Я отказался. Не потому, что чувствовал, что мне есть что скрывать. Я уже три года писал о Guns N’ Roses. Из всех групп, с которыми у меня тогда были долгосрочные отношения — Metallica, Оззи Осборн, Led Zeppelin, Iron Maiden, Def Leppard, помимо многих других, — мне всегда нравилась моя тесная связь именно с Guns N’ Roses. Было несколько случаев, когда я намеренно не публиковал определенные истории, чтобы подчеркнуть доверие между нами. А теперь — на тебе. Что там Аксель себе придумал? Я почувствовал себя оскорбленным и очень разозлился. Но решил подождать, пока все уляжется. Аксель вечно на что-нибудь говнился. Завтра под руку попадет кто-то другой.
Чего я не знал тогда, так это того, что Винс Нил прочитал это интервью, связался с Акселем через нескольких посредников и сообщил ему, что с радостью примет его вызов и уладит этот конфликт в любое время и в любом месте, которое назовет Аксель. Это не было неожиданностью. Винс был суровым мексиканским парнем, который вырос в проблемном районе Лос-Анджелеса и мог сам о себе позаботиться. Как он рассказывал в автобиографии Mötley Crüe 2001 года под названием «The Dirt»: «Единственное, что доставило бы мне больше удовольствия, чем номер один в чартах, это разбить нос Акселю Роузу… Я хотел выбить дерьмо из этого маленького панка и заставить его навсегда заткнуться. Но я так и не получил от него ответа: ни в тот день, ни в тот месяц, ни в тот год, ни в тот век. Хотя мое предложение все еще в силе».
Дуг Голдстейн рассказывает, что вызов на дуэль был настолько серьезным, что о нем прослышал промоутер боксерских матчей Дон Кинг и предложил им устроить бой, где захотят. Аксель, после того, как бросил фразу «на ножах или пистолетах, ублюдок», стал утверждать, что он ничего такого не говорил. Мы не увидимся еще целый год, и ситуация только ухудшится.
Между тем жизнь Guns N’ Roses продолжит меняться с неимоверной скоростью, и безумия в ней будет не меньше, чем прежде. Месяцы проносились мимо, как огни мчащегося поезда, и единственное, о чем никто не хотел — или не мог — говорить серьезно, это когда выйдет новый альбом Guns N’ Roses и выйдет ли вообще.
«Все было так хаотично и так сложно, но я помню, как мы наконец собрались после американских горок со взлетами и падениями, — вспоминал Слэш годы спустя. — Это было у меня дома на Уолнат-драйв в Лорел Каньон. Мы собрали тридцать долбаных песен, даже больше тридцати, за один вечер. Это был единственный момент за весь тот период, когда, по моим ощущениям, мы были прежней группой. Те же ребята, каких я знал, — Иззи, Дафф и Аксель. Нам удалось сосредоточиться на тридцати шести песнях. Это была единственная репетиция, на который мы были все вместе в одной комнате и что-то сочиняли». Слэш представил новую длинную песню под названием «Coma», которую написал, «когда был полностью под кайфом». У Иззи, чертова короля риффов, их был целый набор: «Pretty Tied Up», «Double Talkin’ Jive», «You ain’t the First», «14 Years». Дафф принес песни «So Fine» и «Dust n’ Bones». И еще одну стилизацию под Сида Вишеса, которую он до этого исполнял мне на кухне, под названием «Why Do You Look at Me When You Hate Me?».
У Акселя тоже были новинки: песни, которые он сочинил вместе со своими самыми близкими друзьями, Делем Джеймсом и Уэстом Аркином. Уэсту уже, конечно, принадлежала часть авторских прав на песню «It’s So Easy» из альбома «Appetite», а теперь его имя появится и в числе авторов «Bad Obsession», «Yesterdays» и «The Garden». Джеймс также числился среди авторов последних двух. Тогда Слэша это устраивало. «Уэст, Аксель, Дель и Дафф — скорее, так, — сказал он. — Я не возражал. До тех пор, пока песня хороша, я могу что-то с ней сделать. Помню, что «It’s So Easy» была одной и первых песен, которую я впервые услышал и не обратил внимания, а потом занялся ей и превратил в то, что мы слышим сейчас. Я помню, что песня «The Garden» была очень хороша. Но нет, я не сильно возражал. Обычно был слишком занят, занимаясь каким-то беспутным дерьмом, которым я тогда занимался. А раз все были заняты, то никто не дышал мне в затылок и не смотрел, что я делаю».
Зато теперь, оглядываясь назад, Слэш признал, что вечер на Уолнат-драйв означал конец чего-то и что это была одна из последних встреч, когда они собрались все вместе. «Это был очень трогательный момент, — сказал он. — А потом мы уже искали барабанщиков…»
8. Летать как космический мозг
Мы все встречали Новый 1990 год под бой часов на «MTV»… 8, 7, 6, 5… Мы — это я, Слэш, Дафф, Арлетт и несколько голливудских кобелей. Все пили шампанское, курили траву и чего только не делали, на что имели право те, кому досталось место под солнцем, в то время и в том месте… 4, 3, 2… УРА!
Как же хорошо было жить в это время. Зато в ближайшие пару месяцев мое представление о жизни в Лос-Анджелесе перевернется с ног на голову, а комедийная и трагедийная маски соединятся вместе — но я об этом еще не знал тогда — и моя карьера разлетится на много маленьких конфетти. Потом я встану на ноги. Каждый, кто прошел через безумные эксцессы 1980-х годов, должен был найти способ в конце концов подняться снова или кануть в безвестность. Я до сих пор поражаюсь, как быстро взлеты сменялись падениями. Этому поражаются все, с кем я общался, и кто когда-либо имел дело с Guns N’ Roses в пору их ядовитого расцвета, — тому, как быстро дерьмо превращалось в золото, потом в платину, а затем снова в дерьмо. И это преследует нас всю жизнь.
Ниже представлены два моих интервью, которые я взял у Слэша и Даффа, а затем у Акселя, с которым записал более осмысленные высказывания о Винсе Ниле после новогодней вечеринки. Первое предназначалось для передачи на радио «Capital» в Лондоне, которую я тогда вел, и оно передает дух Guns N’ Roses конца эпохи пышных причесок восьмидесятых лучше, чем все мои предыдущие работы с ними. Это не очень умное, но забавное интервью. Второе интервью прошло в сумеречные часы, когда Аксель предпочитал проводить деловые встречи, и над ним нависло грозное предзнаменование — от того, что беспокоило Акселя тогда, и нескольких намеков о том, что будет тревожить его всю оставшуюся жизнь.
Я помещаю их здесь в настолько неприукрашенном виде, насколько это возможно.
Интервью для радио «Capital», где участвовали я, Слэш и Дафф, которое мы провели в Западном Голливуде одним пьяным вечером в январе 1990 года, так и не вышло в эфир по очевидным причинам, которые скоро станут вам понятны. И оно предстанет перед вами во всей своей бесславной славе.
Интервью начинается с пьяного пения Даффа: «Дом — наш дом, наш милый дом…»[5] Дальше идет мой голос в режиме ведущего радиопередачи, который объясняет им, что, хотя это и предварительная запись, она выйдет в эфир. «Так что вы можете говорить и делать, что хотите, но…»
Слэш: То есть мы можем говорить ругательства?
Мик: Если это необходимо, но постарайтесь свести их к минимуму, хорошо?
С: О, круто. Ладно.
М: Итак, представьте, что сейчас вечер субботы и мы в Лондоне.
С: А дождь идет? Скорее всего…
М: Просто делай как я, ладно? Я собираюсь начать. Так. Слэш. Дафф.
Спасибо вам, что пришли на передачу…
С: Ну, спасибо, что дал нам посмотреть, как ты приходишь. [Много хихиканья.]
М: [начинает заново]: Итак, вы слушаете радио «Capital», и я беседую со Слэшем и Даффом из группы Guns N’ Roses. Сегодня второй день нового года… Вы, ребята, хорошо провели Рождество и Новый год?
Дафф: О, да! О, да!
С: Охренительно чудесно…
Д: О, да! Мы собираемся пойти записать альбом, э… за две недели.
С: Ага, так что, если кто-то интересовался, то это произойдет.
М: Это хорошо, потому что вы знаете, что говорят в Англии — будто вы никогда не запишете еще один альбом, потому что вы такие плохие парни, что никогда не соберетесь…
Д [пренебрежительно фыркая]: А-А-А! ПФ-Ф-Ф-Ф-Ф-Р-Р-Р-Р-Р! Они НЕПРАВЫ!
М: Ты можешь что-нибудь добавить, Слэш?
С: Ага! Да пошли вы… Ха-ха! Нет. Мы собираемся записать еще один альбом. Мы просто пережили очень много всякого дерьма, понимаете? Все будет хорошо. Просто расслабьтесь. Он будет очень хороший. Он будет очень…
Д [перебивая]: Представьте, например, как вы едете в метро. Покупаешь такой билетик на метро, садишься в вагон, а потом теряешься где-то на Пиккадилли, а потом на Темзе, а потом садишься в другой поезд и теряешься опять, и опять, и опять… Вот что происходило с нашей группой в долбаных… общих чертах. И мы оказались на Темзе в дождь. В принципе, было примерно так…
М: …наша группа оказалась на Темзе под дождем, ведь поэтому новый альбом не вышел в прошлом году?
С [с энтузиазмом кивая]: Мы напились, заблудились, нам некуда было идти… И мой цилиндр, на хрен, испортился…
Д: А теперь мы снова в сухости и тепле в… э, где-то, где сухо.
С: Нет, нет, дело в том, что не то чтобы мы… м… Я не буду называть имен. Но мы не такие, как некоторые группы, которые альбомы записывают как дрочат…
Д: POISON?
С: Нет, нет… Для нас это очень важно, поэтому мы не спешим с этим и…
Д: WARRANT?
С: Тс-с-с…
Д: BRITNEY FOX?
С [хихикая]: Я до тебя доберусь, обещаю.
Д: Нет, я просто шучу. Нет, случилось вот что… альбом получился ого-о-о! А потом мы, такие, ого-о-о!
С: Никто не ожидал… Я думал — не в обиду Лемми и другим ребятам — я думал, что он будет как альбом Motörhead, что он просто выйдет и все… Ага, да.
Д: Мы через многое прошли, а потом нам потребовалось время, чтобы восстановиться и заново научиться жить своей собственной жизнью.
С: Получаешь жилье…
Д: И пытаешься справиться со всем.
С: И девушек…
Д: И пытаешься справиться со всем.
С: О да! Это так! Сейчас мы все уже расстались со своими прежними подругами.
Д: Развод!
М: Это официальное заявление, да?
Д: Да ладно, мы же в Англии — это же очень далеко, так? Так вот, девочки, я развелся…