Она не могла думать: её переполняла ярость. Старый пророк предал её. Он даже не предупредил её.
Видимо, его больше не волновало, что будет с Землей.
4.
Злоба
Значит, сирены принадлежали полицейским машинам: шериф Литтон слишком поздно отреагировал на призыв о помощи из мемориала Беренфорда.
Билл Коти, должно быть, не сумел собрать достаточное количество добровольцев для защиты Джоан. Или же он просто слишком заботился о ней, чтобы забыть о ней, когда уходил с дежурства.
Дрожащими руками Линден снова взял трубку и набрал номер Сэнди Иствуолла.
Впервые за много лет она пожалела, что не купила беспроводной телефон. Ей хотелось броситься наверх и проверить, как там Джеремайя, пока она, дрожа от холода, ждет голоса Сэнди.
Входная дверь, подгоняемая ветром, глухо стукнулась о щеколду. Неужели с Джеремайей ничего не случилось с тех пор, как она вышла из его комнаты? Но Билла Коти застрелил Роджер. У которого, очевидно, был пистолет.
Линден сказала Биллу, что Роджер недостаточно опасен для оружия. Теперь она знала, что это не так.
К счастью, Сэнди почти сразу ответила на звонок. Алло?
Сэнди, это Линден. Извините, меня нужно в больницу. Ситуация чрезвычайная .
Билл Коти погиб, потому что Линден недооценил безумие Роджера.
Сэнди не колебалась: Я сейчас приду .
Спасибо Линден повесил трубку и направился к лестнице.
Сын Джоан теперь наверняка поспешит. Он намеревался ускорить кризис, которого жаждало его сердце.
Держа руку на дверной ручке комнаты Джеремайи, Линден замерла, собираясь с мыслями. Как с ним могло что-то случиться? Прошло всего двадцать минут с тех пор, как она уложила его спать. И всё же она боялась за него. Всё её тело дрожало при мысли о том, что Роджер мог причинить ему зло.
Она приоткрыла дверь и заглянула в его комнату.
Свет из коридора позади неё проникал через пол к башням-канатам, защищавшим изголовье его кровати. Он лежал между ними, раскинувшись, одеяла были уже смяты и перекручены, одна рука была вытянута, словно в мольбе. Он издавал слабые храпящие звуки во сне.
Роджер выстрелил Биллу Коти в голову.
Дрожь Линден усилилась. Она закрыла дверь и поспешила вниз, чтобы дождаться Сэнди.
Внизу лестницы, стоя среди шпилей и контрфорсов, похожих на игрушечные игрушки, она услышала, как входная дверь снова загрохотала, словно кто-то снаружи пытался её открыть. Сэнди, должно быть, ещё не пришла – да и в любом случае она всегда звонила в дверь. Тем не менее, Линден нырнула под крепостную стену, чтобы отпереть дверь, и отодвинула её в сторону.
Ветер хлестал её по лицу, вырывая слёзы из глаз. Порыв был неестественно холодным и резким, полным песка. Надвигалась буря, серьёзная буря.
В свете крыльца Линден увидела, как Сэнди наклонилась к дому, словно лавируя навстречу ветру. Порывы ветра трепали её пальто, и оно развевалось, словно надутый парус.
Сэнди поднялась по ступенькам крыльца. Линден впустил её в дом, захлопнул дверь и сказал: Это было быстро .
Свет разогнал тени на лице Сэнди. Её губы сжались от напряжения, а глаза потемнели от сомнения.
С тобой все в порядке? быстро спросил Линден.
У меня было предчувствие. начала Сэнди, но тут же остановилась и попыталась неубедительно улыбнуться. То, что тебя сегодня беспокоило, должно быть, заразно. Это нашло на меня, когда я ехала домой. Я не могла расслабиться. Она снова улыбнулась, на этот раз более удачно. Я знала, что ты позвонишь. Я уже была в пальто, когда зазвонил телефон . Затем на её лице снова появилось выражение неопределённого страдания. Надеюсь, ничего плохого не случилось .
Я дам вам знать ответил Линден, чтобы избежать объяснений. Я позвоню, как только смогу .
Сэнди кивнула. Казалось, она прислушивалась к ветру, а не к Линдену.
Все еще дрожа, Линден достала свое пальто из шкафа в прихожей, закуталась в него и вышла в ночь.
Однако, закрыв за собой дверь, она замерла на месте, пока не услышала щелчок замка. Она не могла понять, что нарушило обычное флегматичное спокойствие Сэнди, но была этому безумно рада. Испугавшись, Сэнди будет особенно осторожна, а Линден ценила всю ту заботу, которую Сэнди могла оказать Джереми.
Ей нужна была эта уверенность, чтобы справиться с зарождающимся убеждением, что она бросает сына. Ей хотелось сбежать с ним сейчас же, взять его с собой и бежать.
Неужели Роджер не знал, что у нее есть сын?
Ей пришлось закрыть рот и прищуриться от пыли на ветру. Завернувшись в свою решимость, словно в очередной плащ, она заставила себя поспешить с крыльца и через лужайку к своей машине.
Сильный порыв ветра чуть не вырвал дверцу машины из её рук, когда она её распахнула. Она споткнулась и упала на водительское сиденье, словно её втолкнули. Дверь какое-то мгновение сопротивлялась её рывку, а затем с грохотом захлопнулась за ней. От удара машина покачнулась на рессорах.
Стартер на мгновение заглох, прежде чем двигатель ожил. Со всей возможной осторожностью она выехала задним ходом на улицу и повернула к больнице.
На квартал-другой ветер оставил её в покое. Затем он снова затряс машину, завыв в колёсных арках, ударяя по капоту и багажнику до тех пор, пока они не завибрировали. Уличные фонари высекали тёмные полосы в воздухе, словно пригоршни пыли, подброшенные ветром. Они закружились, ударившись о машину, на мгновение завились на лобовом стекле и, танцуя, улетели прочь.
К счастью, мемориал Беренфорда находился недалеко. Да и уличные фонари в центре города встречались чаще: они казались ярче. Тем не менее, пыль стремительно поднималась в воздух, клубясь и завихряясь у стен зданий. Обрывки бумаги скручивались в вихрях, словно измученные предметы.
Миновав здание окружной больницы, она въехала на парковку между ней и мемориалом Беренфорд. С парковки она не видела входную дверь. Но три патрульные машины уже добрались до её владений раньше неё. Их фары мигали в ночи пустыми предупредительными огнями.
Сильно моргая от пыли и пронизывающего ветра, она плотнее закуталась в пальто и поспешила по дорожке к входной двери. Она могла бы воспользоваться служебным входом и сэкономить тридцать ярдов, но ей хотелось войти в здание так же, как, должно быть, вошёл Роджер, и увидеть последовательность его действий.
Она обогнула угол здания и поспешила вдоль его фасада. Она взбежала по ступенькам, перепрыгивая через две сразу, почти бегом.
Освещенная светом из небольшого вестибюля, а также собственными лампами, входная дверь словно возникла перед ней, словно вырванная из какой-то иной реальности. Она уже тянулась к ручке, когда увидела уродливую дыру в металле, где раньше был замок. От дыры по стеклу криво расходились трещины.
Вход в мемориал Беренфорда имел две пары тяжёлых стеклянных дверей, одна внутри другой. Ночью внешняя дверь запиралась. Сотрудники пользовались служебным входом и своими ключами. После наступления темноты посетителям приходилось звонить в дверной звонок, который вызывал дежурную медсестру или санитара; их не впускали, пока они не представлялись по переговорному устройству у двери.
По-видимому, кто-то отказался впустить Роджера.
Сара Клинт была дежурной медсестрой: кто были санитары? На мгновение, отвлечённая яростью Роджера, Линден не могла вспомнить. Потом вспомнила: Авис Кардаман и Гарри Ганд. Гарри был бы бесполезен против незваного гостя. Это был веснушчатый молодой человек с вкрадчивым поведением и настоящим гением бумажной работы; но он имел обыкновение вздрагивать, когда слышал громкий голос. Авис же был крупным и невероятно ответственным мужчиной, чьи мягкие манеры скрывали его невероятную силу. Линден часто подозревала, что он мог бы спугнуть краску со стен, если бы счел её угрозой для своих пациентов.
Если бы Роджер забрал Джоан вопреки Авис.
Сколько еще жертв он оставил после себя?
Набравшись смелости, она резко вздохнула, распахнула сначала внешнюю дверь, затем внутреннюю и вошла в вестибюль.
В помещении было полно полицейских: шериф Литтон и как минимум шесть его помощников. Все посмотрели на неё, когда она вошла.
Позади них Гарри Гунд стоял у стойки регистрации. Его вид казался одновременно испуганным и вызывающим, словно он в чём-то опозорился и теперь пытался искупить свою вину, проявив должное внимание. Рядом с ним, обнявшись, стояли Максин Дуброфф и её муж Эрни.
Линден быстро оглядела вестибюль мимо офицеров, но не увидела никаких признаков Сары Клинт.
Она беспомощно гадала, как ее пациенты реагируют на выстрелы и суматоху.
Сразу за дверью, почти у её ног, Билл Коти лежал, залитый кровью. Он всё ещё был в тёмно-синей форме службы безопасности, с рацией и дубинкой на поясе. Пятно крови скрывало бесполезный серебристый значок. Но маленькая кобура на поясе была пуста.
В одной руке он держал баллончик Мейса : единственное настоящее оружие, разрешённое страховкой окружной больницы. Видимо, Роджер не дал ему времени им воспользоваться.
Сквозь разбитую голову виднелись пряди его седых волос. Пуля Роджера пробила ему левый висок. Выходное отверстие в затылке представляло собой чудовищное месиво из мозгов и костей. Тёмная струйка по щеке подчёркивала ужас, царивший в его незрячих глазах.
Линден инстинктивно опустилась на колени рядом с ним и протянула руку, словно веря, что прикосновение её рук каким-то образом вернёт его к жизни. Но шериф остановил её.
Не трогайте его! рявкнул Литтон. Криминалисты ещё не приезжали .
Как будто могут быть какие-то сомнения относительно причины смерти.
Линден на мгновение закрыла лицо, словно не в силах вынести вида безжизненного тела Билла. Однако почти сразу же она опустила руки; и в этот момент дрожь её как рукой сняло, словно часть её обычной смертной сущности отпала. Кризис настиг её: пахло медью и пеплом. Она мрачно поднялась на ноги, чтобы встретить его.
Билла застрелили так давно, что большая часть его крови уже высохла. Сколько времени прошло? Полчаса? Час?