Когда мы противостояли таким злодеяниям, как скурдж или истребление Единого Леса, мы делали это для того, чтобы Червь не был взбудоражен причинённым вредом. И когда мы позволяли таким силам, как Форесталы, или Колосс Падения, создаваться из нашей сущности, мы делали это для того, чтобы освежить соответствующую жизненную силу Единого Древа, чтобы нас оставили в покое . По мере того, как она говорила, её слова всё больше сплетались в элегию, тонкую, как серебряные колокольчики, и полную скорби, из-за склонившихся деревьев, глубокой ночи и света криля. Наша цель мир, средство и результат нашего самосозерцания. Форесталы и другие наши заместители, так же как мы заместители Создателя. Они служат Его оплотом и бастионом вместо нас, сохраняя жизнь, которая борется и умирает, пока мы сохраняем Землю .
Затем элегия превратилась в погребальную песнь, полную горечи.
Но даже такие жертвы не исчерпывают всей нашей ценности для Земли. Я дал имя Единому Древу. Отбросив иронические мечты о себе, мы стремились отразить любую угрозу, грозящую Древу, ибо оно питает жизнь так же, как Червь порождает смерть. Так Земля начала свой истинный упадок, влекущий к горю, когда Непоследователь стал Хранителем Единого Древа. Хитрость Теомаха была велика, но его хвалёных знаний было недостаточно для такой ноши. Ещё меньше было достаточно доблести Брина из Харучаев, хотя он и добился гибели Теомаха. Такими деяниями святость Единого Древа была умалена, и глубина сна Червя стала меньше.
Наша трагедия в том, что тень на наших сердцах превратилась в кромешную тьму. Ущерб разросся настолько, что мы не в силах ему противостоять. Червь пробудился и прожорлив, и мы не можем пробудить его от сна. Тем, что этот Непоследователь справедливо назвал злолюбием, ты, Диковластец, обрёк нас на смерть. Благодаря тебе мы первыми утолим голод, который ты вызвал.
Пока Инфелис отвечала на вызов Стейва, Линден беспокоилась. На каком-то уровне она осознавала актуальность откровений Элохим. Но они не смягчили и не смягчили тяжесть её положения. Твоё раскаяние превзойдёт твои силы. Ей нужны были факты, подробности, чёткое понимание того, что она высвободила.
Ранее Берек Полурукий сказал: Сотворение миров не совершается в одно мгновение. Его нельзя мгновенно отменить. Многое должно произойти, прежде чем деяния Избранных найдут свой окончательный исход . Линден цеплялся за эту мысль и требовал от Инфелис большего.
Ладно мрачно пробормотала она. Поняла.
И что теперь? Червь проснулся. Где-то. Что он собирается сделать? Как он собирается уничтожить Землю? Сколько у нас времени?
Её заботили лишь оставшиеся дни мира. Сам Червь был проблемой Ковенанта, а не её. Он или никто другой справится с этим кризисом. В любом случае, у неё была своя задача, которую нужно было выполнить до конца.
.ты ещё не закончил. Ковенант осознал истину. И он обещал, что она сможет добиться успеха. Она единственная, кто может это сделать. Она предпочла поверить, что он имел в виду её единственную оставшуюся обязанность.
Сон Червя был долгим-долгим , – тихо говорила Инфелис, но кислота и желчь исказили её лицо. Пробудившись, он измучен голодом. Как и любое живое существо, он должен питаться. И поскольку мы – его управители, мы также являемся его пищей. Таково наше Вюрд. Червь должен питаться нами. Только насытившись Элохим, он обратится к достижению своей высшей цели. Если хоть кто-то из нашего рода останется неистреблённым, мы выдержим лишь для того, чтобы стать свидетелями конца всего сущего и так погрузиться в последнюю тьму .
питаются нами. Возможно, Линден стоило встряхнуться. Ранее Инфелис сказала, что все Элохимы будут сожраны, но Линден едва ли её услышала. Теперь Линден, возможно, задумалась о цене своего поступка.
Но Инфелис не дала ей того, что ей было нужно. Линден попробовала ещё раз. Сколько времени это займёт? Часы? Дни? Недели?
Словно в гневном плаче, Элохим ответили: Мы постараемся отсрочить наш уход, потому что мы должны. Мы будем бежать и прятаться на таких расстояниях, на каких сможем, и Червь будет выслеживать нас поодиночке, ибо мы не хотим погибнуть. Однако, с пропитанием, мощь Червя будет расти. Не пройдёт и нескольких дней, как его могущество обнаружит и поглотит нас. И тогда на всей Земле не будет силы, достаточно великой, чтобы задержать Червя .
Харроу снова невесело рассмеялся, но никто не обратил на него внимания.
Хорошо , – повторила Линден. Пару дней . Но она больше не смотрела на Инфелис. Её внимание переключилось на что-то другое. Этого немного . У Става или Униженных могли быть ещё вопросы к Элохимам. Как и сама Линден, Харучаи не прощали. Было много вещей, в которых они могли обвинить Инфелис. И Мартюр, возможно, хотел опротестовать подразумеваемую судьбу Ранихин. Линден позволила бы им говорить всё, что они хотели. Она не разговаривала с ними, пробормотав: Мне нужно это пережить. Я больше не могу откладывать .
Она ожидала, что Харроу предложит ей сделку. Обмен. Оставался лишь один выбор: паралич или срочная помощь; и Иеремия нуждался в ней.
Сделай это, сказала она себе. Пока ещё можешь .
Но когда Линден отвернулась от Инфелис, к ней присоединились Рамен и Лианд. Мгновение спустя перед ней предстал Манетралл, заставив её задуматься о его ослеплённом лице.
Рингтан хрипло начал он. Избранный. Здесь есть многое, что превосходит нас. Мы Рамен, слуги великого Ранихина. Тысячелетиями мы довольствовались тем, кто мы есть. Мы не участвуем в исходе миров.
Но есть один вопрос, о котором я должен поговорить .
Линден уставилась на него. Её лицо было слишком застывшим от эмоций, чтобы выражать хоть какое-то выражение. Возможно, она выглядела такой же бескомпромиссной, как и родня Стейва. Но Мартир был её другом. Он потерял глаза, а вместе с ними и часть самоуважения, из-за неё. С трудом она сказала: Я слушаю .
Манетрал осторожно произнес: Раз уж мы уверены, что так и должно быть, я признаю, что вред от воскрешения первого Рингтана огромен и ужасен. Но он уже совершён. Его нельзя исправить. И его нужда остаётся. Она актуальна и неотвратима. Исцеление его сейчас не искупит того, что было, но может значительно облегчить то, что грядёт .
Он предлагал ей рискнуть, от чего она уже отказалась. Однако ради него и ради других друзей она попыталась ответить.
Я не могу этого объяснить. Если ты не был одержим, ты не знаешь, каково это, когда кто-то другой лезет в твоё сердце и душу Просто сделать с ним такое было бы уже достаточно плохо. Но это ещё хуже. Разбитый разум это не просто порез, открытый перелом или инфекция. Всего одна ошибка.
На Грани Странствий она пыталась проникнуть в Анеле, чтобы облегчить его безумие или его уязвимость. Но теперь она была благодарна ему за то, что он оттолкнул её. Её усилия почти наверняка навредили бы ему каким-то коварным образом. Она не была ни мудрой, ни бескорыстной, чтобы навязывать ему свои желания, не нарушая его целостности.
Она потратила годы на то, чтобы усвоить этот урок.
Если я вмешаюсь сейчас, это будет всё равно что воскресить его. Я лишу его возможности делать собственный выбор . Спасти или погубить себя. После того, что я сделал, я должен проявить к нему хоть немного уважения .
Линден, пробормотал Лианд не с протестом, а с огорчением и тревогой, неужели это так плохо, что ты вернула человека, которого когда-то любила? В какой-то степени я понимаю опасность.
Не пробуди ты Червя Конца Света, – строго заявил Галт. – Даже если бы Линден Эвери не пробудила Червя Конца Света, её деяние всё равно было бы Осквернением, столь же гнусным, как любое Падение, и столь же фатальным. Во имя себя и лишь для того, чтобы облегчить собственное сердце, она нарушила Законы, от которых зависит продолжение жизни. Результат – распутывание необходимости, деяния и последствий . Его тон был безжалостен. Через него Смирённые выносили приговор. В конце концов, может произойти только зло.
Женщина, совершившая подобные преступления, совершит и другие. Нельзя допустить, чтобы она совершила новые злодеяния .
Очевидно, Смиренные не собирались позволять Линдену вмешиваться в тяжелое положение Ковенанта.
Манетралл и его Корды напряглись. Махртиир сунул в руки свою удавку. Но ни Харучаи, ни Ранихин не двинулись с места. Поэтому и Рамен не двинулся с места.
Тем не менее, без интонаций заметил Стейв, ты не поднимешь на неё руку. Неверующий внушил тебе терпение. Ранихины объявили тебе свою преданность. И я не останусь в стороне. Ни один друг Избранной не останется в стороне. Возможно, даже Великаны, назвавшие её Другом Великанов, сохранят свою верность. Если ты намерен навязать Избранной свою волю, ты должен противостоять всем, кто собрался здесь во имя её. И ты должен бросить вызов приказу пра-Лорда, Томаса Ковенанта .
Линден проигнорировала обличение Смиренных. Она не прислушалась к утверждению Става. Она намеревалась обратиться к Харроу. Ей больше не к кому было обратиться. Всё остальное она уже сделала неправильно. Освобождение лорда Фаула стало неизбежным. Тем не менее, ей оставалось выполнить ещё одну задачу.
Возжелал ли Харроу её Посох и Кольцо Завета? Пусть. Если он примет её инструменты власти, результат будет совсем не таким, как он, похоже, ожидал.
Но прежде чем она успела что-то сказать, её зацепили бормотание Лианда и изменение внимания раменов. Проследив за их взглядами, она увидела, как из окутывающей ночи появляются великаны. Призрачные в ярком свете криля, Райм Холодный Спрей и её товарищи вошли в долину, приведя с собой Анеле.
По крайней мере, Анель, казалось, была умиротворена. Линден с первого взгляда увидела, что его защитное безумие никуда не делось. Он был окутан бессвязностью. Но он нашёл – или был приведён к – покой среди своих личных переживаний. Она почти поверила, что родители дали ему цель; понимание потребностей, которые побуждали его к раздробленным стремлениям.
Когда твои дела рухнут, как и должно быть, помни, что он надежда Земли. Видимо, Сандер и Холлиан вообразили, что их сын всё ещё играет важную роль, несмотря на пробуждение Червя.