Затем Стейв коснулся руки Линдена. Взглянув на него, она увидела, что Галт и Глас Мастеров отошли от линии скалы, направляясь через невысокий холм. В этом направлении, по её прикидкам, находился вход в туннель, ведущий из Ревелстоуна. Предположительно, Хандир и Смиренные намеревались перехватить Ковенанта и Иеремию там.
Вместе со своими спутниками она последовала за двумя Мастерами.
Облака всё ещё скрывали рассвет, но слабого серого света было достаточно. С вершины холма Линден видела широкий зев Крепости, зияющий дождём. Сразу за туннелем Ковенант и Джеремайя стояли лицом к ней, очевидно, ожидая её.
Их сопровождали Клайм и Бранл, а также около двадцати других Мастеров.
Линден смутно гадала, неужели эти Харучаи – все, кого удалось спасти от обороны Ревелстоуна. Она всё ещё не имела представления о том, сколько сородичей Стейва занимают Твердыню Лорда.
Кавинант, казалось, не смотрел на неё: он опустил голову, словно погрузившись в созерцание. Но Джеремайя помахал рукой с энтузиазмом возбуждённого мальчишки.
Вид его рвения глубоко поразил Линден. Она должна была прийти в восторг, должна была ощутить беззаботную радость от его осознанного и добровольного присутствия, от его проявления радости. Но она не могла забыть, что именно его сила помешала ей прикоснуться к нему в передней.
Он и Ковенант оставались непроницаемыми для ее чувств.
Ее сердце невольно сжалось, а лицо исказилось в мрачном гримасе, когда она спустилась по склону холма, чтобы встретиться с двумя людьми, которых она любила больше всего на свете и которым она хотела доверять больше всего на свете.
При её приближении Ковенант мельком взглянул наверх и начал уходить от горла Ревелстоуна к водопаду Фёрл. Но Джеремайя радостно крикнул: Привет, мама! Пора начинать! , прежде чем присоединиться к Ковенанту.
Рваная пижама её сына промокла насквозь, но он, похоже, не чувствовал холода. Она всё ещё не знала, был ли он ранен.
Мастера выстроились вокруг Неверующего и Иеремии, не мешая Линден приближаться. Через несколько мгновений она их догнала.
Стейв стоял между ней и ними, словно страж. Дождь щипал ей лицо и руки. Ветер теперь был клыкастым, прогрызая плащ и одежду.
Ковенант был ближе к ней, между Стейвом и Джеремайей. Настороженно нейтрально, словно обращаясь к погоде, а не к Ковенанту, она сказала: Кажется, я понимаю, почему ты не хотел рассказывать мне о своих планах . Я заслуживаю лучшего. Мне нужно что-то взамен. Но зачем нам нужно было приезжать сюда? Она неопределённо указала на дождь. Немного доверия. Почему ты не мог показать мне вход? И почему ты ждал до сих пор?
Ковенант казался отвлечённым, его мысли были где-то далеко. Но он не притворялся, что не услышал её. Это будет нелегко рассеянно сказал он. Нам нужна не просто дистанция от демондимов. Нам нужна дымовая завеса. Как Сила Земли, исходящая из Мерцающего мира. Если они почувствуют хотя бы намек на то, что мы делаем. На мгновение его голос затих. Затем он добавил: Но это не единственная проблема. Есть и другие силы, которые могут попытаться остановить нас. Нам нужно было время, чтобы подготовиться к ним .
Какие силы ? спросил Линден. Вы говорили что-то подобное вчера вечером, но не объяснили .
Он не поднимал головы, разглядывая мокрую траву. Ну, Кастенессен, например. Кто знает, что, чёрт возьми, собирается делать Эсмер? Он взглянул на Джеремайю. И ты забываешь, что у этих уродов кандалы .
Линден оступилась на шаг. Она больше не могла представить себе ничего плохого в порождениях Демондима. После того, что она только что пережила, его подозрения казались абсурдными.
Но на твоём месте , – продолжил он, прежде чем она успела продолжить разговор, – я бы больше беспокоился об Элохимах. Они никогда мне не доверяли. Ты же помнишь это.
Конечно, кисло сказал он, у тебя моё кольцо, и это их вполне устраивает. Но это не значит, что они не попытаются вмешаться. Они ведь всё это время предупреждали людей остерегаться меня не просто так, ради забавы .
Я встречал их, сказал Джеремайя. Думаю, им просто не нравится, когда кто-то важнее их .
Постепенно рассвет пробивался сквозь отступающую бурю, рассеивая тьму над плато. Теперь по обе стороны от выбранного Мастерами пути виднелись ряды деревьев: рощи мимозы и акации, кучки кедров – всё тёмное, окутанное дождём и полное скрытых тайн. Там могло скрываться множество мудрых существ, и Линден не уловил бы ни малейшего намека на них.
Она покачала головой. Не понимаю. Если Кастенессен хочет остановить тебя, почему Элохимы хотят того же? Эсмер сказала ей, что они ожидают, что она разберётся с Кастенессеном и скурджами. Разве ты не Диковилдер? Что же тогда беспокоит Элохимов? Они назначили его остановить скурджей. По сути, они заставили его. Они сделали его пленником. Зачем им то, чего он хочет сейчас?
Ты прав, резко ответил Ковенант. Ты не понимаешь. Особенно Кастенессен .
С подчеркнутым терпением он объяснил: Вы должны понимать, что он не сломал свой Дюранс. У него не было такой уж реальной силы. Нет, он выскользнул. Что ему и удалось, став частью скурджа . Пока Линден смотрел на него, Ковенант пробормотал, словно про себя. Наверное, он позаимствовал эту идею у Фоула. Презирающий обожает такие штуки .
Затем он продолжил объяснение. О, эффект был тот же. Дюранса больше нет. Но дело в том, что это было ужасно больно. Слиться со скурджем, даже немного. Это было больнее, чем ты можешь себе представить. Ад и кровь, Линден, на фоне этого, наверное, то, что переживает Джеремайя, кажется пикником .
Он прав, мама вставил Джеремайя со всей серьёзностью, на которую только было способно его волнение. Он перебрасывал гоночную машинку из рук в руки, ловко ловя её оставшимися пальцами. Я видел её. До того, как ты пришла в Страну. Это ужасно. Если мне когда-нибудь придётся выбирать, он драматично содрогнулся, я останусь там, где есть .
Всё ещё разглядывая спутанную дождём траву, Ковенант кивнул. Теперь Кастенессен сплошная боль. Она свела его с ума. Больше ничего не осталось. И ярость его единственный выход. Всё, что он делает, лишь ещё один способ закричать.
Но он не может яриться достаточно сильно, чтобы остановить боль. Никто не может. Во всяком случае, ненадолго. Поэтому он делает то, что делает любой безумец в его ситуации. Он причиняет себе ещё больше боли, пытаясь сделать свою ярость ещё сильнее. Быть частью скурджа недостаточно мучительно, поэтому он окружает себя ими, он заставляет их воплощать его ярость. А когда это не срабатывает, он калечит.
Голос Ковенанта затих.
Что калечит? сразу спросил Линден.
Себя, конечно фыркнул Неверующий. Неважно, что у него болит. Важны лишь боль и ярость. Он ходячий, говорящий апофеоз боли, и ничто не вернёт ему рассудок. Я намерен избавить его от страданий, но он просто не понимает. Не может. Боль это всё, что у него есть. Он боится её потерять. Вот почему он хочет меня остановить.
Если он поймёт, что сейчас произойдёт, он взбесится. Он не сможет натравить на нас скурджей достаточно быстро, чтобы изменить ситуацию. Но он всё ещё Элохим: он может появиться где угодно в любой момент. И с такой силой лучше не бороться .
Кавинант резко остановился; повернулся так, что Линден пришлось повернуться к нему лицом. Она снова увидела проблеск углей в глубине его глаз, покрасневших и угрожающих. Строгие черты его лица, казалось, бросали ей вызов. Пока Стейв настороженно наблюдал за ним, а её друзья столпились поближе, чтобы услышать его, Неверующий резко сказал ей: Вот чем я и занимался всю ночь . Он словно намекал, что она тратит время на пустяки. Отвлекаю Кастенессена. Сбиваю его с толку трюками, как я это сделал с Демондимами .
Ладно Линден с трудом усваивал описание Ковенанта. Теперь это ещё менее понятно. Если ты прав насчёт Кастенессена если его состояние напоминало состояние Джоан, как Элохимы могут хотеть того же, чего и он?
Проклятие . Ковенант вытер лицо, смахивая остатки огня с глаз. У них другие причины. Кастенессен просто кричит. Ему больно, и он хочет заполнить этим весь мир. Элохимы мне не доверяют. Никогда не доверяли. Для них тот факт, что я часть Арха, то, что я могу делать то, что делаю, это катастрофа.
Время для них слишком важно. От него зависит их бессмертие. Они не хотят, чтобы кто-то, кто хотя бы помнит, что такое смерть, обладал такой силой, как я. Поэтому они не хотят, чтобы я остановил Фоула. Они боятся, что я могу изменить форму Арки. Форму их Вюрда. Они боятся, чего это может им стоить.
Конечно, они ошибаются. Я здесь не для того, чтобы менять Время. Я его защищаю. Это моя работа. Но они мне не верят .
Он прав, мама повторил Джеремайя. Но его голос звучал как будто издалека, словно скрытый за Ковенантом.
Резкий порыв ветра сорвал капюшон плаща Линден, швырнув ей в лицо капли дождя. Ветер тревожно загудел среди деревьев.
Словно с отвращением повернувшись, Ковенант зашагал прочь. Пошли потребовал он, прежде чем Линден успел понять его. Я не могу продолжать это бесконечно. И я не могу сделать это без тебя .
Линден чуть не споткнулся от неожиданности. До этого момента он не признавал, что она важна для него, что он ищет от неё чего-то, кроме кольца.
Она поспешила снова догнать его. Но когда она это сделала, то обнаружила, что он заставил её замолчать. Я не могу этого сделать Реальности словно менялись вокруг неё, переходя от одной неопределённости к другой. Над плато дождь превратился в мелкую морось, которая казалась бы успокаивающей, как туман, если бы её не гонял ветер. Сквозь мрак наступающий дневной свет придавал чёткость пейзажу, чётче очертания холмов, разгоняя тьму среди деревьев. Но она почти не замечала подобных вещей. Я не могу.
Но сначала мне придётся убедить Линден. Когда она сопротивлялась его желанию заполучить кольцо, он не настаивал ни на чём, кроме как на небольшой доле доверия. Из этого Лианд заключил, что Ковенант всё ещё нуждается в ней. Но сам Ковенант ничего подобного не говорил.