– О, нет, – сказала мама. Наша машина резко остановилась, и ремень безопасности врезался мне в грудь.
Морган и миссис Дорси стояли на обочине, одетые также, как вчера, и не сводили глаз с огромного вяза, который рухнул на их гараж. Ствол дерева разрушил один из углов гаража и проломил черепичную крышу, а сучья, ветки и листва полностью закрыли гаражную дверь.
Мама выскочила из машины, бросилась к миссис Дорси и обняла ее.
Когда мы подъехали, миссис Дорси уже плакала, а увидев мою мать, разразилась рыданиями. До этого я видела ее плачущей всего один раз, и отнюдь не тогда, когда она разводилась с мужем, потому что к тому времени она была уже сыта им по горло и с радостью выставила его за порог. Это случилось почти три года назад, летом, вечером того дня, когда Морган и я пошли учиться в среднюю школу, и наши мамы устроили тогда пикник и выпили на двоих две бутылки вина, так что, когда мы вернулись, посмотрев после занятий матч Малой бейсбольной лиги, они обе практически блокировали нас, как в футболе, и принялись покрывать нас поцелуями, вытирая свои мокрые лица о наши щеки и объясняя, что плачут от радости. Я не вполне поверила миссис Дорси тогда, но, увидев, как она плачет сейчас, поняла, какая дистанция отделяет те счастливые слезы от этих.
Я подбежала к Морган и едва не сбила ее с ног.
– У нас все нормально, – быстро уверила меня подружка, шмыгнув при этом носом. – То, что ты видишь сейчас, это самое худшее.
Миссис Дорси потянула рукав своей толстовки вниз и вытерла им слезы:
– Это все моя вина. Мне следовало бы велеть спилить это дерево несколько месяцев назад. В доме у меня лежит дурацкая бумага с предварительной оценкой того, сколько бы мне это стоило. Мне тогда показалось, что это такие большие деньги. И к тому же я не знала, не хочет ли тот мужик, что составлял смету, надуть меня, пользуясь тем, что у меня нет мужа, вот я и собиралась позвать другого, чтобы тот тоже назвал мне цену, и вот…
– Энни, перестань.
– А теперь ремонт всего этого обойдется мне еще дороже. Если мне даже удастся нанять кого-то при нынешней-то кутерьме. Не говоря уже о том, что я даже не знаю, на ходу ли теперь моя машина. А на новую у меня сейчас точно не наберется денег!
– Давай я позвоню Джиму, – предложила мама. Она вынула из сумочки свой телефон. – Он с еще несколькими ребятами латает сейчас дом нашей соседки, но может быть, потом они смогут заехать и сюда.
– Что? – сказала миссис Дорси, впервые медленно отводя взгляд от своего разрушенного гаража. – Ты сказала, что Джим где?
Мама не смогла сдержать улыбки. Закрыв телефон рукой, она прошептала:
– У нас было сумасшедшее утро. – Но тут трубку взял отец. – Джим, это я. Мне нужна твоя помощь.
Когда мама отошла к машине, чтобы поговорить с отцом, и Морган, и миссис Дорси вопросительно посмотрели на меня, ожидая объяснений. Я пожала плечами.
– Сумасшедшее утро! – словно в плохом комедийном телесериале, повторила я.
Мама осталась у миссис Дорси, чтобы выпить чашечку кофе, и к тому времени, когда она уехала, чтобы посмотреть, как там ее пациенты, отец уже подъехал на трех пикапах с целой бригадой мужчин, старых и молодых, и у каждого из них было полно инструментов. Они быстро разделались с упавшим деревом, распилив его на короткие бревна, укатив их дальше по улице и сложив в поленницу на обочине. Отец работал больше как прораб, руководя остальными. На короткое время он отбросил свою палку и сам заработал бензопилой, но люди на улице постоянно подходили к нему, желая поговорить.
После того, как дерево было спилено и убрано с участка, мужчины собрали осколки, оставшиеся от крыши гаража, и заделали образовавшуюся дыру брезентом. Гараж, конечно, не был окончательно починен, и, как я предполагала, в конечном итоге должен был в какой-то момент все-таки развалиться. Но зато мужчины сумели взломать его дверь, использовав для этого ломик, так как сама дверь была смята, а направляющее устройство покосилось. Потом они завели машину миссис Дорси, чтобы удостовериться, что она на ходу.
Мисси Дорси стояла во дворе, изо всех сил обнимая отца, а он смущенно похлопывал ее по спине.
Мы с Морган поднялись тем временем в ее комнату и рядышком встали на коленях на полу у окна, наблюдая всю эту сцену. У нас за спиной телевизор был настроен на новостной канал, но звук был отключен.
Я крикнула «Пока!» отцу, перед тем как он залез в свой автомобиль и поехал помогать другим соседям. Когда я обернулась, Морган лежала на кровати, не сводя с меня глаз. Лицо ее начало краснеть, а нижняя губа задрожала.
– Нет! – крикнула я и кинулась обнимать ее с такой силой, что ее кровать заскрипела. – Хорош плакать! – Я вырвала у нее пульт и выключила телевизор совсем.
Она затрясла головой, и по щекам ее, заливаясь в уши, покатились крупные слезы.
– А почему не плачешь ты?
– Потому что еще все может измениться, ничего еще окончательно не решено. Кто знает, что действительно произойдет в конце концов? И сумеют ли они в самом деле осуществить свой план…
А еще я не плакала благодаря тому, что произошло между мной и Джесси, хотя сейчас было, типа, не самое лучшее время, чтобы рассказывать об этом Морган.
Морган достала бумажный платок.
– Это уже происходит, – тихо сказала она. – Они заявили это совершенно ясно.
Само собой, я ей верила. Я смотрела выпуски новостей, а Морган к тому же слышала слова губернатора из первых уст. Но все это было слишком невероятно, чтобы действительно представить себе такой исход. И сегодня утром наш дом был полон людей, которые не собирались просто так покориться и сдать Эбердин без борьбы. Наверняка в городе таких людей найдется еще больше. У нас жили гордые люди. Если наберется достаточно жителей, которые поднимут шум, может быть, губернатор пересмотрит свое решение и предложит какой-нибудь другой план.
– А если это все-таки произойдет, куда мы должны будем деться? – спросила я.
Морган только пожала плечами.
– Я серьезно. Они хоть что-нибудь об этом сказали?
– Да нет, – был ее ответ.
Затем Морган открыла ноутбук и показала мне газетный сайт. На первой полосе был кадр аэрофотосъемки, которого я не видела по телику. На нем местность почти невозможно было узнать. Зеленый склон с изломанной линией оползня и грудой обломков внизу, там, куда сползли дома. Как будто ребенок, растопырив все свои пять пальцев, провел глубокие линии по покрытому глазурью шоколадному торту.
– Господи Иисусе, – прошептала я.
– Думаю, это был дом Элизы, – сказала Морган и подвела курсор к груде обломков внизу картинки.
– Она с тобой связывалась? – спросила я, одновременно осознав, что не получила от Элизы ни сообщений, ни звонков.
Я включила экран своего телефона. Может быть, она пыталась законтачить, когда мой телефон был разряжен. Или сообщение не прошло.
Собственно говоря, я написала несколько черновиков сообщений, пока ехала в машине к дому Морган, но не послала ни одного, потому что на экране все они все выглядели такими нелепыми. «Как у тебя дела? Как твоя семья?» Такие вопросы мог задать кто угодно. Элиза была моей подругой, так что мне надо было придумать что-нибудь получше. Но я просто боялась связаться с ней, потому что не знала, что ей сказать.
– Мы обменялись несколькими сообщениями, – сказала Морган. – Она попытается связаться с нами позднее.
Я не хотела и дальше чувствовать себя как дерьмо и потому сменила тему разговора:
– А кто-нибудь что-нибудь говорил о продолжении занятий в школе? Ведь до лета нам осталось учиться еще месяц.
Было странно думать о занятиях в конце учебного года с таким же воодушевлением, как и в его начале, и с нетерпением предвкушать начало каждого следующего школьного дня, вместо того чтобы изнывать, ожидая, когда же дни учебы наконец закончатся, что было бы так естественно перед приходом летних каникул.
– Занятий не будет, по крайней мере, завтра, – вздохнула Морган.
И она опять заплакала. На этот раз зарыдала.
– Морган, кончай! – передразнивая ее, захныкала я. – Твой дом в порядке, мой тоже. У нас завтра опять не будет уроков! Да нам с тобой повезло. Да мы должны веселиться! – Я сказала это, несмотря на то что тот накал радости, который подарил мне Джесси, уже начинал ослабевать.
Морган глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, но вместо этого только вздрогнула всем телом.
– Я не могу представить себе жизни вне этого города, жизни вдали от тебя, – прошептала она.
Слова Морган поразили меня в самое сердце. Я даже не думала о такой возможности. Я и мысли не допускала, что кто-нибудь из моей семьи когда-нибудь не будет жить в нашем коттедже на Хьюитт-роуд, а до дома моей лучшей подруги нельзя будет дойти пешком.
Я не могла даже в мыслях допустить такой перспективы.
– Вот и не представляй! – сказала я, прижимаясь к подруге.
– Но что если это случится? – прошептала она.
– Не случится.
– Почему не случится? Почему ты так в этом уверена? Что заставляет тебя так думать?
Я закрыла ноутбук Морган и откинулась на ее кровати, подложив руки под голову.
– Сила нашей дружбы, – ответила я.
Морган перекатилась мне на грудь:
– Кили! Говори серьезно! – И она хлопнула меня подушкой.
– Я совершенно серьезна, – улыбнулась я. – Видишь? Тебе уже лучше. Ну, что, я права?
Морган засмеялась, и из ее ноздри выскочил и тут же лопнул пузырь соплей. Мне удалось открыть клапан и выпустить пар.
– Ладно, твоя взяла. Мне правда уже лучше.
– Сила дружбы, – с улыбкой повторила я. – А теперь повтори это вместе со мной.
Морган закатила глаза, но все же легла рядом со мной на спину и так же закинула руки за голову.
– Сила дружбы, – передразнила она меня.
Я приподнялась, опираясь на локоть.
– Нет, ты должна сказать это так, словно ты действительно так думаешь, – предупредила я ее. – Так, словно ты в это веришь.
– О, господи, ну, ладно, кретинка ты этакая. – Подружка вытерла глаза. И повторила эти слова именно так, как просила я.