Стоя на коленях, с закрытыми глазами и полной тоски грудью, Линден размышляла о своём положении. Она не могла воспользоваться кольцом Ковенанта. Но у вейнхимов был Посох Закона, её Посох. Как далеко он находился? Насколько глубоко вейнхимы спрятали его?
Может ли ее чувство здоровья простираться так далеко?
Повреждённому существу потребовалось некоторое время, чтобы добраться до оврага. Но боль была ужасной, и все шаги были медленными. Вряд ли оно смогло пройти долгий путь.
Закрыв глаза, она слушала голос Эсмер. Он тронул её, словно скорбь.
По этой причине, пояснил он, Посох Закона враждебен им. Хотя вейнхимы служат Земле и всегда это делали, их служение выходит за рамки Закона. Их учение само по себе является нарушением Закона. Сам факт их служения не меняет их сущности.
Поэтому даже сама близость Посоха вредит им. Если его влияние не направляется и не контролируется благосклонной рукой, его сила должна уничтожить их. Без защиты ни один вейнхим или юр-вайл не сможет долго выносить его присутствие и оставаться невредимым.
И потому вейнхимы поняли дилемму Линден – дилемму каждого обладателя белого золота. Раненое существо перед ней показало, что их можно убедить.
Утешенная этим знанием, она погрузилась в слова Эсмер и боль вейнхимов; и по мере того, как она это делала, ее восприятие расширялось наружу, следуя жестким указаниям каменных стен оврага, ведущих в пещеру.
Она не искала Посох сознательно. Неправильная концентрация внимания блокировала бы её чувства. Вместо этого она просто дрейфовала. И поймала себя на том, что думает не о самом Посохе, не о том, как она его сделала, не о его цене, а скорее об Анделейне и её красоте.
Если бы она не посетила этот оплот красоты вместе с Томасом Ковенантом, она бы не полюбила Землю так, как он. До этого она знала только Солнечную Погибель, и потому невыразимая слава Земной Силы была от неё скрыта.
Почувствовав, что Посох был оставлен произнесла Эсмер словно из невыносимого далека, Эти Вейнхимы разыскали его, чтобы уберечь от слуг Презирающего .
Линден почти слышала лесную песню Анделейна. Она хранилась в глубинах её памяти, мелодичная, как деревья, трогательная, как цветы: таинственная музыка, которая блистала и перечисляла с величием каждую травинку, каждый лепесток, каждый листок, каждое лесное существо.
Но близость Посоха вредит всем демонимским отродьям , – голос Эсмер превратился в погребальный глас в тусклом ущелье. С годами он окончательно уничтожит этих вейнхимов. Поэтому они выбрали из своих первых одного, кто понесёт это бремя – того, кто перенесёт Посох из его прежнего места и станет его последним хранителем. Так вейнхимы надеялись удовлетворить свою Загадку, не навлекая разрушение на этот риш, ибо он последний во всей Стране .
Результат их выбора перед нами .
Вечно раненный во имя служения.
Как и у вейнхимов, песня Форестала была полна печали, в ней звучала скрытая печаль. И, как и у вейнхимов, она не отступала от своей решимости.
О, Анделайн! Прости! Ибо я обречён проиграть эту войну.
Я не могу видеть, как ты умираешь, и живешь,
Обреченный на горечь и все серые поучения Презирающего.
Но пока я могу, я прислушаюсь к призыву.
Из зелени и деревьев; и за их ценность я держу меч Закона против Земли.
Воспоминания Линден об Анделейне и музыке несли ее вперед, пока она не нашла то, что искала: точную ауру и силу Посоха Закона.
И все же , вставил Мартир, они отказали бы в Посохе Рингтане, той, которая из всех других больше всех нуждается.
Он остановился, не в силах выразить свое недоумение и огорчение.
Мэнтралл ответил Эсмер, они должны удовлетворить свою Чудовище. Я назвал их причины. Они не считают, во что им это обойдется .
Они этого не сделали, но Линден считала это за них. Она всю жизнь старалась удовлетворять подобные потребности.
Её нервы с радостью узнали Посох. Земля одарила её чувством здоровья, и она не могла ошибиться в его особых эманациях. Он был воплощением справедливости, осязаемым оплотом строгих правил, последовательностей, необходимости – заповедей, – которые делали жизнь и красоту возможными. Пока он оставался нетронутым, Лорд Фаул никогда не мог полностью погасить надежду.
И она была его создательницей. Вдохновлённая любовью к Ковенанту и Земле, ко всем своим друзьям, она отдала себя в белый огонь, чтобы создать орудие против Солнечного Погибели. Ей не нужно было соприкасаться с ним, чтобы воспользоваться его благодатью. Ей нужно было лишь почувствовать его силу и знать, что оно принадлежит ей.
Направляемый и контролируемый сказала Эсмер. Чьей-то рукой .
Стоя на коленях, закрыв глаза и опустив голову, Линден Эвери Избранная протянула руку, чтобы заявить о своей единственной силе, которая когда-либо по-настоящему принадлежала ей.
Где-то вдали Лианд прошептал: Небо и земля! Взгляните на неё. Она возвышенна.
Вместе, словно на мгновение отбросив свою вражду, Эсмер и Стейв ответили: Она нашла Посох .
Что же она будет делать? с удивлением спросил Лианд.
Стейв не ответил, но Эсмер тихо пробормотала: Смотри .
Наполнив свои руки огромными возможностями Закона, Линден обратила свои мысли к покалеченным Вейнхимам, неуверенно стоявшим перед ней.
Глаза её оставались закрытыми. Ей не нужно было смотреть на существо, чтобы понять его страдания. Его раны – непреднамеренное и неизбежное разрушение его тела – были видны ей во всех подробностях. Её собственная плоть ощущала их.
Посох Закона нанёс эти раны. С помощью Посоха она могла их исцелить.
Так она ответила на отказ вейнхимов. Они были последними остатками своего рода и заслуживали как минимум того, чтобы их исцелили.
Когда её работа была завершена, солнце уже скрылось за горизонтом, и медленно приближающийся вечер окутал овраг густыми тенями. И всё же её сердце наполнилось светом и надеждой, словно рассвет.
Замысли их спасение
Когда Линден наконец поднялась на ноги, почти шатаясь от усталости, исцелившийся вайнхим и его спутник издали хриплые звуки, которые Эсмер перевела как приветствие. Стейв и Мартир вежливо выразили глубокую благодарность. Оставив Бхапу и Пахни с ранихинами и юр-вайловами на произвол судьбы, Линден и её небольшая группа последовали за вайнхимами в пещеру.
Она тяжело опиралась на Лианда, нуждаясь в его поддержке. А Мартир поддерживал Анеле: старик казался слишком потерянным, чтобы позаботиться о себе. Стейв шёл один, а Эсмер плелся позади, словно его лишили имущества.
Торжественно, словно процессия, они шли по тёмному каменному проходу, пока не достигли поворота, где проход выходил в просторное помещение, освещённое, словно зал собраний. Там же ждали и остальные риши, чтобы тоже приветствовать их, кланяясь по-своему и перекликаясь, словно восторженные птицы.
Исцелив существо, охранявшее Посох, Линден, по-видимому, исцелила их всех. Даже вейнхимы, которые первыми встретили её в овраге, потеряли выражение скорби, и никто из остальных не подавал никаких признаков боли.
В каком-то смысле она подтвердила смысл их жизни.
После летней жары Южных Равнин воздух пещеры казался благословенно прохладным, успокаивая её измученные нервы. Вейнхимы проводили своих гостей к выступам, похожим на скамьи, в стене пещеры; и когда она села, истертый камень, казалось, обнял её, несмотря на свою жёсткую поверхность. Она знала, что это ощущение было создано вейнхимами. Они хотели, чтобы она поняла, что попала в место покоя.
Свет в пещере излучал тёплое свечение с изумрудным оттенком и проблесками ржавчины. Он исходил от множества каменных горшков, расставленных по всему полу, словно жаровни; по краям их плясали и извивались языки пламени. Однако Линден видел, что огонь питался не маслом или дровами, а знаниями. Вместо дыма они распространяли в воздухе аромат гвоздики и кориандра.
Лианд сидел рядом с ней, хотя теперь она не нуждалась в его заботе. Вейнхимы приблизили её к Посоху Закона: она без усилий ощущала его близость. Его суровая благодать наполняла её незнакомым удовлетворением.
Стейв остался стоять, словно оказывая порождением Демондима честь. А Эсмер бесцельно бродил по залу, выглядя слегка опечаленным, терзаемый горем, которое он не мог объяснить. Но Мартир тоже сидел на одном из уступов, изучая вейнхимов, словно намереваясь запомнить каждую деталь, чтобы поведать своему народу историю, достойную его яростных амбиций.
Анель тоже сидел, прислонившись к камню, бормоча что-то в свою жидкую бороду. Но в нём произошла какая-то существенная перемена. Когда Линден взглянула на него, она увидела, что его прежние сожаление и стыд утратили часть своей ярости. Слишком много лет и слишком много сожалений сломили его; и всё же, несмотря на бормотание, он казался почти вменяемым. Близость к Посоху, казалось, успокаивала его, облегчая тяжесть долгой утраты.
Вайнхимы предложили каждому из гостей железную чашу с витримом, хотя Эсмер с явным презрением отмахнулся. Затем они собрались в центре зала, образовав свободный клин, на конце которого стоял хранитель Посоха. Исцелённое существо снова поклонилось Линден, прорычав непонятные ей слова. Когда она тоже поклонилась, оно медленно вышло из зала в один из нескольких боковых туннелей, пересекавших стены пещеры. Затихнув и замерев в ожидании, все ждали, пока существо исчезнет, выполняя своё поручение.
Вскоре он вернулся, неся в руках Посох Закона.
При виде этого зрелища у Линден снова затеплилось сердце. Уникальная природа Посоха возбудила её чувства. Он был выше вейнхимов – почти такого же роста, как она сама – и сделан из светлого дерева, которое мерцало в свете знаний; дерева настолько светлого, что его можно было принять за древо. Длина Посоха была гладкой, словно его любовно полировали веками. Но концы его были скованы железными обручами – пятками изначального Посоха Закона, который Берек Полурукий выковал из ветви Единого Древа.
Вэйн и Финдайл отдали ему свои жизни, жёсткую структуру и текучую жизненную силу. Но их качества были преобразованы дикой магией и страстью измученного духа Линдена. И их союз был сформирован и направлялся глубоким знанием, с которым Берек выковал своё железо. Так знание пра-вилов и Земная Сила Элохимов стали чистым инструментом Закона.