Мы приняли бой на подступах к Молочной ферме. Майор Юдин вывел свои танки против немецких, ведя огонь из пулеметов и пушек. Сам он шел на КВ. Люк башни сверху был открыт. Слева от него двигались Т-27, справа – Т-26. Завязался танковый бой. Поднялась густая пыль, заклубился черный дым от загоравшихся наших и немецких танков. Сквозь пыль и дым сверкали молнии выстрелов. Снарядов, видимо, не хватило, и наш Т-34[389] пошел на таран – было слышно, как он мощным ударом ломал броню немецкого танка. Дым стал рассеиваться. Все три Т-27 горели, Т-26 прорвались и уходили на запад, к морю. Командирский танк горел, а через борт висело неподвижное тело майора Юдина»[390].
В районе Молочной фермы находилась рота танков, прибывших с ремонта с 1-го и 2-го сетевых дворов «Крымэнерго» (район устья Лабораторной балки). Еще одна рота находилась в районе ремонтной базы на городском кладбище, штаб и первая рота находились в районе хутора Пышнова.
По советским документам, к исходу дня части СОР продолжали вести бои на следующем рубеже: хутор Фирсова – хутор Иванова – хутор Пятницкого – слободка Рудольфова – Панорама – железнодорожная станция – западный берег Южной бухты. Лишь к вечеру они получили приказ об отходе на линию прикрытия эвакуации.
Из донесения 30-го корпуса за день: «Корпус атаковал и отбросил противника. 28-я легкопехотная дивизия атаковала совместно с 420-м полком и захватила Английское кладбище. Дивизия прорвалась через противотанковый ров в районе северо-восточнее 129[391] и севернее 137 (верховья Стрелецкой балки, выступ противотанкового рва). В районе 147[392] жесткое сопротивление противника. 170-я захватила седло дорог, ветряк ЦАГИ и двумя полками отбросила противника к Николаевке. Достигла линии ориентира 136 восточнее хутора Бермана. 1-я горнострелковая дивизия столкнулась с упорным сопротивлением в районе ориентиров 120, 118[393]. Сильный минометный огонь из Мраморной балки»[394].
В результате боев в районе Карани и на Караньском плато вновь понес тяжелые потери 2-й батальон 109-й стрелковой дивизии, прикрывавший отход 109-й стрелковой дивизии на новые позиции в районе Мраморной балки.
Батареи береговой обороны № 705 и 702, расположенные южнее и севернее Максимовой дачи, в ходе наступления немецких войск 30 июня прекратили свое существование, их личный состав во главе со старшим лейтенантом Меньшиковым отошел на 18-ю и 35-ю береговые батареи. Судьба личного состава 15-й отдельной батареи дотов и 19-й батареи неизвестна, так как они оказались на острие удара немецких войск.
Вновь созданная батарея № 702 бис в районе Молочных дач была взорвана вечером 30 июня 1942 года, одновременно был взорван приемный радиоцентр на хуторе Отрадном. Личный состав приемного радиоцентра во главе со старшим лейтенантом Б.Ф. Блументалем и политруком Киселевым отошел в район 35-й батареи.
Приказ по немецкой 11-й армии от 18.40 30 июня гласил:
«Армия 1.07 наносит удар в направлении полуострова Херсонес, обходя Севастополь с юга, востока и запада, зачищая массив высот над Каранью…
54-й корпус прикрывает окраины города по первым домам. В город высылаются разведгруппы;
30-й корпус выдвигает вперед моторизованные части в направлении мыса Херсонес и зачищает его от остатков войск противника…»
В распоряжение немецкой 11-й армии поступил еще один, 36-й полк (расположение – Юхары, Каралез).
По результатам дня 30 июня, находясь уже на Кавказе, Ф.С. Октябрьский направил доклад И.В. Сталину:
«Боевое донесение штаба СОРа на 24.00 30.06.42 г.
С 29 июня противник резко усилил активность своей авиации. За 29 и 30 июня совершил свыше 3000 самолетовылетов и сбросил до 15 тыс. бомб. В результате сильного авиационного и артиллерийского воздействия противника, недостаточной глубины обороны (войска занимали последние заранее подготовленные рубежи), отсутствия резервов, ослабления нашего артогня и сильной усталости наших войск противнику удалось, введя в бой свежие части, большое число танков, 29 июня прорвать фронт на участке 386-й стрелковой дивизии, остатки которой были им окончательно уничтожены при прорыве. Одновременно с основным прорывом рубежа Сапун-гора противник организовал высадку десанта с катеров и шлюпок в районе Херсонесского маяка и на южном берегу Северной бухты. Десант у Херсонесского маяка был наполовину уничтожен огнем Береговой обороны и остатки отбиты. В Северной бухте противник пытался высадить десант в четырех пунктах, но в трех пунктах был отбит и уничтожен, а в районе Воловьей балки противник высадился и закрепился. К исходу дня 29 июня десантные части противника вышли в район горы Суздальская – Килен-балка, а основные силы противника – приблизительно с направления Сапун-горы в район хутора Дергачи.
С утра 30 июня противник продолжал развивать наступление, одной группой от хутора Дергачи – Лабораторное шоссе – Английское кладбище и к вечеру 30 июня вышел к вокзалу. Другой группой на Николаевка – Отрадное и к вечеру 30.06 вышел к Историческому бульвару, третьей группой действовал на хутор Бермана, где встретил сильное сопротивление 109-й стрелковой дивизии и 142-й стрелковой бригады, повернул фронт на север, на хутор Коммуна.
В ожесточенных боях 29 и 30 июня остатки 25, 345, 388-й стрелковых дивизий, 7, 8, 9 и 138-й стрелковых бригад, 3-го полка морской пехоты понесли исключительно тяжелые потери и полностью потеряли боеспособность. Таким образом, к исходу 30 июня в составе войск СОРа, частично сохранивших боеспособность, осталось: в 109-й стрелковой дивизии – около 2000 бойцов, в 142-й стрелковой бригаде – около 1500 бойцов и сформированные из остатков разбитых частей, артполков Береговой обороны, ПВО и ВВС четыре батальона с общим числом до 2000 бойцов. Эти войска, кроме стрелкового оружия, имеют небольшое число минометов и мелкокалиберной артиллерии. Кроме того, оставалась в строю 305-мм 35-я башенная батарея, но с сильным расстрелом орудий. Аэродромы находились под непрерывным обстрелом и бомбовыми ударами авиации противника. Оставшиеся в строю самолеты перелетели на Кавказ, неисправные самолеты и авиапарк ВВС были уничтожены. Исходя из сложившейся обстановки на 24.00 30.06.42 г. и состояния войск считаю, что остатки войск СОРа могут продержаться на ограниченном рубеже один, максимум два дня…»
К вечеру 30 июня все исправные самолеты СОРа – шесть Як-1, семь Ил-2, один И-15-бис, два И-153, один ЛаГГ-3 – перелетели с Херсонесского аэродрома в Анапу. Учитывая острую нехватку зенитной артиллерии и боезапаса к ней, Севастополь остался без прикрытия с воздуха.
Противник указывает, что 30-го числа в результате боевых действий были захвачены 4875 пленных, 58 пушек, 1 танк, 42 пулемета, 56 минометов, 11 противотанковых пушек, 12 зенитных орудий[395].
Глава 5«Эвакуация» (1–2 июля 1942 года)
30 июня. «эвакуация» командования СОР и ЧФ
Отвод частей на мыс Херсонес решал только одну задачу – эвакуацию командования. Отход на голый мыс, где отсуствовали источники воды и естественные укрытия, обрекал остатки армии на гибель. Ни состояние причалов, ни состояние Черноморского флота на данном этапе уже не обеспечивали эвакуацию даже половины оставшихся сил. Причем большая часть оставшегося личного состава Приморской армии и ЧФ к боевым частям не относились. Решать задачу нужно было раньше, вывозя хотя бы раненых, небоевые части, инфраструктуру армии.
В том случае, если бы части отошли не на мыс Херсонес, а в город, срок сопротивления и немецкие потери были бы выше. В этом случае противнику целесообразнее было бы начать осаду городских развалин. Но произошло то, что произошло.
В ночь с 30 июня на 1 июля был совершен последний вылет Московской авиагруппы особого назначения (МАГОН) в Севастополь. Вылетело 15 ПС-84, из которых 2 самолета вернулись назад «вследствии ненахождения цели», еще 1 «не обнаружил цели ввиду отсутствия к моменту его прилета световых сигналов на цели». Остальные 12 самолетов ПС-84 совершили посадку на аэродроме «Херсонесский маяк». Они доставили в Севастополь одного пассажира и 25 435 кг груза: 23 714 кг снарядов и 1721 кг продовольствия (822 кг сухарей, 500 кг «фрикадонов» (так в документе. – Авт.), 200 кг сала-шпига, 199 кг шоколада). В Севастополь были доставлены 50 снарядов к 152-мм гаубицам образца 1909/30 годов, 74 снаряда 122-мм образца 1931 года, 90 снарядов 122-мм образца 1910/30 годов, 34 снарядов 107-мм образца 1910/30 годов, 208 снарядов 85-мм образца 1938 года, 30 снарядов 76-мм образца 1927 года, 150 снарядов образца 1902/30 годов, 156 снарядов 76-мм образца 1931 года.
Доставка большей части боезапаса была уже совершенно бессмысленной. К примеру, все 107-мм пушки Богдановского полка еще за несколько дней до этого были выведены из строя, все четыре 122-мм пушки А19 еще 22-го числа были захвачены противником, 76-мм боезапас до последнего дня оставался в избытке на бывшей батарее № 24 (район современного парка Победы), отсутствовали исправные зенитки 1931 года, но информацию об этом на Большую землю никто из тыловиков не передал.
Около 1 часа ночи началась эвакуация командования. Списки готовились заранее, еще до получения разрешения. Предполагалась эвакуация от командира полка и выше, а также вывоз ответственных и партийных работников. Но фактически в числе эвакуированных оказалось только два командира полка. Все партийные работники (кроме верхушки) остались в Севастополе. Нарушая основной принцип эвакуации, старшие командиры убыли первыми. В первоочередном списке, по архивным данным, значилось от ЧФ – 77 человек, от Приморской армии – 78 человек.