1. Культ эфемерности
Пятые Люди не были одарены тем потенциальным бессмертием, которым обладали сами их создатели. И из того факта, что они были смертны и, тем не менее, долговечны, их культура в основном и черпала свой блеск и остроту. Существа, для которых естественный срок жизни простирался до трех тысяч лет, а затем и до целых пятидесяти тысяч, были особенно обеспокоены перспективой смерти и потерей всего дорогого им. Душа более эфемерного типа, которая нисходит в существо, а затем почти мгновенно исчезает, прежде чем вообще начнет полностью осознавать самое себя, способна встретить свой конец со смелостью, в основе которой – недостаточное понимание. Даже ее печаль от потери других существ, с которыми она была близка, является лишь смутным и напоминающим сон страданием. Потому что эфемерная душа не имеет достаточно времени вырасти до полного осознания себя или полного взаимного единения с другой, ей подобной, прежде чем должна будет потерять милое сердцу существо и сама со временем перейти в бессознательное состояние. Но с долго живущими, но тем не менее лишенными бессмертия Пятыми Людьми, дело обстояло иначе. Вбирая в себя весь космический опыт, обретая еще большую точность понимания, ясный взгляд и осознание, они знали, что очень скоро все это богатство духа должно прекратить свое существование. И в любви, хотя они могли быть близки не с одним, а по меньшей мере с несколькими людьми, смерть одной из этих дорогих душ казалась бесповоротной трагедией, полным крушением наиболее блистательного вида красоты, трансформацией космоса в вечно сущее.
В своей короткой первобытной фазе Пятые Люди, подобно множеству других рас, пытались утешить себя безрассудной верой в жизнь после смерти. Они, например, полагали, что, умирая, земные существа переходят в некий носитель постоянной эфирной жизни, но только более насыщенной, или в какую-то удаленную планетарную систему, или в какое-то, совершенно особое, пространственно-временное состояние. Но хотя в первобытную эпоху такие теории никогда и не были опровергнуты, постепенно они начали казаться не только невероятными, а просто постыдными. Потому что стало ясно, что блистательные достоинства личности, даже в той степени красоты, которая лишь теперь впервые достигнута, вообще не были максимально достижимой степенью объекта поклонения. И с явной болью, но и не без некоторого торжества, стало очевидно, что любые претензии со стороны любовных чувств по поводу того, что предмет обожания должен обладать бессмертием – это предательство по отношению к наивысшей человеческой преданности. И постепенно стало очевидно, что те, кто использовал свою высокую одаренность, даже гениальность, пытаясь найти истину в отношении загробной жизни или установить контакт с их умершими предметами обожания, страдали странной слепотой и бесплодностью духа. Хотя любовь, которая и сбивала их с пути, и была сама по себе прекрасной вещью, тем не менее, они были сбиты ею с толку. Они странствовали подобно повзрослевшим детям, отыскивающим потерянные игрушки. И как подростки, пытающиеся ощутить восторг в вещах, оставшихся в детстве, они избегали тех, более сложных восторгов, что присущи более взрослому уму.
Итак, Пятые Люди поставили перед собой постоянную цель – учить, прежде всего, самих себя, восхищаться даже в самый кризисный момент утраты не людьми, а той величайшей музыкой бесчисленных людских жизней, которая и составляет жизнь всей расы. И поскольку они открыли неожиданную красоту в самом том факте, что каждый индивидуум должен умереть, то когда и на самом деле подошли к возможности получить средства, делающие их бессмертными, они воздержались, предпочтя увеличение срока жизни последующих поколений до пятидесяти тысяч лет. Такой период казался им вполне достаточным для полного раскрытия человеческих возможностей, но бессмертие, полагали они, привело бы к духовному бедствию.
Теперь, когда их наука значительно продвинулась вперед, они поняли, что существовало время, до формирования звезд, когда для разума не было возможности отыскать опору в космосе, и что настанет время, когда разум вообще будет устранен из существования. Ранние человеческие виды не имели нужды беспокоиться относительно конечной судьбы разума, но для этих долгожителей, Пятых Людей, конец, хотя и отдаленный, не казался таким уж абстрактным. Такая перспектива мучила их. Они приучили себя жить не ради единственного индивидуума, а для всей расы; а сама жизнь расы, казалось, была лишь мгновеньем между бесконечной пустотой прошлого и бесконечной пустотой будущего. И во всем диапазоне их познания не было ничего более заслуживающего восхищения, чем совокупный прогресс разума всего человечества; и убеждение, что эта самая восхитительная вещь должна скоро исчезнуть, наполняло многие из их наименее развитых умов ужасом и негодованием. Но со временем Пятые Люди, подобно Вторым Людям задолго до них, пришли к осознанию, что даже в этой трагической недолговечности разума имеет место разновидность красоты, более сложной, чем знакомая им красота, но при этом еще более утонченной. И даже такой, закованный в мимолетность существования, человеческий дух, тем не менее мог осознавать всю протяженность пространства, а также целиком все прошлое и все будущее; и потому, несмотря на свои тюремные засовы, человек мог представлять себе вселенную как объект интеллектуального поклонения, которого, как он чувствовал, та требовала от него. Лучше так, говорили они, чем терзать себя безнадежными попытками сбежать из места заточения. Человек облагораживается собственной слабостью, а космос – своим безразличием к человеку.
Целые эпохи люди оставались преданными этой вере. И они настраивали свои сердца и души молча принимать ее, убеждая, что раз это так, то это самое наилучшее, а значит, мы должны научиться видеть, что это и на самом деле хорошо. Но то, что они подразумевали под словом «лучшее», вовсе не совпадало с тем, что скорее всего подразумевали под этим их предшественники. Они, например, не вводили себя в сознательное заблуждение, притворяясь, что, в конце концов, и сами предпочитают, чтобы жизнь не была бесконечной. Напротив, они продолжали страстно желать, чтобы исход был совсем другим. Но открывая лежащий как за пределами физического мира, так и за пределами желания разума, основной принцип, суть которого заключалась в эстетике, они поклонялись убеждению, что в любом случае существующий факт должен, так или иначе, по отношению к мировому облику, быть пригодным, верным, красивым и неотъемлемым по отношению к общим очертаниям космоса. И таким образом они принимали как истинное такое состояние дел, которое внутри собственной души все еще воспринимали как до ужаса ложное.
Эта убежденность в безвозвратности прошлого и недолговечности разума вызывала у них глубокую чуткость ко всем существам, которые жили, а затем исчезали. Полагая себя находящимися где-то у самого гребня совершенства жизни, осчастливленные также долгим сроком существования и философской беспристрастностью, они зачастую бывали охвачены печальным сожалением относительно тех скромных, более ограниченных и менее свободных душ, чья судьба завершилась в прошлом. Более того, сами будучи слишком сложными, утонченными, чрезвычайно разумными, они ощущали огромное восхищение ко всем простым разумам, к жившим ранее людям и зверям. Они крайне порицали то, что их предшественники уничтожили такое множество приятных и восхитительных существ. В своем воображении они очень серьезно пытались восстановить все те существа, что были уничтожены слепым интеллектуализмом. И с такой же серьезностью они погружались в близкое и более удаленное прошлое, чтобы открыть как можно больше сведений из истории жизни планеты. С любовной дотошностью они постигали факты из жизни уже исчезнувших видов, таких как бронтозавры, гиппопотамы, шимпанзе, англичане, американцы, как, впрочем, и все еще существующих амеб. И хотя они не могли не наслаждаться удовольствием от забавных сторон жизни этих далеких существ, их восхищение было скорее продуктом нежного проникновения в эти простые натуры и лишь внешней стороной их осознания того, что примитив по существу является трагичным, потому что он слеп. И поэтому, пока они не пришли в итоге к тому, что основная работа человека должна состоять в заботе о будущем, они ощущали, что у него есть еще и моральный долг перед прошлым. Он должен сохранять его в своем собственном разуме если не как действительную жизнь, то хотя бы как существование. В будущем находились слава, наслаждение, величие духа. Будущее требовало работы, а не жалости и почитания; но в прошлом находились темнота, замешательство, потери и все зажатые обстоятельствами примитивные умы, озадаченные, истерзавшие друг друга в приступах собственной глупости, однако каждый и все вместе каким-то удивительным образом прекрасные.
Реконструкция прошлого, не только как абстрактной истории, годящейся лишь для романа, стала поэтому одним из главных занятий Пятых Людей. Многие посвятили себя этой работе, и каждый индивидуум специализировался очень подробно на каком-то определенном эпизоде из истории человека или животных и передавал свою работу в общее культурное наследие расы. Таким образом индивидуум все больше и больше чувствовал себя единственной слабой ниточкой между бездной, заполненной неповторимым, и безграничной пустотой не свершившегося. Сам будучи членом весьма достойной и преуспевающей расы, он позволял сдерживать свою жизненную энергию, усиливая за счет ее ощущение присутствия – призрачного присутствия – целых мириад менее удачливых существ, оставшихся в прошлом. Время от времени, и особенно в эпохи, когда современный мир казался наиболее обеспеченным и многообещающим, это преклонение перед примитивами и самим прошлым становилось доминирующей деятельностью расы, сменяя фазу возмущения против тиранической природы космоса фазой веры в то, что в общей панораме, в конце концов, этот ужас должен иметь право на существование. В этой последней тональности проскальзывало и то, что сама бесповоротность прошлого возвеличивает все предыдущее существование и облагораживает космос, как произведение трагического искусства облагораживается безвозвратностью потери. Именно настроение молчаливого согласия и веры и стали в итоге характерными для состояния Пятых Людей на многие миллионы лет.
Но Пятые Люди находились на пороге противоречивого открытия – открытия, которое должно было изменить все их отношение к существованию. Некие смутные биологические факты начали подталкивать их к подозрению, на основе лишь чистого опыта, что события прошлого не были просто несуществующими, и что хотя они больше и не существуют в мирском обличье, они обладали вечным существованием в какой-то иной форме. Влияние этого все усиливавшегося подозрения в отношении прошлого привело к тому, что когда-то единая и гармоничная раса разделилась на некоторое время на две части: на тех, кто настаивал, что парадная красота вселенной требует трагической краткости всего материального, и на тех, кто намеревался показать, что живой разум может на самом деле охватывать прошлые события во всей их архаичности.
Читатели этой книги находятся не в том положении, чтобы осознавать всю остроту конфликта, угрожающего теперь уничтожить человечество. Они не могут подходить к нему с позиций расы, чья культура включала многовековое, полное восторга, изучение непрерывно исчезающего космоса. Ортодоксам казалось, что новый взгляд был иконоборческим, дерзким и грубым. Их оппоненты, с другой стороны, настаивали на том, что вопрос должен решаться бесстрастно, в соответствии с фактами. Они были при этом в состоянии доказать, что такая фанатичная преданность эфемерности была, кроме того, всего лишь результатом того убеждения, что космос должен быть в высшей степени совершенным. Никому невозможно, как было заявлено, действительно непосредственно наблюдать эфемерность, кроме как в самом совершенстве. И возражение это было столь искренним, что партия ортодоксов фактически внезапно прервала «телепатическую» связь с бунтовщиками, и даже пошла еще дальше – стала строить планы по их уничтожению. Не могло быть никаких сомнений, что если насилие и на самом деле будет использовано, то человеческой расе придется погибнуть; потому что среди человеческих видов с таким высоким уровнем сознания междоусобная война была грубым надругательством над их природой. Нельзя было давать возможность распространиться столь позорной духовной катастрофе. К счастью, однако, в самый последний момент победил здравый смысл. Иконоборцы получили право продолжать свои исследования, а вся раса ожидала результата.
2. Исследование времени
Эта первая попытка наступления на природу времени предполагала гигантскую работу как теоретического, так и практического плана. Именно из биологии был извлечен первый признак того, что прошлое по-прежнему сохраняется. И было необходимо заново сформулировать всю биологию и физические науки на языке новой идеи. С практической стороны стало необходимо предпринять огромное количество экспериментов, физиологических и психологических. Мы не можем подробно останавливаться на этой работе. Она длилась миллионы лет. Иногда на протяжении нескольких тысячелетий подряд это исследование составляло основное занятие всей расы; временами оно уходило на задний план или совершенно игнорировалось в течение целых эпох, которые были посвящены другим интересам. Проходил век за веком, но все попытки человека в этой области неизменно оказывались бесплодными. Затем, наконец, появился реальный успех.
Среди тех, кто был произведен путем селекции с целью получения высокого долголетия, был выбран ребенок, предназначенный для овладения секретами времени. Его мозг с самого младенчества подвергался тщательному физиологическому контролю. Он же был подвергнут и усиленной психологической обработке, чтобы смог надлежащим образом усвоить знания для решения своей странной задачи. В присутствии нескольких ученых и историков он был введен в особый транс и полчаса спустя вновь выведен из него. После чего его попросили рассказать «телепатически» о своих ощущениях. К несчастью, он был так потрясен в этот момент, что его свидетельства показались почти безумными. После нескольких месяцев отдыха его расспросили вновь, и на этот раз он был в состоянии описать любопытный эпизод, который, как оказалось, был ужасным случаем из детства его уже умершей матери. Казалось, что он видел этот случай сквозь ее глаза и был в состоянии осознавать все ее мысли. Этот единственный случай ничего еще не доказывал, потому что он мог получить информацию от одного из все еще живых свидетелей. И поэтому снова, несмотря на его сопротивление, он был подвергнут особому трансу. Пробудившись, он рассказал совершенно бессвязную историю о «маленьких краснокожих людях, живущих в приземистой белой башне». Было ясно, что он ссылался на мозги-гиганты и их помощников. Но снова это ничего не доказывало; и прежде чем он успел завершить рассказ, ребенок умер.
Был выбран еще один ребенок, но не вовлекался в эксперимент до наступления юношеского возраста. После часового транса он пробудился ужасно возбужденным, но заставил себя описать случай, который историки отнесли к эпохе марсианского нашествия. Основной сутью рассказа мальчика было сообщение о некотором доме с резным гранитным портиком, расположенном в горной долине у самого начала водопада. Он сказал, что оказался у какой-то старой женщины, и что он сам – или, точнее, она – должен был быть срочно вывезен из этого дома другими обитателями. Они видели, как бесформенное чудовище спустилось в долину, разрушило их дом и искромсало двух человек, которые не смогли вовремя убежать. В то время такой дом был вообще нетипичен для Вторых Людей, он, должно быть, был построен для выражения причуды какого-то странного человека. Из фактов, полученных от этого мальчика, оказалось возможным установить местоположение этой долины по отношению к находившейся там когда-то вершине, известной историкам. Никакой долины не сохранилось теперь в этом месте; но глубокие раскопки выявили древние слои, разлом породы, который мог быть водопадом, и остатки разрушенных колонн.
Этот и множество других подобных случаев поддержали Пятых Людей в их новом взгляде на время. Затем последовал период, во время которого методы непосредственного просмотра прошлого постепенно улучшались, но и при этом не обошлось без трагедий. На ранних стадиях была найдена возможность сохранять «медиума» живым дольше нескольких недель после его путешествия в прошлое. Казалось, что эксперимент вызывал прогрессирующий распад сознания, вызывающий сначала безумие, затем паралич и затем, через несколько месяцев, смерть. С помощью тех и иных способов был получен новый тип мозга, способный подвергаться напряжению опытов со временем без фатальных исходов. Все возрастающая часть подрастающего поколения имела теперь прямой доступ к прошлому и была занята восстановлением истории в зависимости от их непосредственного опыта; но их путешествия в прошлое были неуправляемы. Они не могли отправиться туда, куда хотели, а только лишь туда, куда заносила их судьба. И они не могли передвигаться там по собственному желанию, а лишь только вместе с каким-то представителем местной разумной жизни. Спустя время, процесс этот был значительно облегчен, фактически, почти до полного автоматизма. При неудаче медиум мог так медленно входить в транс, что целые дни уходили на контакт с прошлым. Или мог неожиданно упасть на землю и лежать, охваченный восторгом, совершенно не двигаясь, получая помощь лишь от искусственного питания, недели, месяцы и даже годы. Или в один день мог несколько раз побывать в дюжине различных исторических эпох. Или, при еще большем расстройстве, его эксперимент с прошлыми событиями мог вообще не совпасть с истинным ритмом самих событий, и тогда он мог созерцать эти события месяц, или даже всю жизнь, обретая фантастическое ускорение, так что сам транс продолжался не более дня.
Или, еще хуже, он мог оказаться плавно скользящим по веренице часов в обратную сторону и изучать события в порядке, обратном естественному. Даже хваленые мозги Пятых Людей не могли справиться с последствиями этого. Результатом же было маниакальное поведение и последующая смерть. Этих первых экспериментаторов преследовала и другая неприятность. Сверхвременные опыты оказались своего рода опасным и вызывающим устойчивое привыкание наркотиком. Те, кто хоть раз путешествовал в прошлое, иногда возбуждались этим настолько, что пытались потратить любой отрезок их естественной жизни на скитание среди прошлых событий. Таким образом, они постепенно теряли связь с настоящим, жили в рассеянной задумчивости, не могли правильно реагировать на окружающую среду, превращались в социально бесполезных людей и очень часто на самом деле попадали в физические катастрофы из-за неспособности позаботиться о себе.
Прошло еще много тысяч лет, прежде чем эти трудности и опасности были преодолены. Со временем техника опытов стала столь совершенной, что теперь каждый индивидуум при желании мог совершенно безопасно освоить ее и мог, в некоторых пределах, перенести свой взгляд в любую точку временного пространства, которую ему хотелось осмотреть. Однако увидеть прошедшие события можно было только через разум некоторых организмов из прошлого, давно уже не живущих. А на практике, войти туда можно было только через человеческий разум и, отчасти, через разум высших млекопитающих. Исследователь сохранял на протяжении всего путешествия свою индивидуальность и собственную систему памяти. Во время переживания прошлых ощущений индивидуума, памяти, мыслей, желаний, а фактически всего процесса и содержимого удаленного в прошлое разума, исследователь продолжал оставаться самим собой и реагировать на происходящее в свойственных только ему формах, в какой-то момент осуждая, в какой-то момент сочувствуя, в какой-то момент критически наслаждаясь зрелищем.
Попытки объяснить механизм этой новой возможности занимали ученых и философов достаточно долгое время. Окончательный же ответ, разумеется, не мог быть толком представлен иначе как в иносказательной форме; потому что была выявлена необходимость переработать очень многие фундаментальные концепции для того, чтобы интерпретация фактов имела логическое изложение. Единственный намек, который я могу дать в качестве объяснения, и то, разумеется, лишь метафорически – это то, что живущий мозг получал доступ в прошлое не путем какой-то, загадочного вида, памяти, присущей новой человеческой расе, не каким-то в равной мере невозможным путешествием навстречу потоку времени, а за счет частичного стимулирования, так сказать, проникновения в вечность и в просмотр короткого участка временного пространства сквозь некий разум того времени, имеющийся в прошлом, словно через оптический прибор. Все фантастическое ускорение, замедление и обратный ход, наблюдавшиеся в ранних опытах, были результатом беспорядочности и неорганизованности исследований. Как читатель может или только бегло просмотреть страницы книги, или читать их с удобной для него скоростью, или же сосредоточить свое внимание лишь на одном слове, или менять предложения в обратном порядке, так и новичок, совершенно без всякого умысла, оказавшись в вечности, мог или просто читать, или читать неверно тот разум, что был ему предоставлен.
Этот новый способ исследований, следует заметить, являл собой деятельность живых мозгов, хотя и мозгов совершенно нового вида. В результате все, что могло быть открыто посредством «медиума вечности», было ограничено особой мозговой способностью понимания того, что предоставлялось ему для просмотра. И хотя реальный сверхвременной контакт с прошлыми событиями совершенно не занимал времени в естественной жизни мозга, ассимиляция этого момента видения, его перевод в нормальную временную память нормальной мозговой структуры требовали времени и должны были быть сделаны в течение периода транса. Ожидать, что нейронная структура способна записать этот опыт мгновенно, означало бы предполагать, что некая сложная машина проведет сложную внутреннюю перенастройку без всякого процесса перенастраивания.
Этот новый доступ к прошлому оказал, несомненно, далеко идущие воздействия на всю культуру Пятых Людей. Он не только дал им несравнимо большие и точные знания о прошедших событиях, взгляд на мотивы поведения персонажей и на крупномасштабный план культурных сдвигов, но при этом еще и произвел едва ощутимые перемены в их оценке ценностей. Хотя они интеллектуально, разумеется, и раньше осознавали как широту, так и богатство прошлого, то теперь они ясно представляли его себе с ошеломляющей яркостью. Дела и события, до сих пор известные лишь исторически, чисто схематично, теперь могли обрести живую доступность при посредстве самого близкого знакомства с ними. Единственные ограничения такого знакомства устанавливались мозговыми возможностями самого исследователя. Поэтому теперь отдаленное прошлое посещало человека и формировало его сознание в той же мере, как лишь недавнее прошлое, при посредстве памяти, формировало его до сих пор. Еще задолго до новых способов исследования было впервые обнаружено, что особенно эта раса, как говорили, была под влиянием прошлого, но теперь она стала в безгранично большей степени таковой. До сих пор Пятые Люди походили на народ-домосед, который немного что-то читал о загранице, но никогда не путешествовал; теперь же они стали путешественниками, исследующими все континенты человеческого времени. Призраки, до сего времени лишь смутно видимые, теперь превратились в призраков из плоти и крови, видимые средь бела дня. И таким образом волнующий сегодняшний момент настоящего больше не воспринимается единственной бесконечно малой действительностью, а растущей кроной вечного древа жизни. Теперь именно прошлое казалось наиболее реальным, в то время как будущее все еще казалось пустотой, а настоящее всего лишь неощутимым становлением неразрушимого прошлого.
Открытие того факта, что события прошлого были, все же, устойчивы и доступны, было, несомненно, источником глубокой радости для Пятых Людей; но при этом оно же вызывало у них и новые страдания. Пока о прошлом думали всего лишь как о бездне несуществующего, непостижимо великая боль, горе, низость, которые сваливались в эту пропасть, могли быть сброшены со счетов, как несущественные, и воля могла быть сконцентрирована исключительно на предотвращении таких трагедий, что ожидались только в будущем. Но теперь, наряду с радостью из прошлого, было обнаружено, что и страдание из прошлого также существует вечно. И те, кто в процессе своего путешествия в прошлое неожиданно сталкивались с областями вечной боли, возвращались назад обезумевшими. Очень легко было говорить этим потрясенным исследователям, что если боль была вечной, то столь же вечной была и радость – те, кто выдерживал путешествие в трагическое прошлое, были склонны с презрением отвергать такие заверения, утверждая, что все восторги от всей совокупности времени не могут загладить его боль, травмирующую личность. И во всяком случае было очевидно, заявляли они, что нет никакого перевеса радости над болью. Разумеется, кроме века нынешнего, боли везде было предостаточно.
Подобные взгляды так серьезно терзали умы Пятых Людей, что несмотря на их собственный, почти идеальный общественный порядок, в котором страдание на самом деле рассматривалось лишь как тонизирующее средство, они все равно впадали в отчаяние. Во все времена, во всех делах призрак трагического прошлого преследовал их, отравляя их жизни, иссушая их силу. Любовники стыдились взаимных восторгов, и, как в далекие времена сексуальных запретов, сознание вины вползало между ними, разделяя их души даже когда соединялись их тела.
3. Путешествие в пространстве
Именно в то время, когда Пятые Люди были зажаты в тисках этой безмерной социальной меланхолии и с некоторым смятением стремились к какому-то новому восприятию окружающего, чтобы посредством этого по-новому истолковать или превзойти боль прошлого, они оказались перед самым неожиданным кризисом физической природы. Было установлено, что с Луной произошло нечто необычное: фактически оказалось, что орбита спутника приближается к Земле таким образом, что все более ранние расчеты ученых оказались неверны.
Пятые Люди уже давно адаптировали для себя всеобъемлющую и точно согласованную систему естественных наук, каждое положение которой много тысяч раз было подвергнуто тщательным проверкам и никогда не нарушалось. В эпохи, когда наука все еще была фрагментарной, гибельное открытие повлекло бы за собой всего лишь преобразование одного из разделов науки; но сейчас, когда логическая взаимосвязь знаний была идеальной, любое малейшее расхождение факта и теории подталкивало человека к состоянию полной интеллектуальной растерянности.
Эволюция лунной орбиты изучалась, разумеется, с незапамятных времен. Еще Первые Люди выяснили, что Луна должна сначала удаляться от Земли, а затем вновь приближаться к ней, пока не достигнет критической точки близости и не начнет раскалываться на куски, подобно кольцам Сатурна. Этот взгляд был вполне одобрен и самими Пятыми Людьми. Спутник должен был бы продолжать удаляться многие сотни миллионов лет; но вдруг на практике было замечено, что удаление не только прекратилось, но и началось сравнительно быстрое приближение его.
Наблюдения и вычисления были сделаны еще раз, и появились оригинальные теоретические объяснения, но истина по-прежнему оставалась полностью скрытой. Этот факт был оставлен для будущего и для нового, более выдающегося человеческого вида, которому будет суждено открыть взаимосвязь между гравитацией планеты и уровнем ее развития. Тем временем, Пятые Люди знали только то, что расстояние между Землей и Луной становилось все меньше и меньше с непрерывно возрастающей скоростью.
Это открытие послужило тонизирующим средством для поверженной в меланхолию расы. Люди отвлеклись от трагического прошлого, вернулись к запутанному настоящему и неясному будущему.
Потому что было очевидно, что если существующие темпы приближения будут сохраняться, Луна войдет в критическую зону и развалится менее чем через десяток миллионов лет; а ее фрагменты не смогут удерживаться в виде кольца, и вскоре упадут на поверхность Земли. Тепло, выделившееся при их ударе, сделает поверхность непригодной для жизни. Короткоживущие и недальновидные человеческие виды могли бы с успехом посчитать десяток миллионов лет как некий эквивалент вечности. Но не так обстояло дело с Пятыми Людьми. Думая главным образом в категориях будущего расы, они сразу осознали, что вся их социальная политика должна теперь подчиняться этой будущей катастрофе. Разумеется, были некоторые, кто поначалу отказался принимать этот факт всерьез, ссылаясь на то, что нет никаких причин верить, что странное поведение Луны будет продолжаться и дальше. Но, пока годы шли, этот взгляд стал приниматься как не вполне верный. Некоторые из тех, кто потратил большую часть своей жизни на исследование прошлого, теперь пытались исследовать и будущее, надеясь доказать, что человеческая цивилизация всегда поддается обнаружению на Земле, независимо от того, насколько удалено будущее. Но попытка сбросить вуаль с будущего путем прямого проникновения потерпела полную неудачу. Существовало предположение, вполне ошибочное, что будущие события, в противоположность прошедшим, должны быть строго несуществующими до их реального воплощения движущимся вперед настоящим.
Было ясно, что человечество должно покинуть свою родную планету. Поэтому все исследования были сосредоточены на возможности полета через космическую пустоту и на пригодности соседних миров. Альтернативами были только планеты Марс и Венера. Первая к этому моменту была без воды и без атмосферы. Последняя имела плотную влажную атмосферу, но в которой не хватало кислорода. Более того, поверхность Венеры, как было известно, была почти вся покрыта неглубоким океаном. Кроме того, долгим днем на планете было так жарко, что даже на полюсах человек, в своем теперешнем состоянии, едва ли смог бы выжить.
Немного столетий понадобилось Пятым Людям, чтобы разработать вполне приличные средства для путешествия в межпланетном пространстве. Были построены гигантские ракеты, движущая сила которых получалась за счет процесса аннигиляции материи, а движение корабля осуществлялось просто за счет колоссального давления производимого таким образом излучения. «Топливо», необходимое для путешествия длиной в несколько месяцев или даже лет, могло легко перевозиться на самом корабле, так как аннигиляция даже мельчайшего количества материи производила огромное количество энергии. Более того, когда корабль вырывался за пределы земной атмосферы и набирал полную скорость, то, естественно, мог двигаться дальше без использования реактивных двигателей. Задача создания «эфирного корабля», надлежащим образом управляемого и пригодного для обитания, оказалась трудной, но преодолимой. Первый корабль, одолевший пространство, имел сигарообразную оболочку, был длиной около трех тысяч футов и построен из металла, полученного искусственно, атомы которого были несравнимо более устойчивыми, чем у всех известных до сих пор соединений. Группы «реактивных» установок в различных местах корпуса давали возможность кораблю не только двигаться вперед, но и разворачиваться, поворачивать в любом направлении или отклоняться в сторону. Окна из искусственного прозрачного материала, едва ли не меньшей прочности, чем металл самого корпуса, позволяли путешественникам проводить наблюдения окружающего их пространства. Внутри корабля находилось жилое пространство, вполне достаточное для сотни людей и для почти трехлетнего запаса питания. Воздух на период путешествия вырабатывался на ходу, из протонов и электронов, хранящихся под давлением, сравнимым с тем, что развивается внутри звезды. Тепло, разумеется, также создавалось за счет аннигиляции материи. Мощная система охлаждения могла обеспечить кораблю возможность приблизиться к Солнцу на расстояние орбиты Меркурия. По желанию, могла быть приведена в действие и соответственно отрегулирована «система искусственной гравитации», основанная на свойствах электромагнитных полей, чтобы поддерживать более или менее нормальные для человеческого организма окружающие условия.
Этот самый первый из кораблей был укомплектован летным экипажем и отрядом ученых и успешно отправлен в пробный полет. Цель полета состояла в том, чтобы значительно приблизиться к поверхности Луны, возможно облететь вокруг на высоте десяти тысяч футов и вернуться назад, не садясь на нее. Те, кто оставались на Земле, в течение многих дней получали радиосообщения от мощной станции корабля, что весь полет проходит успешно. Но неожиданно сообщения прекратились, и о корабле больше ничего не было слышно. Почти в момент последнего сообщения, телескопы обнаружили неожиданную вспышку по курсу движения корабля. Поэтому было высказано предположение, что корабль столкнулся с метеоритом и расплавился от высокой температуры удара.
Были построены другие корабли и также были отправлены в испытательные полеты. Многим из них не удалось вернуться. На некоторых вышло из строя управление, и они сообщили, что либо уходят в далекий космос, либо несутся прямо к Солнцу, и безнадежные сообщения продолжались до тех пор, пока последний из экипажа не погиб от удушья. Другие же корабли успешно возвратились, но их экипажи испытали серьезные мучения и тронулись рассудком от длительного пребывания в плохой атмосфере. Один из кораблей, отправленный для посадки на Луну, распорол свой бок, так что весь воздух вырвался наружу, и все его люди погибли. Получив от него последнее сообщение, его обнаружили с Земли как еще одно дополнительное пятнышко на шероховатой поверхности лунного «моря».
Однако со временем такие случаи становились все более редкими; в действительности, такими редкими, что эти путешествия в пустом пространстве начали превращаться в популярную форму развлечений. Литература этого периода отражает новизну подобного опыта, наряду с тем чувством, что наконец-то человек освоил настоящий полет и обрел свободу перемещений по Солнечной системе. Писатели подробно рассуждали о потрясающем зрелище, когда корабль набирает высоту и разгоняется, а облик Земли сокращается до всего лишь небольшого освещенного диска или полумесяца, окруженного плеядой созвездий. Они отмечали также пугающее чувство удаленности и загадочности окружающего, которые путешественники переживали в этих ранних полетах, с ослепительным солнечным блеском с одной стороны и глубокой, унизанной сияющими звездами ночью – с другой. Описывали, как значительно распространяло Солнце свою корону по черному заполненному звездами небу. Они разглагольствовали и об ошеломляющей потребности скорее приблизиться к другой планете; о наблюдении с неба за еще видимыми визуально руинами марсианской цивилизации. Описывали медленное, почти на ощупь, движение сквозь облачность Венеры, в попытках обнаружить острова в ее почти безбрежном океане; дерзкую попытку приблизиться к Меркурию, пока жар не стал невыносимым, несмотря на самые лучшие охлаждающие установки; ощущения во время путешествия через пояс астероидов и дальше, к Юпитеру, пока ограниченные запасы воздуха и продуктов не заставляли вернуться назад.
Но хотя полеты в ближайшем космическом пространстве и были бесспорно, освоены, главная задача все еще так и не была затронута. Было необходимо или перестроить природу человека для соответствия условиям жизни на другой планете, или изменить условия этой планеты в соответствии с природой человека. Первая альтернатива была неприемлема для Пятых Людей. Она, безусловно, повлекла бы за собой почти полную перестройку организма человека. Ни один из существующих индивидуумов не мог быть изменен так, чтобы жить в существующих в то время условиях Марса или Венеры. И, вероятно, вряд ли удалось бы доказать, что создание нового существа, приспособленного к этим условиям, возможно без принесения в жертву выдающегося и гармоничного телосложения существующего человеческого вида.
С другой стороны, Марс не мог стать обитаемым, в первую очередь, без создания там запасов воды и воздуха, а такое предприятие казалось просто невозможным. И поэтому ничего не оставалось, как обратиться к Венере. Условия в полярных областях этой планеты, укрытых непроницаемыми слоями облаков, все же были не столь уже нестерпимыми. Более поздние поколения могли бы, возможно, быть перестроены таким образом, что выдержали бы даже субарктический и умеренный климаты. Кислорода там было в избытке, но он весь был связан в химических соединениях. Это было неизбежно, поскольку кислород легко вступал в химические реакции, а на Венере не было растительной жизни, чтобы выделять свободный газ и снова пополнять его непрерывно уменьшающееся количество. Значит, необходимо обеспечить на Венере соответствующую растительность, которая с течением веков должна бы привести атмосферу планеты в состояние, пригодное для обитания человека. Поэтому химические и физические условия Венеры должны быть самым тщательным образом изучены так, чтобы стало возможным создать разновидность жизни, которая имела бы шанс на распространение там. Это исследование необходимо провести изнутри космического корабля или с помощью специальных газовых шлемов, так как ни одно живое существо не может жить в естественных условиях этой планеты.
Мы не будем задерживаться на эпохе героических исследований и приключений, которые вскоре и начались. Наблюдения за лунной орбитой показывали, что десять миллионов лет – это был весьма завышенный срок в оценке пригодности Земли для будущего обитания человека; и вскоре же было выяснено, что и Венера не может быть сделана достаточно пригодной, если не будут произведены какие-то более кардинальные изменения. Поэтому было решено расщепить часть океанов планеты на кислород и водород путем широкого использования электролиза. Эта задача была бы значительно труднее, не будь океан в значительной мере свободен от соли – благодаря тому факту, что голой земли, из которой дожди и реки эту соль вымывали, было слишком мало. Таким образом, кислород, формируемый электролизом, должен был получить возможность выделяться в атмосферу. Водород же должен каким-то образом удаляться, и для этого был изобретен гениальный способ, посредством которого он должен выбрасываться за пределы атмосферы с такой огромной скоростью, что не смог бы возвратиться обратно. Нужно было произвести достаточное количество свободного кислорода, а затем растительность сможет восполнять потери, происходящие из-за окисления. Эта работа была поставлена на широкую ногу. На нескольких островах были установлены огромные автоматические станции электролиза, а биологические эксперименты проводились до тех пор, пока устойчивая флора особого растительного типа не покрыла грунтовую поверхность планеты. Появилась надежда, что менее чем за миллион лет Венера будет пригодна для приема человеческой расы, а раса будет подготовлена к жизни на Венере.
Тем временем было предпринято тщательное изучение планеты. Поверхность ее суши, едва ли большая одной тысячной соответствующей поверхности Земли, представляла собой хаотично расположенные архипелаги гористых островов. Было вполне очевидно, что планета совсем недавно миновала период горообразования, потому что зондирования показали, сколь изрезанной была вся ее поверхность. Океан был подвержен ужасающим штормам и течениям; поскольку планета совершала один оборот вокруг оси за несколько недель, то существовала огромная разница температур и атмосферного давления между почти совершенно арктической полусферой ночи и душной, жаркой полусферой дня. А испарение было столь велико, что в любой части планеты чистого неба почти никогда не было видно, и, фактически, в обычное дневное время типичная погода представляла собой непрерывную пелену густого тумана и капризные бури. Вечерний дождь лил непрерывным потоком, однако перед наступлением ночи сменялся на град позвякивающих льдинок.
Человек с неприязнью взирал на свой будущий дом, а на свое родное гнездо с любовью и привязанностью, переходящими в страсть. С его голубым небом, несравненными звездными ночами, с его равнинными и гористыми континентами, с просторными полями, заповедниками и парками, хорошо знакомыми зверями и растениями и со всеми средствами самой развитой из земных цивилизаций, оно казалось и мужчинам, и женщинам, собиравшимся бежать отсюда, почти живым существом, умоляющим их не оставлять его пустым. Порой они с ненавистью смотрели на тихую Луну, теперь с еще более четкими очертаниями, чем в прошлом. Они вновь и вновь проверяли свои астрономические и физические теории, надеясь на какую-нибудь ошибку, которая могла представить видимое поведение Луны менее загадочным и менее пугающим. Но они так ничего и не отыскали. Это напоминало то, как будто дьявол из какого-то древнего мифа обрел жизнь в современном мире и исказил законы природы с целью уничтожения человечества.
4. Обустройство нового мира
Затем произошло новое неприятное событие. Несколько станций электролиза на Венере оказались разрушены – по видимости, подводным извержением. И так же загадочно взорвалось несколько космических кораблей, занимавшихся осмотром океана. Объяснение было найдено лишь когда один из этих кораблей, хотя и поврежденный, смог вернуться на землю. Командир корабля сообщил, что когда был поднят зонд, с помощью которого исследовался океан, то стало видно, что к нему прицепился какой-то большой сферический предмет. Более близкое рассмотрение показало, что этот предмет прикреплен к зондирующему аппарату с помощью крюка и без всяких сомнений имеет искусственное происхождение: его корпус состоял из небольших металлических пластин, прикованных к друг другу. Пока производилась подготовка к тому, чтобы поднять предмет на корабль, он случайно ударился о его корпус, а затем взорвался.
Очевидно где-то в океане Венеры была разумная жизнь, и морские обитатели Венеры были возмущены регулярным истощением запасов их водного мира и вознамерились это прекратить. Земляне предполагали, что вода, в которой не растворен свободный кислород, не может поддерживать жизнь. Но из наблюдений скоро стало ясно, что в этом широко раскинувшемся океане было множество живых видов: совершенно неподвижные, свободно передвигающиеся, микроскопические и такие же огромные, как киты. Основой жизни этих существ служил не фотосинтез и не химический обмен, а управляемый распад радиоактивных элементов. Венера была особенно богата такими изотопами и еще сохраняла ряд определенных элементов, давным-давно исчезнувших на Земле. Океаническая фауна существовала за счет уничтожения очень малого количества радиоактивных атомов в своих тканях.
Некоторые виды существ на Венере достигли значительной степени господства над окружающим их миром и были способны весьма квалифицированно уничтожать друг друга с помощью различных механических приспособлений. Многие представители были весьма развиты и по-своему универсальны. И один из этих разумных типов начал доминировать над всеми остальными, благодаря превосходству его интеллекта, и создал удивительную цивилизацию на основе радиоактивной энергии. Эти наиболее развитые из всех живших на Венере существ по размерам и форме очень напоминали меч-рыбу. У них было три органа для манипуляции, в обычных обстоятельствах сложенных в длинный «меч», но способные вытягиваться за пределы его острия, как три разветвленных мускулистых щупальца. Плавали они посредством винтообразных движений тела и при помощи трех хвостов. Три плавника помогали им изменять направление своего движения. Еще у них были органы фосфоресценции, зрения, осязания и органы, аналогичные слуховым. Оказалось, что они размножаются бесполым образом, откладывая яйца в ил океанского дна. У них не было необходимости в питании, как это понимается обычно: еще в младенчестве они вбирали в себя достаточное количество радиоактивной материи, чтобы поддерживать жизнеспособность много лет. Каждый индивидуум – когда его запасы подходили к концу и он начинал слабеть – или уничтожался своими молодыми собратьями, или погружался в радиоактивную залежь, чтобы через несколько месяцев подняться из этой «живительной смерти» полностью омоложенным.
Эти существа обитали на океанском дне Венеры в городах из разросшихся коралловых строений, оборудованных множеством очень сложных устройств, которые, должно быть, и составляли все предметы как первой необходимости, так и роскоши для поддержки их цивилизации. Вот что выяснили земляне во время своих подводных исследований. Но разумная жизнь обитателей Венеры оставалась скрытой от них. Было ясно, что, подобно всем живым существам, они в значительной мере были заняты поддержанием своей жизнедеятельности и развитием своих способностей; но о природе этих способностей удалось узнать очень немногое. Было ясно, что они используют некую разновидность символического языка, основанного на механических вибрациях, распространяющихся в воде от резких щелчков кончиков их щупальцев. Но их другая, более сложная деятельность, была совершенно непонятна. Все, что можно было с уверенностью установить, так это то, что они чрезвычайно склонны к конфликтам, и даже к конфликтам между группами одного и того же подвида; и что даже при наличие военной угрозы они поддерживали лихорадочное производство всевозможных материальных искусственных предметов, которые обрекались на порчу и забвение.
Был замечен еще один вид деятельности, удивительно загадочный. В определенные периоды тройка индивидуумов совершенно неожиданно издавала необычно яркое свечение, они сближались с ритмичными раскачиваниями и трепетом, а затем поднимались на хвосты и прижимались друг к другу телами. Иногда в таких случаях вокруг этой тройки их собиралось целое множество, кружащееся как снежный вихрь. Главные же участники этой сцены разрывали друг друга на куски своими, напоминавшими клешни крабов, захватами, пока от них не оставалось ничего, кроме перепутанных обрывков тела, их огромных мечей и все еще резко движущихся когтей. Земляне, с большим трудом наблюдая за этими действиями, вначале подозревали здесь некую разновидность сексуальных влечений, но среди последствий происходящего не было выявлено никаких случаев воспроизводства потомства. Возможно, такое поведение когда-то служило актом биологической смерти, а теперь осталось как бесполезный ритуал. А возможно, это была разновидность добровольной религиозной жертвы. Но более вероятно, что этот ритуал имел совершенно иную природу, непонятную для человеческого разума.
По мере роста активности человека на Венере, ее обитатели становились все более решительными в намерении уничтожить его. Они не могли выйти из воды, чтобы открыто бороться с ним, потому что были глубоководными организмами. Приспособленные к высокому давлению в океане, они бы просто взорвались, окажись на поверхности. Но они придумали, как выбрасывать взрывчатые вещества наверх, в самую середину островов, или разрушать их из туннелей. Поэтому работы по электролизу серьезно застопорились. И поскольку все попытки вступить в переговоры с ними потерпели полный крах, то достичь компромисса было просто невозможно. Таким образом, Пятые Люди столкнулись с важной моральной проблемой. Какое право имел человек вторгаться в мир, уже освоенный существами, которых безусловно следует признать разумными, даже если их интеллектуальная жизнь была человеку и непонятна? Когда-то давным-давно люди пострадали от марсианских пришельцев, которые несомненно считали себя более высокоразвитыми, чем человеческая раса. А теперь человек сам пытался совершить подобное преступление. С другой стороны, или миграция на Венеру должна продолжаться, или человечество будет уничтожено – потому что теперь казалось совершенно определенным, что Луна должна упасть, и достаточно скоро. И хотя человек еще не совсем понимал населявшие Венеру существа, то, что ему о них уже было известно, точно доказывало, что в области разума они определенно ниже его. Это утверждение, разумеется, могло быть и ошибочным: обитатели Венеры могли все же быть настолько выше человека, что тот был не в состоянии оценить их превосходство. Но подобный аргумент мог быть с тем же успехом применен по отношению и к медузе, и к микроорганизмам. Суждение должно опираться на имеющиеся факты. А в той мере, в какой человек мог разбираться в разуме, он несомненно был более высокого типа.
Был и другой факт, который также следовало учитывать. Жизнь обитателей Венеры зависела от существования радиоактивных атомов. Поскольку эти атомы были подвластны распаду, то их число должно было все время уменьшаться. В отношении их Венера имела куда большие запасы, чем Земля, но неизбежно должно наступить время, когда радиоактивной материи на Венере больше не останется. Проведенные теперь подводные исследования показали, что фауна Венеры была когда-то более обширной и что возрастающая трудность обеспечения себя радиоактивной материей была уже сама по себе сильным ограничивающим фактором для этой цивилизации. Таким образом, Венера была обречена, и человек только ускорял ее разрушение.
Была, конечно, и надежда, что при колонизации Венеры человечеству удастся обустроиться без серьезных конфликтов с местными обитателями. Но это оказалось невозможным по двум причинам. Во-первых, эти местные обитатели, похоже, были намерены уничтожить пришельцев даже ценой собственной гибели в этом процессе. Ими производились гигантские взрывы, причинявшие пришельцам огромный вред, но они же покрывали поверхность океана тысячами его погибших обитателей. Во-вторых, было обнаружено, что по мере того как электролиз доставлял все больше и больше кислорода в атмосферу, океан вбирал назад, в себя, часть этого весьма активного элемента, растворяя его; и этот поглощенный свободный кислород имел ужасающее воздействие на океанические организмы. У них начинали окисляться ткани. Они сгорали, изнутри и снаружи, как на медленном огне. Человек не решался остановить процесс электролиза, пока атмосфера не станет так же богата кислородом, как и его родной воздух, задолго до того, как это состояние оказалось достигнуто, было совершенно ясно, что обитатели Венеры уже начали ощущать эффект отравления и что в течение нескольких тысячелетий они будут уничтожены. Поэтому возникло намерение избавить их от этого бедственного положения, и как можно скорее. Люди теперь могли свободно передвигаться по всем островам Венеры, и, конечно, уже были основаны первые поселения. Кроме того, они были в состоянии построить целый флот из мощных подводных кораблей, чтобы очистить океан и уничтожить всю местную фауну.
Подобное широкомасштабное убийство повлияло на разум Пятых Людей в двух диаметрально противоположных направлениях, одновременно загоняя его в отчаяние и безысходность и вызывая неудержимый восторг. Потому что, с одной стороны, ужас предстоящего убийства порождал в каждом человеческом разуме чувство вины охотника, подсознательное отвращение человечества к побуждению к убийству, как средству самосохранения. И эта виновность соединялась с чисто интеллектуальной потерей самоуверенности, которая возникала из-за неспособности науки предоставить достоверные сведения о приближении Луны. Было также переосмыслено и иное, иррациональное, чувство вины, порожденное симпатией к бесконечным прошлым страданиям. Вместе эти три воздействия склоняли к расовому неврозу.
С другой стороны, противоположное состояние тоже возникало из подобных же трех составляющих. В конце концов, неудача науки была вызовом, который следовало с радостью принять, потому что он открывал массу до сих пор невообразимых возможностей. Даже неизменное страдание прошлого подразумевало вызов, потому что каким-то странным образом настоящее и будущее, как было заявлено, должны видоизменить прошлое. А что касается убийства – жизни на другой планете – это, разумеется, ужасно, но справедливо. Оно должно быть произведено без всякой ненависти и даже, скорее, с любовью. Потому что когда подводный флот продолжил свою безжалостную работу, он не раз имел возможность поглубже заглянуть в жизнь местных обитателей и проникся самым настоящим восторгом, даже чувством любви, совершая убийства. Это внутреннее состояние, неудержное, однако лишенное жестокости желание, усиливало духовную чувствительность человеческого вида, очищало, так сказать, его духовное чутье открывало ему тон и мелодию во вселенской музыке, которая до сих пор была от него скрыта.
Которая из этих двух склонностей, отчаяние или мужество должна победить? Все зависело от способности человеческого вида поддерживать высокий уровень жизненных сил в неблагоприятных обстоятельствах.
Теперь человек занялся приготовлением нового дома. На островах и в самом океане начали появляться многочисленные виды растительности, выведенные из земных прародителей, но приспособленные для условий Венеры. Поскольку поверхность суши была весьма ограничена, то огромные участки океана должны были быть отданы под специально созданные морские виды растений, которые вскоре образовали гигантские плавающие континенты из растительной материи. Даже на самых мелких жарких островах появились жилые башни, словно созданные архитектурным гением самого леса, с растительностью, занимавшей каждый свободный акр земли. И все же Венера пока что была совершенно не в состоянии вместить огромное население Земли. Поэтому должны были быть предприняты шаги, чтобы обеспечить снижение скорости прироста населения по отношению к скорости его естественной убыли, так чтобы, когда подойдет время, вся раса могла бы иммигрировать, не оставляя ни одно живое существо. Было подсчитано, что на Венере вполне сносно смогут поживать не более сотни миллионов человек. Таким образом, население должно быть уменьшено от его прежней численности до ста миллионов. И поскольку среди общества землян, с его широчайшей общественной и культурной активностью, каждый индивидуум имел определенную общественную функцию, стало очевидно, что новое общественное единение должно быть не только уменьшено по объему, но и улучшено с точки зрения функций разума. Ведь до сих пор каждый индивидуум обогащался за счет взаимодействия с куда более сложными и разнообразными социальными условиями, чем те, что возможно получить на Венере.
Вот какова была ситуация, когда человечеству предстояло спустя некоторое время оставить Землю на произвол судьбы. Теперь Луна выглядела такой громадной, что периодически превращала день в ночь, а ночь в сумрачный день. Необычные по величине приливы и причиняющая множество бед буйная погода то и дело портила земные красоты и приносила огромный вред системам и средствам цивилизации. И вот так, когда наступило для этого время, человечество вынужденно начало перелет. Прошло несколько веков, пока миграция завершилась, а Венера приняла не только все остававшееся людское население, но и представителей многих других видов организмов и все наиболее ценное из сокровищ человеческой культуры.