Но Иеремия нуждался в ней. Элохим нуждался в ней. Земля нуждалась в своём звёздном ореоле. И её друзьям грозила опасность, если она потерпит неудачу. Им придётся рисковать жизнью, если она не сможет открыть утёс.
Вода – вот всё, что ей было нужно: самая обычная, необходимая для жизни субстанция. И она была повсюду в сотворённом мире. Она струилась из источников среди самых глубоких корней гор. Под иссушённой чистотой Великой пустыни она сочилась и текла. Берега каждого континента и острова ощущали её прилив и хлест. С небес она давала пищу. И она могла быть неистовой. О, как она могла быть неистовой! Линден достаточно часто ощущала её силу, чтобы знать, что вода может сделать с яростью и бурей.
Однако никакой Закон не требовал, чтобы оно появилось там, где она могла бы его достичь.
Затем Иеремия сжал её плечо своей полулапой, и на мгновение её сосредоточенность ослабла. Однако почти сразу же она почувствовала, как от его прикосновения в неё вливается жизненная сила. Он давал ей Силу Земли, как юр-вайлы давали ей кровь, чтобы она могла превзойти себя.
Опираясь на энергию его помощи, она ощутила влажный участок грязи между разрушающимся гранитным монолитом и извивающейся жилой песчаника.
Это было нечто совсем маленькое, едва заметное, едва заметное, возможно, всего несколько капель. Но это была вода.
Воодушевленная надеждой и поддержкой сына, она отметила провал в своей памяти и продвинулась дальше в своих чувствах.
Она забыла о голоде, жажде и усталости. Глубже, выше, в предгорьях, она нашла второй намёк на воду. Косвенно это привело её к ещё одному озерцу влаги, и ещё одному. И ещё одному. Кусочки влажного мергеля и пемзы были нанизаны, словно бусины, вдоль трещины между несовместимыми пластами гранита и обсидиана. Линден отметил их все и проследил за ними.
Обломки в трещине превратились в плотный гравий. В щели просочилось ещё больше воды, мелкими каплями, едкими от минералов. Она осторожно расширила своё восприятие между ними. Гравийная жила превратилась в клин, более влажный и рыхлый. Затем её заткнул сланец. Она запуталась в себе; прислонилась лбом к поверхности скалы. Этот проклятый сланец. Она не понимала, как он ей мешает. Но у неё не было сил изучать его. Коварно, словно пытаясь незаметно завладеть скалой, она проскользнула своими чувствами мимо пробки.
За этим она нашла то, что искала.
Вода. Пространство, похожее на пузырь, в сжатой плоти хребта. Полость, заполненная водой.
Он был не больше её головы. И вода не двигалась уже целую вечность на Земле: она была отрезана от своего первоначального источника. Но трещины, забитые гравием, привели её к водоёму размером с её тело. Дальше она нашла пространство, достаточно большое, чтобы вместить грудь великана; затем ещё два – нет, три – каждый чуть больше зажатого кулака; и, наконец, провал размером с комнату, где они с Анель были заключены в Митиле Стоундаун.
После этого ее больше не было, или она достигла предела своих возможностей, или ее силы были на исходе.
Достаточно ли она нашла? В целом, это была лишь капля во внутреннем море хребта. Тем не менее, этого должно было хватить. Ей нужно было сделать так, чтобы этого хватило.
Ей потребовалось несколько минут или часов, чтобы убедиться, что она точно помнит, где и что именно она обнаружила. Затем она осторожно, словно опасаясь враждебности утёса, отступила.
Боже, она едва могла стоять. Как она могла так устала?
У неё не было времени на слабость. Следы в её памяти сотрутся и померкнут. Оттолкнувшись от Иеремии, она снова взяла Посох. Его помощь исчезла, но она не обращала на это внимания. Её взгляд был устремлён в пустоту. Она видела лишь те места, которые ей нужно было запомнить.
Мама? спросил он с тревогой.
Она проковыляла мимо него, чуть не упав с обломков в сторону Стейва. Когда Харучай поймал её, она прохрипела: Ничего не говори. Мне нужно сосредоточиться. Просто уведи меня отсюда .
Если ей это удастся, и они будут слишком близко.
Стейв, казалось, понял. Обняв её за талию, он почти понёс её к впадинам или кратерам на северо-западе.
Пощади меня простонала она, спотыкаясь. Я не могу этого сделать .
Ей пришлось это сделать.
В нескольких шагах от хребта Стейв остановился и повернул Линден лицом к скале. Джеремайя догнал её. Должно быть, он заметил её усталость. Встав позади неё, он обнял её за плечи обеими руками.
Свежая теургия воспламенила её кровь. Пламя струилось по её жилам. Сердцебиение было словно пожар. Тьма расцвела из её Посоха, словно Иеремия призвал его помимо её воли. Фулигин запечатлел всё, что она видела и помнила, на тусклом сером дневном свете.
Она сказала себе: начни с малого. Начни с самых маленьких капель влаги. Попробуй создать несколько новых трещин. Ослабь скалу.
Если бы она могла найти их с такого расстояния.
Порывистый ветер с востока проносился через гребень хребта, клубясь в клубах пыли и вихрях над пустыней кратеров. Он охладил незаметный пот на лбу, выбил несколько прядей волос, не прилипших к щекам и голове. Но это не успокоило её обострённых чувств, её нетерпения. В это время года в Стране преобладали западные ветры.
Напрягая силы, Линден Эвери дотянулась до скалы и попыталась доказать, что она достойна этого.
Влажное пятно между гранитом и песчаником. На мгновение или два она сосредоточила на нём своё внимание. Затем она послала тёмный импульс силы, чтобы вскипятить этот небольшой кусочек влаги.
Она почти почувствовала, как нарастает влага; почти почувствовала, как микротрещины покрывают окружающие камни. Почти. Но она ничего другого и не ожидала. Она лишь пыталась создать лёгкую хрупкость.
Со всей возможной осторожностью она двинулась внутрь, вверх.
Кусочки влажного мергеля и пемзы, нанизанные на нить, словно бусины: тонкая трещина, разделяющая гранит и обсидиан, – задача посложнее. Если бы ей не удалось нагреть все бусины одновременно, её усилия потеряли бы часть своего эффекта. Сила рассеивалась бы по всей длине нити.
Для нее это было слишком.
Это необходимо было сделать.
Собравшись с духом, она пробормотала Семь Слов. Посох в её руках стал бичом. Магия ударила по нити влаги, словно зазубренный цеп. Чёрный огонь наполнил страстью даже самые мельчайшие капли жидкости. На мгновение ей показалось, что она слышит крик перегретой воды, стон напряжённого камня. Затем звук исчез.
Она невольно обмякла, словно её одолели. Перед глазами плыли и лопались пятна – звёзды и маленькие солнца, пятна, похожие на бездны.
Но Стейв поддержал её. Джеремайя обнял её за плечи, разделяя с ней силу, которую скрывала Анель. Сила Земли горела в её сосудах и нервах, в каналах её мозга и в тайниках её сердца.
Она не могла позволить себе потерпеть неудачу.
Ветер засыпал ей глаза песком. Она быстро заморгала, а затем крепко зажмурилась. Обыденное зрение отвлекало. Огромный и неподвижный, камень насмехался над её несостоятельностью. Только проницательность могла помочь ей сделать последнюю попытку.
Она обнаружила шесть полостей, заполненных водой. Она намеревалась перегреть их все одновременно. Тогда более крупные трещины могли бы объединиться с более мелкими. Они могли бы спровоцировать любую внутреннюю нестабильность, которую подавляла огромная масса скалы. Они могли бы вызвать смещение швов и плит.
Если бы один ничтожный, измученный и дрожащий человек мог заставить что-то такого размера сдвинуться с места.
Посох дрожал в её руках, словно стал непосильной ношей. Стремясь к могуществу и точности, она снова произнесла Семь Слов. Меленкурион абата . Её голос сорвался от отчаяния. Дюрок минас мельница! Заклинание превратилось в плач. Харад КХАБАЛ!
Когда она высвободила свой огонь, его чернота, казалось, поглотила весь мир.
Сильный жар, сжатый незыблемой массой, создавал давление, которое разорвало бы плоть в клочья. Водяные карманы пытались расшириться. Гранит, сланец и тяжесть горы отказывались двигаться. Хребет держался тысячелетиями. Линден изливала силу, словно отдавала душу. Будь у камня голос, он бы рассмеялся.
И вот голос обрёл силу. Сквозь резкий ритм Семи Слов и собственное дыхание она услышала стон скалы.
Короткий звук, чуть громче вздоха, но этого оказалось достаточно, чтобы нарушить её сосредоточенность. Не осознавая этого, она выронила посох. Борясь с головокружительным вихрем фосфенов и нехваткой кислорода, она открыла глаза и попыталась увидеть, что происходит.
В двух-трёх местах по всему фронту хребта наружу вырвались клубы пыли. Ветер почти сразу же развеял эти лёгкие испарения, словно их и не было.
После этого-
ничего. Утёс стоял, мрачно глядя во мрак. Его никто не трогал, и ему было всё равно.
Ох, мама простонал Джеремайя. Нет. Этого не может быть. Я видел. я чувствовал.
Линден ничего не увидела. Она ничего не почувствовала.
В самом деле произнёс Стейв. Резко отпустив Линден, он оставил её на попечение Джереми. Не объясняя ничего, бывший Мастер направился к горе.
Возможно, он решил последовать своему первоначальному предложению. Подняться на хребет и попытаться отломить пальцами обломки.
Но он остановился, не пройдя и половины пути. Он поднял с земли камень. На мгновение он взвесил его в руке, прикидывая вес. Затем, текучий, как вода, он швырнул его.
Он ударил по скале над теми местами, где Линден видела клубы пыли. Прошло три удара сердца. Четыре. Без поддержки сына она бы упала.
Затем раздался скрежещущий вопль. Земля под ней задрожала. Дрожь взметнула клубы песка, словно порывы боли, повсюду между ней и хребтом.
С неумолимой неизбежностью отколовшегося айсберга, широкая часть стены сдвинулась. На мгновение показалось, что она повисла на самом краю, цепляясь за своё давнее упорство. Но она не смогла удержаться под собственным весом.
Когда он упал с громом, Линден упала вместе с ним. У неё не осталось ничего, что могло бы помочь ей оставаться в сознании.