Джеремайя открыл рот, но закрыл его. Резкий голос внутри него прорычал: Что ты собираешься делать? Взлететь туда? Я тебя вызываю . Но эта реакция возникла из воспоминаний, которые он изо всех сил старался подавить. Он бы с радостью снёс хребет, чтобы похоронить их. И Стейв был невосприимчив к раздражённому недоверию Джеремайи. Отступать. Борясь с собой, Джеремайя отступил под суровым взглядом Стейва. Отступать.
Мама! Где ты? Я не знаю, что происходит.
Отступление от чего?
Чувствуя себя неловко, как юноша, который никогда ни в чем не был уверен, Иеремия спускался по завалам так быстро, как только мог.
Добравшись до голой земли, он посмотрел вверх. Какое-то мгновение он не мог найти Стейва. Но затем его внимание привлекло какое-то движение. Прищурившись, он заметил нечто твёрдое, похожее на сгусток тьмы, не тронутый звёздным светом. Стейв уже поднялся выше вершины обвала. Теперь он висел, раскинув руки и ноги на краю хребта, ища пальцами рук и ног опору, которая позволила бы ему подняться к огромной впадине, прорезанной Линденом и Силой Земли.
Должно быть, он полз: казалось, он почти не двигался. Джеремайя не мог представить, как трещины и края оказались достаточно прочными, чтобы выдержать его. И всё же Стейв двигался. Внезапные рывки создавали впечатление, будто рухнула опора или что-то вроде неё. Он словно раскачивался из стороны в сторону, повиснув на одной руке, возможно, на одном пальце. Неопределённые, как галлюцинации, обломки падали. Но он не падал.
Он был Харучаем, рожденным среди скал, пропастей и пронизывающих ветров Вестронских гор.
Если он доберётся до выемки, ему будет легче подниматься, по крайней мере, какое-то время. Нижняя поверхность не была вертикальной. Он будет на полпути к монолиту.
Сам монолит был в три раза выше его и во много раз тяжелее. Он мог бы послужить памятником Великану. Он не смог бы сдвинуть его, просто бросая камни. Оставалось только подняться выше.
Но ближе к концу впадины подъём становился круче. Затем повреждённый камень над ним откидывался наружу. Там плита, до которой он пытался дотянуться, стояла на грубом выступе, похожем на морду. Эта конструкция умножала опасности. Ему приходилось карабкаться под ней, ненадёжно повиснув в воздухе.
Джеремайя слышал, как один из Меченосцев приближается к нему, но не мог отвести взгляд от слабого мерцания тьмы, представлявшего собой Стейва. Снова и снова он задерживал дыхание, словно веря, что его собственное напряжение может защитить бывшего Мастера. Вся ночь сводилась к этому: к маленьким, едва заметным, усилиям Стейва.
Окутанная ветрами, Райм Холодная Брызги возвышалась из ночи рядом с Иеремией. Железная Рука оставила доспехи и меч, но двигалась так, словно всё ещё несла их, а на её плечах сидел другой великан. То, что она спала, было очевидно. Но ей нужно было нечто большее, чем просто отдых. Ей нужна была пища. И прежде всего, ей нужно было облегчение. Она и её товарищи мало что знали, кроме борьбы и борьбы с тех пор, как впервые приблизились к Земле.
Она мельком взглянула на Иеремию. Затем перевела взгляд на хребет и Обруч.
Он почти добрался до ложбины. Зацепки в его руках ломались, но он отбрасывал осколки и искал более прочные опоры. Время от времени Джеремайя слышал стук камней, падающих на склон. В других случаях порывы ветра уносили звуки прочь, и Стейв, казалось, поднимался в сверхъестественной тишине, полной, как сжатое дыхание.
Камень и Море пробормотал Колдспрей. Если это не воплощение безумия, то оно служит какой-то цели, которую я не вижу .
Джеремайя указал. Он пытается добраться до этой плиты. Там есть нужный мне малахит. Но не думаю, что он вообще туда доберётся. Он не сможет её разбить .
Ага , – вздохнула Железнорукая. Теперь я понимаю. Сам малахит для меня неопределён. Но взгляните на камень, внутри которого он сокрыт . Она пристально посмотрела из-под густых бровей. Если расстояние и темнота не вводят меня в заблуждение, камень стоит несколько особняком. Трещина или трещина отделили его от хребта.
стейв рокброзерпопытается вытеснить его .
Джеремайя не верил, что Стейв сможет это сделать.
Словно про себя, Колдспрей добавила: Когда он упадёт, он тоже. Тогда он должен будет погибнуть. Хоть он и Харучай, его плоть не железная. Его кости не железные. Они не выдержат удара с такой высоты .
Пока давление в груди Джеремии нарастало, непреклонная фигура Стейва вошла в расщелину. Там он поднялся на ноги и замер, укрывшись от порывов ветра. Несколько мгновений он, казалось, изучал предстоящее испытание. Затем Джеремия увидел, как бывший Мастер взмахнул рукой: жест ободрения был настолько неубедительным, что Джеремия поморщился.
Это было невозможно. Всё это было невозможно. То, что сделал Стейв, само по себе было безумием, и его ждало ещё худшее. Когда он падет, он тоже. Джеремайя не загадывал так далеко.
Тогда он должен погибнуть.
Джеремайя резко повернулся к Райм Холодный Брызг и схватил её за руку. Сделайте что-нибудь прохрипел он. Он же Посох. Мама никогда не простит мне его смерти . Поскольку он умолял великана, Железную Руку Меча, он старался говорить правду. Я никогда себе не прощу .
Не поворачивая головы, Колдспрей ответила: Этот выбор был не твоим, юный Джеремайя. Он принадлежал Стейву Рокбразеру. Он остаётся за ним. Он понесёт за это наказание, потому что сам так решил.
Сейчас опасность для него невелика. Позже она станет чрезвычайной. Если он упадёт в низину, мы ничем не сможем ему помочь. Мы должны положиться на его ловкость и ловкость, чтобы спасти его.
Достижение его цели это другой вопрос .
Всё ещё наблюдая за осторожным восхождением Стейва, она крикнула: Эй, Свордмэннир! Встрепенитесь! Вы захотите увидеть доблесть Стейва, Брата Камня. И он будет нуждаться в вас!
Сначала ответа не было.
Ледяное Сердце Грюберн! крикнула Железная Рука. Позднорожденная! Её голос звучал спокойнее, чем чувствовал себя Джеремия; гораздо увереннее. Кейблдарм! Ониксовый Каменный Маг! Услышь меня! Услышь и приди!
Через мгновение раздался приглушённый голос: Мы слышим тебя Грюберн. Даже звёзды слышат тебя .
Если она говорила что-то еще, порывы ветра уносили ее слова.
На какое-то время Стейву стало легче двигаться. Но вскоре он добрался до более крутых углублений раны, где в камне было больше трещин. Ему пришлось вернуться к прежней осторожности, проверяя каждую опору для руки, каждую точку опоры для ног, каждый небольшой выступ, трещину и выпуклость, прежде чем перенести на них вес.
Зевая, Великаны приблизились к Джеремии и Колдспрэю. Он узнал их, даже не взглянув. Только Штормпаст Галесенд и Хейлхоул Блантфист отставали или всё ещё спали.
Пока Стейв карабкался по краю углубления и полз к гранитному выступу, поддерживавшему монолит, часто цепляясь только за руки, пока не находил опору для ног, Колдспрей объяснила свои намерения товарищам. Затем она сказала: Он Стейв, Каменный Брат, способный и стойкий, как Харучай прошлого. Он не подведёт .
Когда он добьётся успеха, пробормотал Грюберн, он падет. Он должен .
И он погибнет мрачно добавил Стоунмейдж.
Поэтому , заключил Железная Рука, мы должны вмешаться .
Обдумав проблему, ее товарищи кивнули.
Джеремайя хотел спросить: Как вмешаться? Но Грюберн, Латебирт, Стоунмаг и Кейблдарм уже уходили. Видимо, им не нужны были инструкции Колдспрея. Начав подниматься по камнепаду, они разделились. Грюберн и Латебирт с одной стороны, Кейблдарм и Стоунмаг с другой, они с трудом продвигались к краю хребта.
Сначала Джеремайя не мог понять, что они задумали. Потом понял. Они намеревались заблокировать вероятный путь падения плиты. Очевидно, они собирались занять позиции по обе стороны от этого пути. Если бы им удалось избежать удара, у них был бы шанс поймать Стейва.
Если бы он не упал первым. Если бы ему удалось сдвинуть монолит. Если бы отколовшиеся камни никого не задели. Если бы хоть один из гигантов оказался достаточно быстр, чтобы остановить его падение. Если бы его удар в её руки не убил его так же верно, как острые обломки. Если бы он не сломал или не убил её.
Джеремайя снова затаил дыхание. Ему показалось, что он увидел, как руки Стейва размахивают. Обломки, словно дождь, посыпались в низину.
Но неясный силуэт Стейва всё ещё цеплялся за скалу. Ухватившись за неё, он медленно поднимался.
Циррус Добрый Ветер отошла от Железной Руки и прошла немного вверх по камнепаду. Поднявшись на вершину особенно высокого валуна, она остановилась, чтобы осмотреть хребет. Затем она крикнула громче:
Грюберн! Опоздавший! Измените направление! Она взмахнула руками, указывая товарищам путь влево. Вас ударят!
Обе женщины не отреагировали на оклик Доброй Ветры, но, должно быть, услышали её. Они изменили курс.
К сожалению, теперь им больше не приходилось карабкаться по гребню обвала. Вместо этого им пришлось пробираться по краю склона. Если Стейв спустится к гребню обломков, им не удастся добраться до него, не взбежав наверх, а они смертельно устали.
Стейв всё ещё продвигался незаметно. Лишь беспорядочный стук камней и падающая с ветром земля выдавали, что он всё ещё движется. Но он двигался. Поочередно, цепляясь за одну руку, ногу, палец руки или ноги, он приближался к выпуклой скале, поддерживавшей плиту.
Джеремайя едва осмеливался оценить расстояние. Невольно он представил себе, как кровоточат пальцы Стейва, как дрожат его мышцы.
Райм Колдспрей нежно положила руку на плечо Джеремии. Помни, что он Харухай пробормотала она. Он уже творил чудеса. Может быть, он снова превзойдёт наши страхи .
Но он в любом случае в беде . Если Стейв не сможет сдвинуть плиту, он уже никогда не сможет спуститься. А смогут ли они Джеремайя имел в виду Грюберна и Латбирта, Стоунмейджа и Кейблдарма на самом деле поймать его?
Мы великаны ответил Железнорукий тише ветра. Нас часто испытывали. Часто мы побеждали .
На какое-то время Стейв словно исчез. Скрытый формой выпуклости, он стал неотличим от камня.