М: Ладно, прежде чем мы углубимся в эту тему…
Д: Нет, давайте углубимся сильнее!
С: Нет, теперь глубоко! Слишком глубоко!
М: Мы собираемся еще больше углубиться, но сначала мы сыграем песню Guns N’ Roses. Какой трек мы услышим?
Д: «NIGHTRAIN»!
С: Нет! Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет… «You’re Crazy».
Д: Сам ты с ума сошел…
С: Я псих, да, но нет, сыграй «You’re Crazy». Д: Ладно, «You’re Crazy».
С: Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет! Черт, я не могу вспомнить название…
Д: «NIGHTRAIN»!
С: Нет! Все играют «Nightrain»… Эм… [начинает щелкать пальцами] эм…
Д: У тебя не получается?
С: Нет, нет, нет, нет, нет! Эм…
Д: Мы даже не помним свои собственные записи… «It’s So Easy»? С: Нет, та, которая… «… pulls up her skirt». Которую мы вообще больше не играем? [Оба начинают громко напевать совершенно разные риффы. Интервью уже перешло в полномасштабный театр абсурда в стиле фильма «Это — Spinal Tap».]
Д [глядя на меня]: Ты знаешь песню, о которой мы говорим… [снова начинает напевать].
С: Нет, подожди, подожди! Мы должны ее вспомнить. [Оба начинают петь и щелкать пальцами и т. д.]
С: Боже, это ужасно… Эм… «My way, you’re way…»
Д: «ANYTHING GOES»!
С: «ANYTHING GOES»!
М [веселым голосом радиоведущего]: Итак, мы слушаем «Anything Goes»…
Д: В нашем исполнении, да!
[Я снова объявляю о начале записи, и мы переходим к интервью. Вроде того.]
М: О чем мы говорили?
С: Ни о чем особо… Мы расстались со своими подругами, это была основная тема.
Д: Это важно! И оба в один день!
С: В один день! Было серьезно…
М: Ладно, давайте поговорим о девушках…
Д: Нет. Давайте поговорим о музыке.
С: Да, конечно. Это было бы более…
Д: Я не… э… нет.
С: У нас уже есть новые!
Д [шепотом]: Я не могу говорить об этом. У меня судебные иски и всякое такое…
С: Да, ладно, ладно, ладно, ладно. Ладно, не важно. Да. Нет. У меня новая девушка. А у него… у него нет новой девушки, потому что он все еще женат…
Д: Нет! Я просто не могу говорить об этом… Мик, давай немного поговорим о тебе.
С: Классная рубашка.
Д: Как у тебя дела дома? У тебя есть девушка?
С [толкая его локтем]: Она здесь! Ее зовут…
Д: Точно! О, она прекрасна! Ты молодец! Эй, ребята в Англии, Мик, черт возьми, счастливчик. У него охренительная девушка…
М [бормочет]: Очень мило с вашей стороны, но вернемся к интервью…
Д: У нас со Слэшем теперь «Корветы». Вы можете поверить в это дерьмо?
М: … вопрос, на который всем хочется знать ответ, — это чем вы занимались в этом году, почему еще не вышел альбом и когда выйдет?
С [тряся головой]: Мы привыкали…
Д: Но у нас тридцать пять песен!
С: У нас тридцать пять новых песен. Но нам пришлось… Дайте мне объяснить…
Д: Уж объясни это каким-нибудь хреном, пожалуйста. Я уже пытался.
С: В первый долбаный раз, когда мы… Это можно говорить?
Д: Ага, давай.
С: В первый долбаный раз, когда мы приехали в Англию, мы такие, мы просто, такие, просто… вот билет на самолет, поехали, и мы такие, у-у-у-ху! И мы напиваемся до усрачки, а потом нам становится плохо прямо на улице и все такое. Все изменилось… [Оба начинают говорить одновременно.]
Д: Мы просто сидели на улице через дорогу от «Marquee» и просто бухали. Мы не знали. Мы думали, что мы просто, типа, играем на разогреве, а потом приехали туда, а там аншлаг!
С: Для нас это было круче всего за все время. А теперь у нас есть дома…
Д: Но, черт возьми, Англия была нашей стартовой площадкой…
С: Нет, нет, нет, но там все изменилось, вот что важно.
Д: Вот что мы делали в этом году. Но изменения начались в Англии, а потом продолжились сейчас…
С: Но мы не изменились.
Д: Да, мы не изменились.
М: Ну, в любом случае ты все еще пьян.
С: Сейчас же второй день Нового года. ТЫ ТОЖЕ пьян!
Д [смеется]: Мик, ты вообще сможешь использовать это интервью?
М: Я дам ему шанс.
С: Мы не созданы для рок-звездного дерьма.
Д: Точно! Не созданы! [Уходит в длинные бессвязные разглагольствования о том, как он подрался в клубе в канун Нового года] … и парень был гораздо больше меня, но я просто БА-БА-А-АХ! И у него глаза окосели, как в мультиках, представляешь? И он упал. А потом все стали нас растаскивать, но его протащили мимо меня, и я настучал ему по репе еще три раза! Сказали, что вроде сломал ему челюсть…
С: А Насти [Сьюисайд — бывший гитарист Hanoi Rocks] просунул свою руку в толпу и тоже врезал разок!
Д: Мы вечно сталкиваемся с этим дерьмом, люди пытаются докопаться до нас. Я и раньше говорил: если кто-то будет возникать на моего кореша, вот, Слэша, например, — пожалеет. Как и произошло, когда большой парень собирался его ударить — я его заслонил.
С: Конечно, а я могу спрятаться за его ногой…
Д: Однажды я побил за Слэша одного парня. А он бы поступил так же ради меня.
С: Но мы не хотим звучать глупо, потому что мы уже начинаем звучать глупо…
Д: Потому что мы пьяные! Мы пьяные! Конечно, мы будем звучать глупо.
С: Нет, но мы же чертова группа…
Д: Да… вот почему мы здесь.
М: Ладно, давайте исполним еще что-нибудь. Что на этот раз? Не обязательно песню Guns N’ Roses…
[Оба говорят одновременно.]
Д: «SCARRED FOR LIFE»! ROSE TATTOO!
С: «Scarred for Life». Rose Tattoo… [Дафф играет на невидимой гитаре и поет фальцетом. Мы возвращаемся к записи.]
Д: Ой, я слажал…
С: Вообще-то, мы умные.
Д: Но не прямо сейчас. Мик, ты меня напоил!
С: Нам просто нравится веселиться. Выходить и играть. Это когда мы просто выходим на сцену и играем, и играем очень добросовестно, но нас бесит говорить о музыке.
Д: Да, хорошо сказано.
С: Это правда.
Д: Очень хорошо сказано.
С: Да.
Д: Мы не против поговорить с тобой, потому что ты знаешь, что это такое. Но большинство людей говорят: «Итак, каково это — быть РОК-ЗВЕЗДОЙ?» А что это? Что такое рок-звезда?
С: Это такой камень, который светится. Ха-ха-ха!
М [решив, что уже достаточно]: Итак, давайте все проясним…
С: В Англии? Мы любим вас, ребята.
Д: Мы правда вас любим.
С: Как мы, черт возьми, дали жару в Лондоне в тот первый раз.
Д: Люблю «Marquee». Люблю Лондон.
С: Правда, в паре мест мы слажали…
Д: Когда мы вернемся, мы выступим в «Marquee».
С: Нет, старик, его больше нет.
Д: Ах да, нет.
С: Тогда, я думаю, мы выступим в «Уэмбли».
Д: Нет, давайте в том байкерском клубе! Давайте в байкерском клубе! Я не хочу повторения Донингтона.
С: Не Донингтон, а Уэмбли… [Дальше следует долгое обсуждение плюсов и минусов стадиона «Уэмбли» по сравнению с парком Донингтон, и все говорят одновременно.]
С: Две группы на концерте — это круто. Пять групп и целый день… Это просто…
Д: Ни за что. Никакого Донингтона.
М: Где бы то ни было, я знаю, что вам обоим не терпится снова выступать, а вашим поклонникам увидеть вас на сцене.
С [строя рожу]: Да, чувак, нам нужно на сцену. Когда мы доделаем этот альбом, то поедем выступать.
Д: Слышите? Слышите? Слышите? [Дафф хватается за край стола двумя руками и громко бьется об него головой.]
С [брезгливо]: Что это было?
Д: О, давай ты тоже! Ладно, вместе… раз, два, три, четыре! [Оба наклоняются и синхронно бьются головой об стол, от чего в записи слышен громкий СТУК.]
М [отчаянно пытается исправить ситуацию]: Вы слышали эксклюзивное выступление на радио «Capital»… Я хочу поблагодарить Даффа и Слэша за то, что провели со мной этот вечер… [Много громкого смеха на заднем плане.]
С: Всем, кто оставался с нами, спасибо за внимание… Ха-ха-ха!
Д: Ага! Благодарю вас! Потому что… э… ха…
М: Что будем исполнять? [Долгая пауза.]
С: «We are the Road Crew» группы Motörhead?
Д: ДА! [поет] We are the ROAD CREW… на-на-на-на-на-не-е-е-е-ет…
С [перекрикивая шум]: У нас когда-то была группа под названием Road Crew. «Rocket Queen» появилась благодаря этой песне…
Д: Точно! Лемми, привет! От Даффа и Слэша! И Филти, и всем остальным…
С: Привет!
Д: Лемми, ты крут!
М: Мы прощаемся с нашими слушателями…
Д: УВИДИМСЯ! Скоро увидимся!
С: Мик, спасибо, что так долго держал микрофон. Я бы даже свой член не смог так долго держать…
Д: Смог бы, я видел! Помнишь, мы были на гастролях, и я притворился, что сплю, а ты говорил со своей девушкой по гребаному телефону, взял тряпочку и сказал: «Возьми бутылку от колы, детка». Я притворяюсь, что сплю, а он дрочит.
М: И на этой радостной ноте…
Д: Я пытаюсь заснуть, а он в трубку: «О, детка. У меня для тебя много кончи в тряпочке…»
ЗАПИСЬ РЕЗКО ОБРЫВАЕТСЯ.
Через несколько дней, когда я пришел к Акселю домой, чтобы взять у него интервью, атмосфера, конечно, была совсем другая. Он даже не поздоровался, когда открыл дверь, просто сразу начал рисоваться. Стараясь увести разговор от приглашения Винса Нила на дуэль, я спросил Роуза о его стычке с Дэвидом Боуи перед выступлениями с Rolling Stones и правду ли говорят о том, что они теперь лучшие друзья.
— Ну, насчет «лучших друзей» не знаю. Но мне он очень нравится. Мы долго говорили о делах и разных других вещах, и я понял, что не знаю никого такого же классного, увлеченного, измученного и больного по жизни. Помню, как посмотрел на Слэша и сказал: «Мужик, я понял, что у меня большие проблемы», — а он спросил: «Почему?» Я ответил: «Потому что у нас с этим парнем много общего. Но я хоть просто долбанутый, а он вообще на хрен больной!» А Боуи сидел, смеялся и говорил: «Одна часть меня — эксперименталист, а другая хочет делать что-то, что понравится людям, но я ни черта не знаю почему! Почему я такой?» А я сижу и думаю, что мне предстоит еще лет двадцать… такой же жизни? Я ведь уже такой же… Еще двадцать лет? Что же мне делать?