Анжелика шагнула к нему, положила руки на плечи и с силой нажала вниз. Его колени подогнулись, и он рухнул на стул, который успела подсунуть Диана.
– Он мертв, – ровным голосом сказала Анжелика. – Но при этом у него не наблюдается ни livor mortis, трупных пятен, возникающих из-за оттока крови в нижние области тела, ни каких бы то ни было признаков разложения. Это может свидетельствовать о том, что ваша девушка способна что-то сделать. А теперь глубокий вдох, выдохните… Выпить хотите?
– Нет! А, какого черта… Да!
Кокрен услышал, как за спиной звякнуло стекло, и Диана вложила ему в трясущуюся руку стакан с янтарной жидкостью. Это оказалось бренди.
– Что-то сделать? – чуть слышно повторил он, после того как влил в горло большую часть содержимого стакана и расплескал остаток на грудь. – Единственное, что тут можно сделать, это позвонить… коронеру. А все эти сверхъестественные штучки… они, может быть, и забавны, но ведь это же чушь, и вы…
– Все это сверхъестественно, – громко сказал Пит Салливан, перебивая его. – Начиная с нетленного тела и кончая телевизором в соседней комнате. И все это совершенно реально, верите вы или нет.
Пит устало улыбнулся и продолжил, понизив голос:
– Что там далеко ходить. У нас тут есть веревочка, которую Анжелике дал в Мексике один старик, – ее невозможно разрезать. Самый обычный хлопчатобумажный шнурок, который ничего не стоит разрезать, или пережечь спичкой, или, если поднатужиться, просто руками разорвать, если получится! Но почему-то всякий раз, когда собираешься это сделать, что-нибудь тебе мешает – то телефон зазвонит, то сам порежешься ножницами, да так, что нужно искать аптечку, то кот примется драть важнейшие бумаги, или ты сам случайно уронишь веревку за диван. Не сомневаюсь, что, если сделать над собой усилие и все же перейти к делу, тебя хватит удар или сердечный приступ или в тебя попадет пуля от случайного выстрела за окном, а веревка очутится где-то на полу – все такая же целая. – Он мотнул головой. – Все это не имеет никакого логического объяснения, но, как бы там ни было, происходит. Уверяю вас, если вы будете требовать от мира, чтобы он был логичным во всех своих проявлениях, вы, в конце концов, окончательно и бесповоротно сойдете с ума.
– Дайте мне эту проклятущую веревку, – громко потребовал Кокрен. – Я ее, суку, искрошу по волоконцам!
Анжелика отступила на шаг и скрестила руки на груди.
– Она потерялась.
Кокрен на мгновение утратил дар речи, но потом позволил себе расслабиться, ссутулил вздернутые плечи и с силой потер лицо обеими ладонями.
– Ну, да, наверно, он и в самом деле король. Но королем чего именно он… был?
– Прежде всего земли, – ответил Кути, тоже вошедший в кухню, – американского Запада. Если у него все благополучно, то и земля процветает; сейчас он мертв, и стоит зима, и необычайно участились землетрясения. Бог знает, какой окажется весна, и случится ли она вообще.
Кокрен поднял голову и всмотрелся в сильное бородатое лицо. Оно было очень бледным; глаза были закрыты, но Кокрен смог уловить юмор и суровость в морщинках вокруг глаз и на щеках.
– Но как же получилось, что он… оказался не в форме? – спросил он, понизив голос.
Мавранос нахмурился и переложил револьвер из правой руки в левую и обратно; Кокрен услышал, как чуть слышно громыхнули патроны в гнездах.
– Мы и сами не знаем. У них с Дианой родились здоровые дети, хотя в последнюю пару лет малыши зимой сильно простужались, и земля давала несколько урожаев в год! Но предзнаменования были – филлоксера…
– Филлоксера не имеет к этому никакого отношения! – зло бросила Диана из-за спины Кокрена.
– Ладно, – уступил Мавранос. – В таком случае, я не вижу вообще никаких зацепок.
– Что это еще за филлоксера такая? – спросила Пламтри.
– Это не важно, – сказала Диана. – И не будем о ней говорить.
Кокрен промолчал, но он-то знал, что такое филлоксера. Это мелкая тля, которую в 1830-х годах нечаянно завезли из Америки в Европу, где она через некоторое время почти полностью уничтожила виноградники – прославленные старинные посадки в Германии, и Италии, и даже Франции, и даже в Бордо. Вредители выделяют яд, убивающий корни на шесть футов под землей, отчего стебли и плоды сохнут и умирают; виноградари прилагали отчаянные усилия, чтобы спасти виноградники, но единственным способом оказалась прививка всех классических сортов vitis vinifera[36] – от пино нуар и рислинга до мальвазии и испанского педро хименес – на филлоксероустойчивые лозы vitis riparia[37], привезенные из Америки. Но теперь, начиная с 1990 года, появилась новая разновидность филлоксеры, атаковавшая калифорнийские виноградники, где в основном произрастала новая гибридная лоза, не имевшая даже названия и именовавшаяся просто индексом AXR#1. На винодельнях «Пейс» выращивали в основном старый зинфандель и пино нуар на подвоях довоенных riparia, так что подземная зараза не тронула их, но Кокрен был лично знаком со множеством виноделов из Сан-Матео, Санта-Клары и Аламеды, оказавшихся под угрозой полного разорения из-за расходов по выкорчевыванию зараженных AXR#1 лоз и заменой их новым виноградом, который даст коммерческий урожай в лучшем случае через три года, но, вероятнее всего, через пять лет.
Он подумал о словах Кути: «Если у него все благополучно, то и земля процветает». И о мириадах крохотных филлоксеровых тлей, кропотливо копошащихся… в шести футах под землей. «Земля, – думал Кокрен, – уже несколько лет не в порядке».
– И он всегда слабел зимой… – продолжил Мавранос, пожав плечами, – и набирал силу летом. Его карта в колоде Таро – Il Sole, Солнце.
– И пока он здесь, – тихо добавила Анжелика, – это действительно «Солвилль»[38].
Кути указал на увядшие побеги бобов в «саду Адониса», который Анжелика растила в мисках на столике около двери.
– «Солвилль» в затмении.
– Пожалуй, ни к чему устраивать здесь вечеринку с порнографией, – буркнул Мавранос. – Пойдемте обратно в кабинет.
– Подожди минутку, – нерешительно проговорил Паук Джо, смотревший пустыми глазницами в дверной проем. – Надо бы и мне… свои два цента вложить. – Он протиснулся в кухню, его щупы проскрежетали по косякам двери и, со звоном распрямившись, задрожали над босыми ногами мертвеца. Одна из металлических нитей хлестнула Пламтри по щеке, и та прошипела:
– Придурок, чтоб тебя! – и оттолкнула щуп.
Седобородый старик вытащил из кармана замызганной ветровки цвета хаки две монеты размером с серебряный доллар и несколько секунд держал их на раскрытой ладони протянутой руки. На вид они походили на грязное золото, имели неправильную форму, и на них были выпукло отштампованы изображение виноградной грозди и буквы «ТРА».
– Они из Трапезунда, что на Черном море, – воскликнул Кути. – Им около двух тысяч лет!
Паук Джо сжал кулак, и, когда развернул его, на ладони лежали два серебряных доллара США.
– Ими он заплатил мне около пяти лет назад за гадание на картах Таро, которое привело его на трон.
– Я помню, – тихо отозвался Мавранос.
– Ну так они снова ему понадобятся, скажешь, нет? Заплатить за переправу через Стикс, за воду забвения из Леты – там, на дальнем краю Индии. – И слепой старик довольно уверенно прошаркал вперед, наклонился и точно положил по монете на сомкнутые веки покойника.
Лицо Мавраноса окаменело.
– Ну, теперь все? Тогда давайте выметайтесь.
И все поплелись, невольно толкая друг дружку локтями, к двери в кабинет, а Мавранос с револьвером в руке замыкал процессию; Паук Джо зацепил щупом одну из мисок, в которых Анжелика выращивала бобы, и она с грохотом слетела на пол и покатилась, разбрасывая по линолеуму сырую землю и засохшие ростки.
Глава 8
Заметь, король безмолвный,
Как это поучительно: печаль
Лицо мое разрушила так скоро!
Кути вновь забрался на стол, уселся, скрестив ноги, рядом с бездействующим телевизором и принялся доедать уху. Когда все остальные заняли свои места, он вновь наполнил свой кубок и спросил:
– Кто же именно назвал вам мое имя и адрес?
– И когда это случилось? – добавил Мавранос.
– Доктор Ричард Пол Арментроут из медицинского центра «Роузкранс» в Беллфлауэре, – сказала Пламтри, также сидевшая на полу рядом с Кокреном, но теперь ближе к дивану. – Сегодня во второй половине дня. – Судя по всему, она тоже решила учесть сотню, пожертвованную клоуном Стрюби, и не впутывать его в дело.
Мавранос нахмурился; высокие скулы, прищуренные глаза и свисающие усы делали его похожим на какого-то древнего татарского вождя.
– Он послал вас сюда?
– Нет, – ответила Пламтри. – Мы с Сидом сбежали из больницы пару часов назад, во время землетрясения. Арментроут даже не верил, что имелся какой-то король, и еще меньше – что я… помогла убить его, до сегодняшней беседы. А тогда он сказал: «О, вы можете получить помощь лишь от кого-то, кто сам без пяти минут такой король, вроде того парнишки пару лет назад». – Она взглянула на Кути мимо Кокрена. – А это оказался ты.
Кути отодвинул миску и отхлебнул вина.
– Почему вы убежали?
– Арментроут вознамерился выяснить, что случилось в новогодний день, – ответила Пламтри, – и собрался держать нас до тех пор, покуда не решит, что выжал все до капли при помощи тех средств, которые имеются у него в аптеке и в процедурной; но очень сомневаюсь, что и после этого он позволил бы нам свободно молоть языками. Вряд ли он решился бы убить нас, но ведь для него не составило бы труда по-настоящему лишить нас рассудка, чтобы мы вообще не могли двух слов связать. Не далее как сегодня днем, для разминки, так сказать, он пытался оторвать и…