м Джими Хендрикса «Electric Ladyland» продавался как два отдельных альбома. «В этом прецеденте был смысл, и его можно было рассматривать как критически допустимый. Группе предстояло рассеять огромное облако невероятных продаж альбома «Appetite», нависшее над ними. Я очень нервничал, что мы продадим всего два миллиона двойных альбомов после того, как продали около 12 миллионов «Appetite».
Когда у меня была встреча с Розенблатом, он дал мне карандаш и лист бумаги и велел написать, сколько дисков будет продано. Верьте или нет, но я написал, что мы продадим четыре миллиона экземпляров каждого диска, то есть восемь миллионов экземпляров альбома. Мне казалось, что это создаст ощущение непрерывности, а не спада. Розенблату идея понравилоась, потому что с точки зрения финансов «Geffen» было выгоднее выпустить два альбома, чем один двойной. Он счел план очень перспективным».
В конечном итоге выйдет два альбома: «Use Your Illusion I» и «Use Your Illusion II» — название взято у картины Марка Костаби, которая недавно очаровала Акселя. Тем не менее Нивен признается, что был в ужасе, когда делился своей идеей с Акселем. «Можешь себе представить, какая это будет коммерческая катастрофа, если нам придется продавать гребаный двойной альбом за 29 баксов? Если повезет, мы продадим полтора миллиона экземпляров, по сравнению с восемью миллионами альбома «Appetite». Это же гребаный кошмар. Я усадил Акселя и сказал: «Нас слушает рабочий класс. Собираешься содрать с работяг тридцать баксов в один присест? Но если мы сделаем два отдельных альбома, то они могут сначала купить один, а через неделю второй. И ты не отнимешь у них деньги на гребаные продукты, Аксель». И он купился! Купился».
Так что в конечном счете согласились и все остальные. Дуг Голдстейн рассказывает, что в то время единственный раз поспорил с Акселем из-за того, как выпускать два альбома «Use Your Illusion». «Я утверждал, что нужно выпустить два сильных альбома с большим промежутком, чтобы продлить цикл турне. А Аксель стоял на том, что никто еще не попадал в чарты сразу на первое и второе место, поэтому он хотел это сделать. И сделал». В самом деле, через неделю после релиза «Use Your Illusion II» оказался в американских чартах на первой строчке, а «Use Your Illusion I» сразу за ним на второй. Это был больше, чем просто успех. Это стало культурной отметкой, вехой в истории, последним великим событием эпохи винила и компакт-дисков.
Еще Аксель настоял на том, чтобы на обложке обоих дисков было факсимиле оригинальной работы Костаби: фрагмент «Афинской школы», одной из самых известных фресок Рафаэля, итальянского художника Высокого Возрождения XVI века — на «Use Your Illusion I» желто-красное, а на «Use Your Illusion II» фиолетово-синее. Костаби — молодой эстонско-американский художник, который впервые обратил на себя внимание в Нью-Йорке в восьмидесятые, — создавал шикарные дизайнерские решения в стиле Уорхола (например, хозяйственную сумку «Bloomingdale’s») и занимался кураторством (у него была своя студия в Нью-Йорке под названием «Kostabi World», где работало несколько «помощников» и «идейных людей»). Алан Нивен считал Костаби «падальщиком искусства, который только подписывал работы, которые выполнили за него другие. А изображения брал с исторических полотен».
Тем не менее Аксель с радостью заплатил Костаби 85 тысяч долларов за использование его работ на обложках. Нивен утверждает: «Мы могли бы и так использовать это изображение, а Костаби бы ничего не сделал, потому что сам использовал картины из открытого доступа. Я смотрю на эту обложку и думаю, как здорово, когда дело доходит до торговли, что нам не нужно платить ни Костаби, ни кому-либо еще ни цента. И меня всегда веселило, что Аксель выписал солидный чек этому парню, когда мог просто попросить Деля нарисовать такой же фон, вырезать такое же изображение, приклеить и дать за это Делю ящик пива».
Несмотря на слишком тщательную работу над обложкой, подчеркивание важности музыки, на жгучее желание создать нечто большее и лучшее, чем все, что создавалось до этого там, где все хотели сделать самым грандиозным и самым лучшим, — конечный продукт оказался неперевариваемой смесью музыкальных направлений. Они пересекались друг с другом и запутывались в узел, эффектно сталкивались и порой, казалось, никуда не вели, но потом все же приводили к очередному музыкальному путешествию. Если «Appetite for Destruction» воплощал единое видение — убедительный и неповторимый рев из тоски и амбиций, то в «Use Your Illusion» видно, как группа распадается на составные части — разные личности и разные художественные устремления. Казалось, что каждый из них один вращается где-то в космосе и движется со скоростью света из одного конца вселенной в другой, не смотря вниз, потому что боится упасть, упасть, упасть…
«Где-то внутри «Use Your Illusion» заключен единый идеальный альбом, на 50–60 минут, не больше», — заключает Алан Нивен. Наглость, с которой парни уместили в эти два альбома столько материала, многое говорит о них и об их отношении ко всему. Эти альбомы звучат весьма перегруженно, раздулись от каверов, а созданы людьми, которые слишком редко слышат слово «нет». Бесстрашные послания без каких-либо извинений — и тем не менее в этих альбомах одни из лучших работ Guns N’ Roses. Интересно, что они проложили путь еще двум крупным релизам группы: можно проследить четкую линию, которая проходит через них от «Appetite for Destruction» до «Chinese Democracy». «Когда я сейчас думаю об этом альбоме, то понимаю, что это потрясающее достижение, — много лет спустя признался Слэш. — Первое, что мне приходит в голову, это что в тот момент нас захватил ураган всякого дерьма, но работа стала огромным прорывом. Думаю, что альбомы «Use Your Illusion», если знать историю их создания, — настоящая победа. Мы через все это прошли, несмотря ни на что».
«В последнее время часто слышен вопрос: «Ребята, когда вы снова соберетесь?» — рассказал Дафф Маккаган в 2011 году. Но никто из нас не говорил, что планирует это делать. Интересно, может, некоторые думают, что, если мы соберемся, они вернут свою юность? Люди просят нас собраться, потому что верят, что смогут вернуться в те годы, пусть всего на минуту? Если задуматься, то название альбомов чертовски уместно…»
Альбомы достигли неповторимого коммерческого пика. «Большинство людей проживают жизнь, говоря: «Интересно, каково это — достичь вершины своей карьеры», — объяснил Алан Нивен. — Многие всю жизнь заботятся о том, чтобы оставаться в тени. Но когда достигаешь вершины карьеры, то понимаешь, что это чертова иллюзия, что ее не существует. А когда теряешь анонимность, понимаешь ее ценность. За подъемом на вершину последовала отдача, и она была сильной. Я прошел тяжелейшую депрессию и был на самом дне черной ямы. Все, что я любил и во что верил, оказалось никчемным, а отношения, в которые я вкладывался, обернулись предательством».
Нивен и Адлер ушли, Иззи был на грани, Слэша и Даффа ослепили наркотики и жажда беззаботной жизни богатых рок-звезд, Дуг Голдстейн остался на своем месте, а Аксель стоял у руля. Деньги все поступали, а поклонники по всему миру готовы были заполнять стадионы, чтобы посмотреть на выступление группы, и все было готово к захвату, который скоро произойдет.
Часть втораяРеальность — это мечта
«Торговец всяким барахлом не продает товар покупателю, он продает покупателя товару. Он не развивает и не упрощает товар. Он ухудшает и упрощает клиента».
10. По эту сторону ада
Лэш покачал головой и улыбнулся свой кривоватой улыбкой. «Я думал, что, как только мы уедем из Лос-Анджелеса на гастроли, то все снова будет хорошо, — сказал он. — Но как раз тогда всё пошло наперекосяк. То есть просто вышло из-под контроля! Как будто после всего этого мы отправились на гастроли, а потом… вроде… так и не вернулись».
Все уже довольно давно шло очень странно. А теперь, в Бразилии, в январе 1991 года, где Guns N’ Roses ангажировали на два выступления на фестивале «Rock in Rio», все стало еще более плохо. Они почти закончили работу над «Use Your Illusion», и Алан Нивен организовал группе первые полноценные выступления со времен концертов с Rolling Stones в лос-анджелесском «Coliseum» в октябре 1989 года. Единственная загвоздка: Аксель через Дуга Голдстейна сообщил Нивену, что в Рио ему будут не рады. Сам фестиваль — второй такого типа после дебютного прибыльного мероприятия 1985 года — представлял собой двухнедельную вакханалию, в которой участвовала половина всех рок-музыкантов мира, занимавшая три отеля в городе. Группы, команды, телерепортеры, продюсеры, пресса, жены, подружки, поклонницы, прихлебатели и черт знает кто еще, кто только ни готов был ходить по тому же полу и дышать тем же воздухом, — все они разместились в отелях «Rio Palace» и «Copacabana Place» на пляже Копакабана. А в случае Guns N’ Roses и их свиты — в нескольких километрах оттуда, в еще более эксклюзивном отеле «Intercontinental» на высокой скале с видом на пляж Ипанема.
Концерты проходили на «Маракане» — самом известном бразильском футбольном стадионе — девять вечеров подряд. Guns N’ Roses и другие хедлайнеры — Принс и Джордж Майкл — должны были выступить по два раза, а A-Ha, New Kids On The Block и INXS возглавить остальные три концерта. На разогреве играли музыканты всех мастей, от кумира тинейджеров Дебби Гибсон до ветеранов Вудстока вроде Карлоса Сантаны и Джо Кокера, закаленные в боях исчадия ада типа Happy Mondays и Билли Айдола, а также монстры стадионного рока Judas Priest, Queensrÿche и Faith No More.
Guns N’ Roses репетировали на Лонг-Бич перед вылетом в Рио за три дня до первого выступления, а потом еще в небольшой студии в городе. Помимо нового материала на концерте впервые появились Мэтт Сорум и новый клавишник Диззи Рид, так что в группе царила атмосфера обновления. Я был в Рио и писал обо всем этом сумасшедшем цирке, в который прокралась паранойя и ощущение перемен, которые дули в спину, как холодный ветер. В корне их лежала история с интервью про Винса Нила, которая уже сгнила в голове у Акселя и превратилась в ней в вопиющую несправедливость, которой теперь был заклеймен не только автор этой книги, но и другие журналисты, которые просили дать интервью. Теперь журналистов и фотографов обязывали подписывать соглашения, по которым они, по сути, теряли права на собственный материал, — новая попытка Акселя контролировать все, что его окружает.