На какое-то время неуверенность помешала ей сосредоточиться, и ощущение орды стало размытым, неопределённым; таким же смутным и инстинктивным, как источники кошмаров. Вместо того чтобы продолжать искать хоть какой-то проблеск каезуры, она почувствовала над собой, высоко среди облаков, Грязь Кевина. Независимо от ветра и погоды, она наложила пятно сомнения на её чувство здоровья; она парализовала её тактильную связь с истинной жизнью Земли.
Если бы Ковенант солгал.
Мартир заверил её, что Грязь Кевина не сможет ослепить её, пока сохраняются последствия её погружения в Мерцание. Стейв намекнул, что придерживается того же мнения. Тем не менее, она, казалось, слабела с каждым мгновением, теряя сосредоточенность, расстраиваясь из-за рекурсивных эманаций орды. Она никогда не сможет распознать Падение, если не пробудит огонь Закона, чтобы обострить своё восприятие.
Два дня назад Мастера смогли обнаружить присутствие цезуры, потому что Демондимы ещё не применили тактику сокрытия. Если бы она тогда знала о чьём-либо Падении, кроме своего собственного, и если бы она была сильнее.
Она упустила эту возможность. Больше такой возможности не будет.
Неужели именно Ковенант сказал ей, что ей нужен Посох Закона?
Однако любое преждевременное использование Силы Земли может спровоцировать срабатывание защиты и усиление злобы ее врагов.
Доверься себе. Ты единственный, кто может это сделать.
Общение с Томасом Ковенантом много лет назад научило ее игнорировать подступы паники.
Ладно, сказала она себе. Ладно. Значит, она не могла понять, как Демондимы решили использовать свои нынешние стратегии. Ну и что? Она пришла на край Ревелстоуна, чтобы попытаться провести своего рода хирургическую операцию; а хирургия требовала внимания к тому, что было прямо перед ней. Скрытые мотивы чудовищ не имели значения. В данный момент, при данных обстоятельствах, замыслы Кастенессена и даже Ковенанта не имели значения. Её задачей было просто и единственно искоренить раковую опухоль доступа орды к Камню Иллеарт. Для хирурга в ней ничто другое не имело значения.
Линден Эвери Избранная с усердием и заботой вновь сосредоточилась на манипулятивной маске Демондимов.
Она и раньше замечала быстрые проявления зелёного и сверкающего зла Камня; теперь их было больше. Но они были широко разбросаны по всей орде; краткие, как отдельные капли дождя; мгновенно поглощаемые. И они находились в постоянном движении, сверкая, словно осколки молнии, отражённые в бурном море. Понаблюдав за ними какое-то время, она увидела, что они движутся подобно кружащимся миазмам мигрени, цезуре.
Тогда она поняла, почему не могла различить само Падение. Конечно, Демондимы скрывали его всеми доступными им средствами. За их притворным замешательством бурлили противоречивые энергии и течения, стремясь скрыть источник своей мощи. Но они всё же проявляли эту мощь, используя её, чтобы скрыть себя. Каждый проблеск и мерцание Камня Иллеарт были настолько непосредственными, имманентными и неотразимыми, что скрывали разрыв времени, который сделал его возможным.
Линден понимала – но понимание ей не помогало. Теперь, осознав, что происходит, она могла сосредоточить своё чувство здоровья, не обращая внимания на угрозу, заложенную в каждом отдельном отблеске изумруда; и когда она это делала, она видела намёки на то, как время искажает действительность, вихрь мгновений, разрывающий тысячелетия между ордой и Камнем. Но эти намёки были слишком краткими и непредсказуемыми. Их хаотичное исчезновение затмевало их. Они были подобны кровоточащим сосудам в хирургии: они мешали ей видеть именно то место, где требовались скальпель и швы.
Там она познала истину. Задача, которую она себе поставила, была невыполнимой. Она была для неё совершенно неподходящей. Тактика демондимов была слишком чужда её человеческому разуму: она не могла найти свой путь сквозь запутанные уловки и ярость чудовищ. Она не смогла бы разрушить это препятствие, если бы не нашла способ понять, что думают и делают все демондимы в каждый момент.
С мысленным стоном она немного отступила, чтобы прижаться лбом к мокрой траве. Ей хотелось утешиться ощущением её плодородного здоровья, её хрупкой и цепкой хватки на старой почве плато; её деликатной демонстрацией земной силы. Даже холод дождя в какой-то мере противоречил губительным проискам Демондимов, дикому изумруду Камня, квинтэссенции несправедливости цезуры; невозможности её задачи. Дождь был уместен, подобающим. Он шёл, потому что земля нуждалась в естественном питании. Такие вещи принадлежали органическому здоровью мира. Они заслуживали сохранения.
Она не могла отсечь затвор, как намеревалась. Поэтому ей придётся подойти к проблеме менее хирургически – и гораздо более рискованно. Ей придётся рискнуть и напасть на монстров напрямую, надеясь, что они ответят силой Камня Иллеарт. Затем, в неопределённый промежуток времени между моментом их контратаки и моментом её испепеления , ей нужно будет обнаружить уже явный след Падения орды; обнаружить и погасить его. Если она продержится достаточно долго.
У неё не было оснований полагать, что она добьётся успеха. Задача будет одновременно быстрой и непосильной. И если она откажется от этого, то не приблизится ни к спасению Иеремии, ни к избавлению Земли от других опасностей. Если же она потерпит неудачу, то может не дожить до уничтожения Ревелстоуна из-за неё.
Во имя сына она дважды рисковала полной гибелью. Но теперь вопрос его выживания стал гораздо сложнее. Несмотря на то, что он оставался пленником лорда Фаула, он был здесь. Он пришёл в себя. А Кавинант, каждое слово которого тревожило её, утверждал, что его собственные планы наконец-то освободят Иеремию.
Ковенант опасался, что нападение орды может помешать ему осуществить свои замыслы. Если она столкнётся с демондимами напрямую, то может не только навлечь катастрофу на Землю, но и лишить сына единственного шанса на жизнь.
И все же и все же
Демондимы были здесь. Сила Камня Иллеарт была здесь. Кастенессен и скурджи уже работали, стремясь уничтожить Землю. А где-то Червь Конца Света ждал своего пробуждения. Как она могла отвернуться от непосредственной угрозы, если не понимала Ковенанта, а у Мастеров не было эффективной защиты?
Застряв в своей дилемме, она не осознавала ничего, кроме неистовой мощи орды и крайней степени своих колебаний. Она не чувствовала ни дождя, падающего на спину, ни сырости травы. И не ощущала приближения Стейва. Пока он не сказал: Внимай, Избранный . Она забыла, что не одна.
Он уже дважды произносил эти слова, оба раза в качестве предупреждения, и оба раза потому, что Эсмер или юр-вайлы застали ее врасплох.
Поднявшись из травы, она оперлась своими сомнениями на Посох Закона и поднялась на ноги.
Словно без всякого перехода, Лианд подошел к ней и схватил ее за руку, чтобы она не споткнулась и не упала, когда она обернулась и обнаружила, что тупо смотрит в черное лицо хранителя мудрости юр-вайлов.
Ноздри существа широко раскрылись, учуяв её сквозь дождь. За грозовыми тучами рассвет достиг Верхних земель, и солнце тускло освещало тьму; света было достаточно, чтобы высветить ужасающий облик хранителя знаний. Теперь, когда она узнала существо, она почувствовала, как капли дождя бьют по его обсидиановой плоти, стекают по туловищу и конечностям – и с шипением превращаются в пар, ударяясь о лезвие из расплавленного железа, зажатое в его кулаке.
За более крупным существом стояла плотная толпа демондимов, чёрных, как чёрное дерево и полночь, и столь же зловещих. Даже вейнхимы, разбросанные среди них, казались такими же тёмными, как демоны. Насколько она могла судить, те немногие существа, что сопровождали её сюда, присоединились к более многочисленной силе, которую Эсмер привела к Глиммермиру. И все они, казалось, бормотали проклятия, сжимаясь друг к другу и Линдену, направляя свою объединённую мощь на хранителя знаний и его раскалённый клинок.
Почувствовав ее внимание, хранитель мудрости поднял свободную руку и поднес к ее ладони багровый нож, по-видимому, предлагая порезать себя от ее имени.
Это же существо вело себя точно так же, когда она готовилась к своему первому опыту цезуры; когда она была больна страхом и последствиями обряда. Тогда гораздо меньший клин юр-вайл исцелил её, дав ей силы найти свой путь сквозь безумие Жанны; достичь прошлого Земли и Посоха Закона.
Теперь хранитель знаний, похоже, сделал похожее предложение:
Вчера Эсмер сказала ей: Я позволила им присутствовать здесь, и они приняли это, чтобы служить тебе. Они будут защищать тебя и это место Ревелстоун с большей преданностью, чем Харучаи, у которых нет сердца .
Ковенант высмеял утверждение Эсмер. Он предупреждал её, что оковы юр-вайлов предназначены для него. Они были слугами Фоула с тех пор, как встретили его. И у неё были свои причины гадать, какая тайная цель кроется за помощью юр-вайлов. Причастность Эсмер вызывала сомнения по всем направлениям.
Линден дождь заглушал голос Лианда, твоё горе очевидно. Ты боишься, что потерпишь неудачу. Но вот помощь. Немногие из этих существ служили тебе и знаниями, и доблестью. И всё же эти юр-вайлы здесь, и с ними вейнхимы. Возможно, они укрепят тебя и помогут тебе добиться успеха .
Он слишком легко отдал свою веру Завет высмеял бы его за это.
В тусклом свете рассвета Махртаир добавил: Рамены давно знают некоторых из этих юр-вайлов. Они действовали ради нашего блага. И они помогли Анеле .
Стейв промолчал. Он почувствовал ярость Эсмер и потому мог подозревать мотивы этих негодяев.
Не дождавшись ответа, Камнедробитель повернулся к Хандиру. Ты говоришь от имени Мастеров произнёс он более твёрдо. Что ты скажешь теперь? Я узнал, что в своё время ваш род долго и яростно сражался с подобными существами. Кроме того, Неверующий желает, чтобы Избранные воздержались. Разрешишь ли ты ей сейчас помочь?
Линден долго не слышал ничего, кроме суровых призывов – или проклятий – порожд