициях в балке западнее Инкермана и 27.06 еще вел огонь. Снабжение боеприпасами, прежде всего 122-мм боеприпасами, после потери западного берега (склад боеприпасов в Сухарной балке) стало очень ограниченным, 76-мм боеприпасов имеется в достаточном количестве (склад западнее Карантинной бухты)»[256].
Данные допроса подтверждаются документами Приморской армии, с одним лишь исключением: конную тягу имел не 1-й дивизион капитана Пижевского, а 2-й дивизион майора Скрипника. В другом протоколе допроса этого офицера содержится достаточно интересная информация: «Командир 25-й дивизии генерал Коломиец сказал допрашиваемому при посещении 22.06 следующее: «Для русского командования в Севастополе имеются три возможности.
1. Доставить кораблями новые резервы и грузы; при этом рискуют флотом, резервами, Приморской армией и Севастополем.
2. Приморская армия должна покинуть Севастополь морем; при этом рискуют флот, Приморская армия и Севастополь.
3. Севастополь обороняется остатками Приморской армии возможно долго и наносит противнику тяжелые потери. При этом будут потеряны только Приморская армия и Севастополь, а враг понесет высокие потери.
Третья возможность является для русского командования решающей. Вышел строжайший приказ для всех командиров и войск все полевые позиции и укрепления удерживать до последнего, так, чтобы нанести противнику максимально возможно высокие потери. Лучше погибнуть, чем отступить хоть на шаг. С таким призывом, правда, согласны не все»[257].
В сложном положении оказались два батальона 8-й бригады (2-й и 3-й), оборонявшиеся в районе «Сахарной головки». Они были охвачены с одной стороны румынскими частями, с другой стороны – немецкой 132-й пехотной дивизией.
Оказавшись в окружении, части 8-й бригады вынуждены были выходить с боем, в светлое время суток, в результате чего батальоны понесли тяжелые потери. В попытках переправиться через реку Черная понесла потери и артиллерия. Были разбиты орудия 1-го дивизиона 18-го гвардейского артполка. Удачно смогла переправиться только одна батарея 152-мм гаубиц старшего лейтенанта Попова. 3-й полк морской пехоты был вынужден до темноты обороняться в районе Инкерманского монастыря.