– Как бы то ни было, – продолжал Паоло, – пока пажи короля, королевы-матери и их высочеств Анжуйского и Алансонского носятся верхом по лесу, мы вынуждены томиться в Лувре. Чем займемся, чтобы совсем не умереть со скуки?
– Действительно, чем бы заняться?.. Ну-ка, ну-ка! Ты, слышал, Паоло, шум позади нас?
– Где именно?
– А вон там, в кустах. Бьюсь об заклад, там есть гнездо.
– Думаешь?.. Действительно! Теперь и я слышу какое-то чириканье. Если там гнездо, нужно его забрать. Ощиплем птенчиков живьем и посмотрим, как их мать будет мучиться.
– Да, это развлечет нас. Пойдем!
Эти двое негодных мальчишек не ошибались: в нескольких шагах от того места, где они остановились, действительно имелось гнездо, укрытое в кустах бенгальской розы, прямо посреди грядки.
То было гнездо савок или завирушек; единственного вида птиц, который остается на наших полях зимой, несколько оживляя это время года своим щебетанием. Они чувствовали себя здесь в такой безопасности, эти птички, они и их выводок – четыре птенчика, едва покрывшихся пушком, предвестником перьев! Садовники их не трогали, как сильный не трогает слабого!
Марио и Паоло размеренными шагами подошли к гнезду, изрядно напугав главу семейства, который улетел при их приближении. Более храбрая, самка дождалась, пока руки пажей потянутся к гнезду, и лишь тогда оставила своих малюток, издав громкое чириканье, в котором гнева было гораздо больше, чем страха.
«В чем дело? Почему кто-то позволяет себе беспокоить ее во время исполнения материнских обязательств?» – так, по-видимому, следовало понимать ее щебетанье.
Увы! Она еще не знала, какую боль ей придется испытать чуть позже!
Марио извлек гнездо из его укрытия.
– Ого! – воскликнул он. – До чего ж страшненькие! Наверное, и пары дней не прошло, как вылупились.
– А вот и мать летит! – перебил его Паоло. – Смотри, как беспокоится.
– Вроде как на нас ругается! Ну же, попробуй, красавица, забери у нас своих деток, попробуй!
С этими словами Марио вытянул гнездо на руках в направлении славки, которая описывала вокруг него беспорядочные круги, чирикая уже скорее жалобным, нежели разгневанным, тоном.
– Не хочешь – как хочешь! – иронично продолжал паж. – Тем хуже для тебя! Тогда я их забираю. Пойдем, Паоло. Отнесем их дворцовым кошкам.
– Нет-нет, подожди! – возразил Паоло. – У меня есть идея получше. О, вот уж позабавимся!
– И что за идея?
– Увидишь!
Да, вероятно, в жилах Марио и Паоло с детства текла порочная кровь. Рожденные чудовищем, они и инстинкты унаследовали чудовищные. И то были всего лишь дети! Что с ними стало бы, когда бы они выросли?
Знаете ли вы, какая забавная мысль пришла в голову Паоло? Даже не гадайте – все равно не угадаете! В гнезде было четверо птенцов; Паоло здесь же, на грядке, выкопал для них четыре ямочки, поместил туда малюток, а затем вновь засыпал землей, таким образом, чтобы на виду оставались лишь их головки.
Юный негодник, сам о том не догадываясь, в точности повторил пытку, которую применяли когда-то варвары в отношении христиан. Марио смеялся, прыгал и хлопал в ладоши, глядя на то, как брат приводит свою забавную мысль в исполнение.
Следующим делом Паоло поставил гнездо между четырьмя головками агонизирующих птенчиков и, обращаясь к савке, которая продолжала летать кругом, воскликнул с торжествующим видом:
– Вот! А теперь, красавица, попробуй их достать! Сумеешь – мы тебе мешать не будем!
– Нет, не будем, – повторил Марио. – Переложи своих детишек в гнездо, красавица… если сможешь.
Глядя на то, как савка, как обезумевшая, с криками отчаяния, скачет с кустика на гнездо и с гнезда за каждым из своих вот-вот готовых умереть детенышей, близнецы хохотали до упаду.
Внезапно, прервав свой приступ веселья, Марио обернулся. По аллее, где они с братом предавались вышеуказанному развлечению, кто-то шел.
Марио различил знакомую фигуру; фигуру того – мы об этом помним, да и близнецы не забыли, – кто не далее как неделю назад не позволил им довести до конца игру с сынишкой садовницы, Денизы Понтуа.
К ним приближался Пациано, доверенный слуга госпожи Екатерины.
На сей раз случай был не столь серьезный, к тому же – опять же, если вспомнить, – Марио и Паоло было глубоко начхать на выговоры Пациано, тем не менее первый из братьев решил не давать старому слуге лишний повод поймать их на лжи, которая могла бы запятнать их безупречную репутацию.
– Прикрой это, Паоло! – произнес он вполголоса. – Прикрой это!
Паоло, в свою очередь, тоже обернулся, заметил Пациано и, ничего не ответив, тотчас же исполнил наказ брата, засыпав головы птенцов землей, тогда как Марио замаскировал место преступления парой-тройкой наспех сорванных цветков.
Тем временем Пациано приближался. Видел ли он, чем занимались пажи? Если и да, то не подал виду.
– Я искал вас, мои юные господа, – сказал он вежливым тоном, не забыв отвесить близнецам глубокий поклон.
– Да? Но зачем? – спросил Марио. – Что вам от нас нужно?
– О, здесь я вам этого сказать не могу. Я прогуляюсь до конца аллеи, а затем вернусь в личные покои госпожи Екатерины…
– Ладно, – сказал Паоло. – Через четверть часа мы постучимся в потайную дверцу кабинета ее величества.
– Хорошо!
Пациано снова поклонился и продолжил свой путь.
Через четверть часа, как и было условлено, близнецы, вернувшись во дворец – практически пустынный в этот день, вследствие отсутствия короля, принцев, королевы-матери и их свиты, – предстали перед указанной дверью, которая тотчас же перед ними отворилась.
Пациано провел их в рабочий кабинет и жестом предложил присесть.
– Дело вот в чем, мои юные хозяева, – сказал он. – Госпожа Екатерина, как вам известно, на охоте в Медоне, с королем и всем двором…
– За исключением молодой королевы, – перебил его Паоло, – и что до нас с братом, то мы расстроены тем, что недомогание госпожи Елизаветы вынудило нас остаться с ней в Лувре!
– Нет худа без добра, – продолжал Пациано, – и если сегодня, господа, вы лишились удовольствия, то, вероятно, сможете снискать себе лишнее уважение… преподнеся госпоже Екатерине очередное доказательство вашей преданности.
– А! – воскликнул Марио. – И каким же это образом? Что мы должны сделать? Объяснитесь, Пациано.
– Госпожа Екатерина поручила вам передать нам какое-то важное сообщение? – спросил Паоло.
Старый слуга улыбнулся, что с ним случалось нечасто.
– Ну-ну! – произнес он. – Проявите же хоть чуточку терпения, мои юные господа, прошу вас! Не нужно лишних слов – они мне не по вкусу. То, что мне поручено вам передать, я сейчас же вам передам. Вы нужны госпоже Екатерине. Зачем? Это мне не известно. Знаю лишь то, что она вернется в Лувр гораздо раньше короля и принцев. Сейчас половина одиннадцатого; вы увидите ее самое позднее в полдень. Теперь же, когда вы обо всем проинформированы, я, с вашего позволения, вернусь к своим занятиям. Если желаете убить время в ожидании ее величества, вот карты. Если испытываете жажду, вот, на подносе, испанское вино и бокалы. Имею честь откланяться.
С этими словами Пациано развернулся и быстро удалился.
Переглянувшись, близнецы рассмеялись.
– Да уж! – сказал Марио. – Не зря его все зовут Нелюдимом.
– Ага, – подтвердил Паоло. – Таких неотесанных чурбанов еще поискать надо. Но, какой бы он ни был, он служит госпоже Екатерине верно и преданно, а это главное. Плохо лишь то, что нам придется сидеть здесь еще полтора часа. Не мог позволить нам еще полчасика побыть в саду, скотина! Забавно было бы сейчас взглянуть на этих заживо погребенных птенчиков.
– Это уж точно!
– Но мы ведь можем возобновить эту игру завтра с другими птицами, не так ли?
– Конечно. А может, уже и сегодня: не продержит же королева нас весь день в своем кабинете!
– Но раз мы уж здесь одни, можем по крайней мере как следует его осмотреть.
– О, здесь нет ничего интересного. Книги… и опять книги… Да и меблированы покои молодой королевы куда как роскошнее!
– Это уж точно! Как-то здесь мрачно!
– Мрачно и холодно, в полном соответствии с лицом той персоны, которая здесь обитает.
– Тише! А ну как нас кто-нибудь услышит!
– Полно тебе! Мы же здесь совсем одни.
Близнецы рука об руку прохаживались по комнате, с умеренным любопытством изучая каждую попадавшуюся им под руку вещицу, книгу, предмет гарнитура. Перспектива провести в этом помещении полтора часа их явно угнетала.
– Пить хочешь? – спросил Паоло, останавливаясь перед подносом, на котором стоял графин с вином.
– Нет.
– И я не хочу. Что это за вино такое? Пациано сказал: испанское. На цвет весьма приятное.
Паоло откупорил графин.
– И на запах тоже, – добавил он. – Может, попробуем, чтобы развлечься?
– Попозже. А пока давай, может, в пикет[37] сразимся?
– Давай!
Марио и Паоло сели за стол, друг напротив друга. Марио растасовал карты, лишь недавно – в том, что касается фигур – измененные в соответствии с поэтическим желанием его величества короля Франции.
В правление Карла IX четыре валета изображались в виде слуг: для охоты, дворянского сословия, придворного и ливрейного; короли и дамы носили имена великих исторических персон древности: Августа, Константина, Соломона и Хлодвига; Клотильды, Елизаветы, Пентесилеи и Дидоны. Правление Людовика IX, который навязал картам такой девиз: «Люблю любовь и двор! Да здравствует королева! Да здравствует король!», эти королевские иллюстрации не устроили, вследствие чего для обозначения королей и дам были выбраны имена Цезаря, Нина, Александра и Кира; Помпеи, Семирамиды, Роксаны и Елены, тогда как валетов изображали четыре храбрых рыцаря – Роже, Рено, Роланд и Ла Гир… В годы первой французской республики на смену дамам пришли четыре республиканские добродетели –