Но глаза у него были поразительно черные, настолько суровые и тусклые, что их можно было принять за дыры или пещеры, ведущие в подземные глубины.
Несмотря на все усилия подготовиться, Линден, смутившись, инстинктивно избегала встречаться с ним взглядом. Вместо того чтобы смотреть ему прямо в лицо, она скользила взглядом по его широким плечам, по струящимся складкам хламиды. Насколько она могла судить своим чувством здоровья, он был просто человеком, лишённым магии или силы. Но когда-то она приняла Махдаута за обычную женщину. Даже Мастера так поступали. И Линден не сумела разглядеть тайную мощь Теомаха.
Она держала свой рунический посох и кольцо Завета. В одиночку она победила Роджера и
Она спасла Страну от гибели, и сделала это, не прибегая к дикой магии. И всё же она чувствовала себя странно смущённой в присутствии незнакомца; неуверенной в себе; беззащитной и хрупкой.
Его голос был знаком. Где она могла слышать его раньше?
Она хотела говорить уверенно, но её голос был лишь неровным шёпотом. Ты
ел
их? Ты съел
Демондим
Незнакомец коротко рассмеялся, в его смехе слышалась лёгкая насмешка. Увы, госпожа, это неточно. Если бы я мог поглотить их, я бы впитал их силу и стал бы сильнее. Возможно, тогда ты мне был бы не нужен .
Нет, правда лишь в том, что я провёл значительное исследование этих существ. Их знания одновременно могущественны и неестественны. Они меня очень увлекают. Долгие годы я посвятил постижению их магии. И я научился освобождать их .
Взгляд Линдена метнулся к нему. Отмена обязательств
Он склонил голову. В самом деле, госпожа. Не имея осязаемой формы, они были бы потеряны для воли и действий без какого-либо сдерживающего колдовства, предохраняющего их от распада. Представьте, пояснил он, что они связаны между собой нитями знания и предназначения. Нитей много, но если выдернуть и разорвать одну, все распадутся.
Так я избавился от Демондимов, ибо их присутствие в это время ставило под угрозу мои желания .
Она снова почувствовала, как её взгляд притягивается к нему. С усилием она заставила себя сосредоточиться на центре его лба. Рядом с ней стоял Стейв, не двигаясь и не говоря ни слова, словно не видя в незнакомце никакой угрозы и потеряв к нему интерес.
Но он тоже слышал этот голос раньше. Он обратился к Линден через Анеле после того, как она подавила орду.
. Теперь она это ясно вспомнила.
Такая сила тебе к лицу
Но этого будет недостаточно.
Она резко выпрямилась, держа свой посох словно в знак признания. Этот незнакомец навязался Анеле, воспользовался уязвимостью старика. Насколько ей было известно, он сделал это лишь однажды. Но одного раза было достаточно, чтобы вызвать её враждебность. Он не был Томасом Ковенантом, стремящимся помочь ей, несмотря на границы жизни и смерти. Он просто не обращал внимания на страдания Анеле.
В конце концов, ты должен поддаться
Если вы этого не сделаете, вы все равно будете вынуждены принять мою помощь, за которую я потребую вознаграждение.
Не обращая внимания на соблазнительный взгляд незнакомца, Линден произнёс это так, словно это было первое лёгкое прикосновение цепа, прежде чем тот начал размахивать по-настоящему: Ты один из Непоследовательных .
Стейв, должно быть, догадался, что незнакомец принадлежит к той же расе, что и Махдаут и Теомах.
Теперь смех незнакомца был полон удовольствия. Леди, это я. Вы мне известны, со всеми вашими деяниями, полномочиями и вашей великой опасностью. Позвольте мне оказать вам честь и представиться. Я борона .
Он поклонился с такой же изысканной вежливостью, как и его одежда; но Линден этого не сделала. Она уже начинала ненавидеть звук его голоса. Он был не первым, кто предсказал ей неудачу. Но он ранил Анеле.
Но прежде чем она успела ответить, её внимание привлекло какое-то движение за бороной. Она взглянула мимо него как раз вовремя, чтобы увидеть, как из темноты появляются Униженные, все как один бросаясь на его беззащитную спину.
Инстинктивно она воскликнула:
Нет!
Но Мастера проигнорировали её. Галт высоко подпрыгнул, чтобы ударить Харроу по голове. Клайм нанёс ему удар ногой в центр позвоночника, а Бранл бросился к его коленям.
Даже Великан мог бы быть сражён их нападением. Но Борона не пострадал. Все трое Униженных ударили его – и все трое отскочили в грязь, словно их отбросило. Борона остался стоять, по-видимому, невредимый. Ни его поза, ни дружелюбная улыбка не говорили о том, что он заметил нападавших.
Леди, заметил он с лёгкой небрежностью, вы не поинтересовались природой моих желаний .
Потрясённая Линден слишком поздно поняла, что смотрит прямо в чёрные пещеры его глаз. Глаза захватили её и держали, словно высасывая её разум.
Никто из Униженных не колебался. Сила, отбросившая их, должно быть, причинила им боль; тем не менее, они мгновенно вскочили, чтобы снова атаковать. Однако на этот раз они не сдвинулись с места. Обступив Борону, они обрушили на него удары, слишком быстрые и сильные, чтобы их можно было различить. Их натиск мог бы разнести в прах даже цоколь из песчаника.
Он всё ещё игнорировал их. Вместо этого он смотрел на Линден, всё глубже и глубже затягивая её в бездонную пучину своих глаз. Она не могла ни думать, ни двигаться; не могла отвести взгляд. Безумие Униженных и весёлый танец костра стали неопределёнными, бессмысленными: они каким-то образом ускользнули в сторону, в немного иное измерение бытия. Сам Харроу тоже ускользнул. Только его глаза оставались совершенно реальными, его глаза и густой, суглинистой голос; только тьма.
Она смутно пыталась призвать силу своего Посоха. Но уже была потеряна. Руки её воли бессильно повисли по бокам. Она не могла их поднять.
Во-первых, – любезно сказал он, – я жажду этой странной палки, за которую ты цепляешься, словно она обладает силой, способной защитить тебя. Во-вторых, я жажду круга белого золота, скрытого под твоими одеждами. И, наконец, я жажду безудержного гнева в глубине твоего сердца. Он будет питать меня так, как не питали демондимы. Хотя твоя оболочка и прекрасна, я отброшу её, ибо она меня не интересует .
Он рассмеялся и добавил: Разве я не предупреждал тебя, что ты должен будешь поддаться?
Стейв, возможно, выкрикивал имя Линдена. Она была почти уверена, что он присоединился к Галту, Брану и Клайму, атакуя Борону со всей своей чудовищной силой. Но она знала, что никто из них не одолеет. Знание сила рассеянно подумала она. Борона уничтожила всю орду Демондимов. Он, конечно же, сможет противостоять.
пока он пожирал ее душу.
Давным-давно она поддалась. Не раз. Ей было знакомо самоотречение. Теперь она сопротивлялась. Отчаянно она пыталась произнести Семь Слов. Любое из них. Она помнила их все: она могла сформулировать их в уме. Но они требовали произнесения. Без дыхания и усилий они не имели силы. Борона приподнял бровь, словно заметил её попытку и был слегка удивлён. Тем не менее, он продолжал смеяться с лёгкостью полной уверенности.
Не было ни боли, ни падения, ни вообще никаких ощущений. Она не была одержима и не подвергалась пыткам, как когда-то Рейвер. И она не чувствовала безграничных мучений
. Её собственная способность ко злу не ужасала. Пустоты глаз Харроу стали такими же бесконечными, как небеса. Но никакие звёзды не освящали их. Никакое мерцание не выражало их пустоты. Абсолютная утрата, не искупленная ни выбором, ни возможностью, поглотила её. Она не могла ничего сделать, кроме как наблюдать за своим крахом, пока каждая частица её существа не была поглощена.
Она хотела как-то умолять его, умолять отпустить её. Ему было плевать на Иеремию. Её сын никогда не будет освобождён, если она не сможет убедить Харроу освободить её.
Но она не знала его настоящего имени. У неё не было средств заставить его прислушаться к ней.
Было ещё одно имя, данное ей не просто так, и она его не забыла. Она уже не была достаточно весомой и значимой, чтобы произносить его.
Посох и Униженные избивали себя до крови о неуязвимую броню Бороны. Они били и пинали так сильно, что любые кости, кроме их собственных, разлетелись бы на куски. Кожа на их кулаках и ступнях превратилась в кашу. С каждым ударом они разбрызгивали кровь, которая не коснулась Непоследователя.
Спасти Линдена не удалось.
Они все еще были
, глухой и слепой к поражению. С внезапностью, которая бы напугала её, если бы вся её реакция не была полностью подавлена, Стейв выцарапал Харроу глаза.
Стейв был невероятно быстр. Тем не менее, Харроу отдернул руку Стейва, прежде чем она коснулась его лица. Чтобы предотвратить новый удар, он продолжал держать его за запястье.
Удивлённый быстротой бороны, Стейв, возможно, на долю секунды замер. Затем он другой рукой ударил Непоследовательного по глазам.
Этот удар Харроу поймал и выдержал с такой легкостью; с такой легкостью, что даже безграничное мужество Стейва, должно быть, испытало смятение.
Но Смиренный последовал примеру бывшего Мастера. Бранл и Клайм схватили борону за руки, пытаясь удержать её от движения. Галт запрыгнул бороне на спину. Обеими руками Галт вцепился в глаза Непоследователю.
Линден продолжала бороться с собой.
Харроу не пытался защищаться физически. Вместо этого он отпустил Посох и издал рёв силы, от которого все
От него их подбросило в воздух, словно кукол, и они приземлились во тьме, куда не проникал свет костра.
Но пока он разгонял нападавших, его воля и внимание на мгновение дрогнули. И в этот миг Линден тихонько ахнул.
В тот же миг Харроу пошатнулся, словно на его плечи обрушилась лавина. Он споткнулся и упал на свой костер. Пламя яростно вспыхнуло на его сапогах и леггинсах.
И хватка его взгляда оборвалась.
Когда его тьма исчезла из сознания Линден, она отпрянула; рухнула на землю, закрыв глаза руками. Она выронила посох, и ей было всё равно. Освободившись, она пришла в себя, потрясённая до боли, словно в припадке. Её мышцы свело судорогой, и она лежала в грязи, не в силах ни пошевелиться, ни думать. В тот момент она знала только одно: нужно защитить глаза.