Бледное в ярком свете криля, пламя Свирепости угасло, робкое и тревожное. Через мгновение они вздохнули: Камень живёт. Его жизнь медленна. Его боль медленна. Но он живёт. Он помнит.
Мы подвели нашего Верховного Бога. Мы должны попытаться искупить свою вину. Мы попросим камень вспомнить свою силу. Он был опустошен. Он пережил опустошение. Но если его жизнь медленна, то и осознание вреда тоже медленное. Его память о силе сохраняется.
Ковенант смотрел на существ. Что, помнишь его силу? После того, как он был сломан? Повреждения камня были серьёзными. И он не мог различить никакой силы, способной склеить камень, исходящей от Свирепых; никакой силы, кроме неистового танца их пламени.
Но существа не стали дожидаться ответа. Дрожа, они придвинулись друг к другу, образовав тесный круг. Как и прежде, они соединили руки, сжав вместе свои огни. Возможно, они молились.
Постепенно их странная энергия обрела новую силу. Тошнотворный оттенок Камня Иллеарта становился всё ярче. Он отпечатался на горячем серебре криля.
Каким-то образом им удалось вернуть потерянного коня Ковенанта к жизни. Они вернули его буйный дух.
Может быть-
Ковенант не заметил никаких перемен. Его чувства были слишком притуплены, чтобы распознать эффект, вызванный Свирепостью, – если он вообще имел какой-либо эффект. Клайм и Бранл молча наблюдали.
Но ранихины отреагировали так, словно поняли Свирепого. Они вскинули головы, тряхнули гривами, яростно фыркнули. Изумрудный и серебряный цвета противоречили друг другу в широко раскрытых глазах. С вызовом трубя, они бросились вперёд и пустились в галоп.
Им удалось сделать один длинный шаг по неповреждённому камню и ещё один, укороченный. Затем они прыгнули так далеко, как только могли, по обломкам скалы.
Оба, хотя один был бы слишком тяжелым.
Ковенант забыл дышать, забыл моргнуть, увидев кровь, все еще сочащуюся из его лба.
На пределе своих возможностей они ударились передними лапами о поверхность. Она мгновенно раскрошилась. Конечно же, так и произошло. Большая её часть разъедена коррозией до состояния гнилого дерева. Остальная часть утратила своё основание. Тем не менее, Найбан и Мхорним поджали задние лапы и попытались снова прыгнуть.
Им это почти удалось.
Почти.
Но камень был слишком сильно изгрызен. Часть вершины скалы обрушилась под лошадьми. Куски камня падали вниз, словно острые куски земной плоти.
Найбан и Мхорним отчаянно карабкались по крутому склону. Каким-то образом их копыта нашли опору. Напрягая силы, они рванули вперёд, на камень, такой же разрушенный и рушащийся, как и скала, которую они разрушили.
За ними в воздух, словно крики, взмывало пламя Свирепости.
Поверхность всё больше разламывалась. Всё больше отваливалась. Но ранихины были быстрее или же заклинание Свирепости возымело действие. Вместе Найбан и Мхорним избежали обрушения.
Гранитные обломки рухнули вниз. Жадный нырок настиг их, когда они приблизились к тварям затаившегося. Но там, каким-то невероятным образом, поверхность стала крепче. Свирепый стоял там, где погибло больше всего скелетов, но вершина утёса сохраняла прежнюю прочность. Когда Ранихины пронеслись мимо тварей, они смогли по-настоящему бежать галопом.
Проклятие! выдохнул Ковенант. Ад и кровь! Я бы не поверил.
Через мгновение лошади ступили на твёрдую землю. Они тут же замерли, победно заржав.
Свирепые разжали ладони, позволив своей странной магии утихнуть. Их маленькие тела поникли, словно от изнеможения.
Переводя дух, Ковенант повторял про себя: Проклятие! Я бы в это не поверил . Но он не остановился от изумления. Облегчение лишь обострило его уязвимость. Большая часть вершины скалы исчезла. У подножия Разрушенных Холмов лежала пропасть, манящая и смертоносная, как раскрытая пасть. И эта пропасть звала его.
Головокружение охватило его. Удерживая себя проклятиями, он крикнул Свирепому: Скажи своему Верховному Богу! Если это возможно, я спасу его. Я спасу Землю. И поблагодари его от меня. Он держит свои обещания!
Свирепый выглядел слишком усталым, чтобы ответить; и он не стал их дожидаться. Прокричав голос мимо существ, он приказал ранихинам: Не пытайтесь преследовать нас! Найдите другой путь. Я рассчитываю на вас! Вы нам понадобитесь .
Прошептав, он добавил: Если я не уничтожу нас первыми .
Он поспешно повернулся к Клайму. Нам нужно добраться до Брана, и я не смогу. Ни за что на свете . Его голос дрожал, словно его лихорадило. Я не могу удержать равновесие . Когда-то он находил покой в вихре возможного и невозможного: здесь он не мог этого сделать. Но всё ещё хуже. Что-то во мне хочет упасть . Его внутренний Презирающий? Его стремление сбросить своё бремя? Если вы двое не можете меня удержать, давайте просто прыгнем .
В свете кинжала Лорика на лице Клайма отразилось лёгкое презрение. Сохраните криль, ваш господин произнёс он, словно тревога Ковенанта не заслуживала успокоения. Нам понадобятся обе ваши руки .
Верно Кавенант крепче обнял себя. Конечно, ты можешь меня обнять. О чём я только думал?
В спешке он взмахнул кинжалом так, что ткань Анеле обернулась вокруг металла, скрыв яркий драгоценный камень.
Тьма мгновенно окутала его. Внезапно она отгородила его от всего, кроме алчной бездны. Он даже не видел Клайма. Мастер был лишь ощущением неподвижности рядом с ним. Тем не менее, Кавинант засунул криль в джинсы.
Затем его глаза начали привыкать. Пропасть стала шире, темнее, навязчивее. Слабое пламя Свирепого огня не давало достаточно света, чтобы защитить его. Клайм стал более осязаемым воплощением ночи.
Пока у Ковенанта кружилась голова, Клайм схватил его за левую руку и решительно толкнул к твердой стене холма.
Инстинктивно он хотел сопротивляться. Головокружение пело ему, манящее и чарующее, как музыка русалок. Соблазны кружились в его голове, животе, мышцах. Доверял ли он Харучаю? Он всегда говорил, что доверяет. Терпи или молчи.
Когда его плечо коснулось камня, он прижался к нему лицом и грудью, вцепился в него. Не в этот раз, ругался он, обращаясь к своему беспорядочно кружащемуся разуму, или к Презирающему. Ты не получишь меня сейчас. Жди своей чёртовой очереди.
Из темноты Бранл произнёс: Протяни руку, ур-Господь. Мы поддержим тебя. Ты не упадёшь .
Потрясённый голос тревоги Ковенанта презрительно усмехнулся: О, конечно. Протяни мне руку . Как будто это произойдёт. Но он уже тянулся к Брану. Он зашёл слишком далеко и слишком многому научился: страхи больше не властны над ним.
Рука, надёжная, как гранит, сжала его запястье, словно камень, не поддающийся коррозии. Бранл и Клайм вместе повели его вдоль подножия холма.
До расщелины оставались тысячелетия. Ковенант, крадущийся на грани паники, должен был преодолеть это расстояние за целую вечность Земли. Но Смиренные не осознавали невозможности своей задачи. Не обращая внимания на бешеное биение сердца Ковенанта, они подталкивали его к трещине в холме – входу в лабиринт.
Когда он наконец оказался между крепкими стенами, с набитым щебнем под ногами, он пошатнулся от облегчения и чуть не упал на колени. Но товарищи всё равно поддерживали его.
Здесь не было света. Иссякшее пламя Свирепости не достигало расщелины.
Задыхаясь, Ковенант прохрипел: Напомни ранихинам. Настаивай, если придётся. Они не могут последовать за нами. Они нам нужны . Затем он сумел добавить: Спасибо .
Мы Смиренные, бесстрастно ответил Бранль, Мастера и Харучаи. Мы не требуем благодарности.
На Равнинах Ра, Ранихины возвысились над тобой. Они прислушаются к твоим желаниям .
В таком случае. Постепенно гул в голове Ковенанта утих. Постепенно его нервы освободились от ужаса и тоски. Харучаи боялись горя. Это была их единственная калечащая слабость. Естественно, они не хотели благодарности. Нам нужно двигаться дальше. Мне нужна какая-нибудь полянка. Немного открытого пространства. Может быть, мы найдём его, прежде чем скесты снова нападут на нас .
В глубине его мыслей бушевали бури нетерпения и страха. Но он не возражал, когда Клайм и Бранл замерли. Он ещё не был достаточно уверен в себе, чтобы ходить.
Они ждали, пока он не смог стоять без их поддержки; пока он не сделал пару шагов в расщелину и не повернулся к ним. Тогда Клайм спросил: Владыка, каковы твои намерения? Нас поджидает беда. Падение может произойти в любой момент. Твой бывший друг остаётся вне нашего понимания. Мы сможем лучше служить тебе, если поймём твоё предназначение .
Ковенант выругался про себя. Собрав всю возможную честность в кулак, он признался: Боюсь сказать это вслух. Ты сказал, что не знаешь, насколько далеко простираются чувства турий. Если он меня услышит – если он хотя бы догадается. Ковенант невольно содрогнулся. Его так легко было сбить с толку. Я собираюсь сделать что-то почти такое же безумное, как Джоан. И ты нужна мне рядом. Ты только что спас мне жизнь, но ты ещё не закончил . В темноте он развёл руками, показывая Смирённому свою беспомощность. Если ты не хочешь этого делать, это твоё право. Я тебя не виню. Но ты нужна мне рядом .
Ему всегда нужны были товарищи. Друзья. Люди, которые заботились о нём и любили Землю.
Долгое время Смиренные не двигались. Возможно, они спорили друг с другом, обсуждая особенности выбранной ими роли. Затем они, казалось, кивнули: без света Ковенант не мог быть уверен.
Клайм вышел вперёд. Я поведу, а Бранл будет защищать твою спину. Харучаи не знают об этой ловушке. Те Стражи Крови, что отважились сюда заглянуть, не вернулись, кроме Корика, Силла и Доара, которые ничего не выдали. Но наша проницательность превосходит твою. Мы найдём поляну или открытое место, по твоему желанию .
Вместо того чтобы снова поблагодарить Смиренного, Ковенант положил руку на плечо Клайма в знак признательности. После этого он просто последовал за ним.
Джоан попытается убить его. У неё не было выбора. Когда-то давно она предала и себя, и его, отвернувшись. Одно и то же будущее не могло удержать их обоих.