Мама . В его голосе снова звучали слёзы, хотя и не в глазах. Улыбка исчезла. Полурукой он указал на пулевое отверстие над её сердцем. Прости. Я никогда не хотел, чтобы тебя подстрелили. Но я тоже рад. Ты мне так нужна была. На мгновение цвет его глаз потемнел, отражая глубочайшую боль. Мне нужно было, чтобы ты пошёл за мной. Я был хуже, чем мёртв .
Его пижама осталась рваной и в пятнах. Лошади, скачущие по её верху, были почти неразличимы. А кровь Лианд всё ещё пачкала рваные штаны, несмотря на все попытки Линден их отстирать. Она едва помнила, что ткань когда-то была небесно-голубой. Её уже никогда не отстирать.
Но прежде чем она успела ответить, Джеремайя покачал головой и моргнул, пока его лицо не прояснилось. Обведя себя жестом, он фыркнул: Квелвиски. В конце концов, они для чего-то пригодились .
Чего Лорд Фаул не предвидел. В каком-то смысле мальчик переродился из старых костей монстров.
О, сын мой. Линден нужно было перестать плакать. Она, право же, не могла так больше продолжать. Когда Стейв снова произнёс её имя, его тон стал ещё более властным. И он был прав. Они не могли оставаться здесь без еды, воды и своих спутников. Чудо появления её сына из портала было мелочью по сравнению с угрозой Червя. Конец света не остановится ни перед одним мгновением простого человеческого восторга и облегчения.
Скажи что-нибудь, мама подгонял Джеремайя. В его тоне слышалось нетерпение подростка. Скажи что угодно. Скажи, что ты слышала Стейва. Он прав, нам нужно идти . Следующая мысль заставила его снова улыбнуться. И я хочу увидеть лица Гигантов, когда они меня увидят. Они не поверят .
Линден пыталась отказаться. Ей ничего не хотелось, кроме как сосредоточиться на сыне. Её жажда услышать его голос была острой. Ей так много хотелось узнать о нём. О том, что он пережил – и как он это пережил. Неважно, с чего начать, главное – найти истину.
Я никогда не хотел, чтобы тебя подстрелили.
Но было что-то еще что-то в тоне Стейва затронуло ее чувство собственного здоровья.
Ей непременно нужно было перестать плакать.
Когда она протерла глаза, пустота в руках напомнила ей, что Посоха Закона у нее больше нет.
Она испытывала странное нежелание возвращаться к нему. Это означало ответственность, слишком большую для неё. Тем не менее, теперь она была способна на многое, что было бы ей не по силам меньше часа назад. Она всё ещё была той же Линден Эйвери, которая бушевала, терпела неудачи и отчаивалась; но каким-то образом она также преобразилась. И забота о Джеремайе была задачей, которой она могла посвятить себя без колебаний.
Чтобы справиться с этой задачей, ей, возможно, понадобятся все мыслимые ресурсы.
Она неуверенно наклонилась, чтобы поднять свой посох.
Когда её пальцы сомкнулись на чёрной, словно гравировка, поверхности дерева, её нервы пронзила ещё одна лёгкая боль: мимолётное дуновение приближающейся нечистоты. Нахмурившись, она подняла голову, чтобы понюхать воздух, расширить своё чувство здоровья.
Воздух был хрупким на вкус, словно он был составлен из чего-то, что вот-вот расколется. Она знала, что сейчас весна, но, похоже, на Нижней Земле это не имело никакого значения. Ужасные магические ритуалы и резня превратили весь регион в пустыню. Мьюирвин Деленот был иссох, как и его кости: смерть вылепила его.
Мама? спросил Джеремайя, но она снова промолчала.
Черпая тепло и чуткость из своего Посоха, Линден рассматривала склоны впадины, рваные плиты по краю. Затем она обратила внимание на заходящее солнце и мутный оттенок неба. Пелена пепла и пыли над головой была по-своему неправильна: она была неестественной, навязанной какой-то силой, недоступной её чувствам. Но это была не злоба, не злой умысел или преднамеренность. Почти неуловимое ощущение неправильности исходило из какого-то другого источника.
Стейв.? Ей пришлось сглотнуть, чтобы прочистить горло. Чувствуешь?
Молчание бывшего Мастера было достаточным ответом.
Она медленно повернулась, напрягая своё восприятие до предела. Она ожидала, что помеха исходит из окрестностей яслей Фоула, от поисков Ковенанта Джоан. Но ничего там не почувствовала. Однако, повернувшись на северо-запад, она нашла то, что искала.
Он был слабым, почти неуловимым, почти неуловимым. И всё же он был слабым из-за расстояния, а не от слабости. Тот факт, что она вообще могла его уловить на таком большом расстоянии, говорил о колоссальной силе. Как только она настроила свои нервы на тон этой злобы – и направление, откуда она распространялась, – она поняла, что это такое.
Это была Грязь Кевина, и она пришла с Горы Грома.
Впервые Кастенессен протянул свой тюк над Нижней землей.
Он неоднократно пытался помешать спасению Джеремии из кроэля. Теперь он насылал зловоние Грязи Кевина, чтобы помешать Линден и Посоху Закона. Когда оно распространится достаточно далеко, его магия притупит её чувства, чувства Мартиры и, возможно, Джеремии. И это усугубит проказу Ковенанта. Если Джоан не убьёт его первой. Используя силы Той, Кого Нельзя Называть, безумный Элохим стремился сделать так, чтобы Линден и её спутники не выжили.
Её пробрала дрожь, словно холодок. Пальцы сжали Посох так, что заныли костяшки. Рефлекторно она убедилась, что кольцо Ковенанта всё ещё у неё. Старое утешение, оно придавало ей сил много лет, пока он не отверг её.
последний кризис Земли.
Понимаю резко сказала она Стейву. Нам пора идти. Грязь Кевина идёт. И, возможно, скурдж . Или Кастенессен мог сам решить бросить ей вызов, теперь, когда Эсмер потерял его. Нам нужно найти Великанов и Мартир. А потом нам придётся решить, что делать .
Без Завета
Она собиралась немедленно сесть на Хайна и поскакать верхом. Но, снова взглянув на сына, она запнулась. Он казался нетерпеливым: слишком нетерпеливым. Уловила ли она в нём скрытую тревогу? Если да, то она подозревала, что он жаждал убежать от своих воспоминаний, прежде чем они вылезут из своих укрытий и опустошат его. Ему нужно было движение.
Стейв ждал её невозмутимо. Линден почти умоляюще спросила: Нам нужно ехать как можно быстрее? Мне нужно поговорить с Джеремайей. Столько всего. Её сын стал для неё кем-то незнакомым. Если ранихины побегут, я его не услышу .
Уголки губ Стейва, возможно, кривились в улыбке. Избранный, ответил он, эти могучие кони показали, что хорошо знакомы с нашими трудностями. Возможно, они сбавят темп ради тебя и твоего сына .
Тогда поехали предложил Джеремайя. Не терпится увидеть Джайентс . И Инфелис подсказала мне идею. Хочу попробовать .
Он напугал Линден. Идея? Что он мог почерпнуть из вмешательства Элохимов? И как? Кем он стал? Просто пытался утрамбовать землю, которая защищала его от замурованных ран? Или он каким-то образом обрёл силу, о которой она и не подозревала?
Если инстинкты подсказывают ему искать спасения, убегая от ран, разве она не должна доверять ему?
Придя в движение, Линден повернулась к Хайну.
Стейв тут же подошёл, чтобы помочь ей сесть. И когда она уселась на спину Хайна, где чувствовалась её безопасность, он сделал то же самое для Джеремии, без труда подсадив мальчика на Хелен. Затем он прыгнул к Хайнину.
Хайнин заржал, отдавая команду остальным лошадям. Вместе три ранихина двинулись так плавно, что Линден не чувствовала необходимости цепляться за них. Подгоняемые ликующим криком Джеремии, они прибавили скорость на склоне кальдеры, взмывая вверх, сбрасывая с копыт комья и струи сухой земли. Но, достигнув края, пройдя между песчаниковыми стражами и ступив по длинному склону на север, они перешли на лёгкий галоп. Их шаги поднимались по раскалённой земле, словно низкий барабанный бой; однако, когда Линден подстроилась под ритм Хайна, она обнаружила, что ей не нужно кричать, чтобы быть услышанной.
Впереди неё Грязь Кевина медленно расширяла свою пагубность. К счастью, её опасность не усугублялась цезурами. Их отсутствие беспокоило её за Ковенант – теперь они могли быть направлены на него, когда он приближался к Риджеку Тому, – но это также успокаивало. По крайней мере, на данный момент она, Джеремайя и Стейв были в относительной безопасности.
Полагаясь на бывшего Мастера и Ранихинов, которые должны были предупредить ее в случае необходимости, она полностью сосредоточила свое внимание на сыне.
Иеремия? Она сдержала желание повысить голос, перекрикивая стук копыт. Ты меня хорошо слышишь?
Он ухмыльнулся ей. Конечно, мама. Я всю жизнь тебя слушал. Я бы, наверное, услышал, даже если бы ты шепнула что-то за полмили от меня .
Этого простого ответа было достаточно, чтобы на мгновение ошеломить её. Завет заверил её: Ни одна любовь, которую ты излила на своего сына, не была напрасной . Это даже невозможно. Все эти годы она говорила Иеремии о своей любви без всякого ответа – и всё же он услышал её. Но что ещё удивительнее, он поверил ей, несмотря на то, что с ним сделали Презирающий и его родная мать.
Пока мы не узнаем больше о том, что с ним случилось, просто доверьтесь себе.
Новый всплеск эмоций заставил её почувствовать себя неловко. Тогда ты, наверное, уже догадался о большинстве вопросов, которые я хочу задать .
Может быть он склонил голову набок, размышляя. Давай посмотрим.
Этот кроэль он сплюнул, использовал меня, чтобы говорить всякие вещи. Ты хочешь знать, сколько из них правда .
Линден молча кивнула. Казалось, всё в Джеремайе обладало силой, способной её поразить.
Ну медленно продолжил он, многие из них были. Правда, я имею в виду . В его голосе слышалась нотка осторожности, словно он хотел избежать каких-то подробностей. Мама, ты так старалась обо мне заботиться. Я знаю. Не твоя вина, что ты не могла до меня дотянуться. Мне просто было слишком больно. Но подарить мне эти детали для гоночной трассы было словно чудо. Не знаю, как тебе пришла в голову эта идея, но она была идеальна.
Используя эти кости он указал себе за спину, я во второй раз сумел создать не знаю, как ещё это назвать дверь для своего разума. Этот ипподром был первым. Я ничего не мог сделать со своим телом, кроме как строить. Я хотел. Но не мог. Но с моим разумом.