Зито прыгнул вслед за ним, но сначала поднял Морган с ее шезлонга и бросил ее в воду. Внезапно все оживились.
Джесси вылез из воды и важно прошествовал к столику. С него капала вода, и Элиза поняла, что он пришел за ней.
– Нет! Нет! – завизжала подруга, но было видно, что она от всего этого в восторге.
Джесси поднял ее на руки и прямо в халате отнес вниз по ступенькам в бассейн. Словно при крещении. Улыбнувшись в первый раз за этот вечер, Элиза обняла Джесси, после чего он отпусти ее, и она поплыла.
На остаток вечера я стала помощницей Джесси в организации увеселений. Какое бы развлечение он ни предложил, я всякий раз оказывала ему поддержку. Когда началась куча-мала, когда один из двух сражающихся сидел на плечах другого, я залезла ему на плечи. И мы заняли второе место, но только потому, что мы поддались Элизе и одному из ее парней из церкви и в поединке позволили им победить нас. Когда он предложил сыграть в «Марко Поло», я сказала, что первой водить буду я[5]. Мы даже уговорили всех повращаться в воде, чтобы получился водоворот.
Уэс и его друзья стояли вокруг краев бассейна. Они собирались уходить и уже переоделись в сухую одежду. Элиза вылезла из воды, чтобы попрощаться с ними.
– Я замерзла, – сказала Морган, проплывая мимо меня. – Я, пожалуй, выйду, чтобы согреться.
– Может, пойдешь в горячее джакузи? Теперь, когда Уэс и его друзья больше не занимают в нем все место?
Я хотела так пошутить, но Морган только улыбнулась в ответ и сказала:
– Нет.
Она подошла к своему шезлонгу и завернулась в полотенце. Она пыталась не смотреть на Уэса, но я понимала, что подружка также остро ощущает его присутствие здесь, как и он сам. Думаю, она вылезла из бассейна нарочно, чтобы у парня появилась возможность подойти к ней, чтобы извиниться или поговорить.
– Ты все время смотришь на этого парня, – сказал Джесси. – Хочешь, чтобы я тебя приревновал? Потому что он выглядит как слабак.
– Нет, конечно же не хочу. – Но я была рада, что Джесси меня ревнует. – Это бывший бойфренд Морган. И… я его терпеть не могу.
– Понятно.
Джесси окликнул Зито и поплыл к нему, но я заметила, что теперь он бьет ногами по воде энергичнее, чем обычно. Затем они с Зито начали бороться в воде, и Джесси все время пытался сделать так, чтобы брызги летели в сторону, где стоял Уэс. Уэс сделал шаг назад, потом еще один и наконец повернулся и вышел вон.
Морган, я думаю, была потрясена. Потрясена и разочарована тем, что Уэс так и не попытался заговорить с ней. По правде сказать, мне было ее жаль. Но если Уэс позволил каким-то там брызгам воды помешать ему наладить свои отношения с Морган, то по такому парню не стоило сохнуть. И я надеялась, что Морган это понимает.
Потом, когда все разъехались по домам, мы трое поднялись в наш отдельный номер. Семья Элизы сняла его специально для нас, и в нем были две двуспальные кровати. Я уже придумала, кто куда ляжет: Морган и Элиза в одну кровать, я – в другую. Что вполне меня устраивало.
Элиза зевнула. Должно быть, она сильно устала. Я взглянула на часы на прикроватной тумбочке. Было уже десять часов. Я пожалела, что мы не пришли сюда пораньше, чтобы больше времени провести вместе. Думаю, мы все чувствовали, что скоро уже настанет ночь.
– Закажите в номер все, что хотите, – объявила Элиза.
Мы с Морган посмотрели меню. Все там было дорого.
Но может быть, не так уж дорого для семьи Элизы теперь, когда у них было столько денег.
– Серьезно, я хочу, чтобы это была наша лучшая ночь втроем. Что-то такое, что мы запомним навсегда.
Так что мы заказали три порции жареной картошки, гамбургер, две тарелки кусочков куриной грудки, жаренных во фритюре, три кока-колы и три пломбира.
– Смотрите, что еще у нас есть из выпивки, – сказала Элиза, сделав по телефону заказ. Открыв мини-бар, она достала оттуда две бутылки шампанского.
– Вот это да! – восхитилась я.
– Я подружилась с одним барменом из лобби-бара, и он разрешил мне заказать в номер две бутылки шампанского, но записал их в счет как стейки.
Удивившись такой его любезности, я спросила ее, почему он согласился, но Элиза все объяснила:
– Раньше он тоже жил в Эбердине.
Мы открыли шампанское. И вечер превратился в вечеринку, как когда-то, когда нам всем было по двенадцать лет. Мы снова были беспечны, несерьезны и дурашливы. И к тому же пьяны.
Минут двадцать спустя в дверь постучали. Мы быстро залезли в постель.
– Мы влипли, – прошептала Морган. – Стопудово, кто-то наябедничал управляющему!
– Что ты, дурочка! – сказала я. – Это просто принесли еду, которую мы заказали.
Снова раздался стук.
Морган сказала:
– Открой дверь ты, Кили! На тот случай, если это все-таки управляющий!
Я все еще была в купальнике и гостиничном халате:
– Почему именно я?
Тем временем Морган пыталась развязать пояс моего халата, чтобы стал виден купальник.
– Потому что ты храбрая. Иди, будь душкой и вытащи нас из этого дерьма!
– Я не хочу!
Элиза резко крикнула:
– Да кто-нибудь, откройте же эту чертову дверь!
Всего мгновение назад она улыбалась и веселилась, теперь же она явно была раздражена. Это сразу же заметили и Морган, и я.
Я попыталась вновь развеселить Морган. Я неторопливо, словно прогуливаясь, двинулась к двери. Морган несмело рассмеялась, Элиза же нет.
Я открыла дверь и высунула в коридор ногу, словно танцовщица в канкане. Морган плюхнулась на кровать рядом с Элизой и ткнула ее локтем в бок. Но Элиза так и не засмеялась. Вместо этого она смахнула с глаз слезы.
– Э-э… привет, – послышался неуверенный робкий голос из-за двери. – Я принес ваш заказ.
Это был юный официант, доставляющий еду и напитки в номера. Он явно нервничал. Я сказала:
– Для Элизы это особая ночь, ночь дружбы. Она переезжает во Флориду, и нам будет ужасно ее не хватать.
Элиза сухо рассмеялась:
– Сомневаюсь, что меня будет не хватать тебе, Кили.
Юноша покраснел. Я не понимала, что я сделала не так, но Элиза была в ярости. И к тому же пьяна.
Мы все трое замолчали и сидели так, пока официант не закатил в номер белую тележку, не снял серебряные колпаки со всех наших подносов и картинным жестом не открыл для каждой из нас по стеклянной бутылке кока-колы и не разлил ее по бокалам, наполненным колотым льдом.
Он священнодействовал медленно, казалось, на каждый жест у него уходит целая вечность, но я страшно не хотела, чтобы он ушел. Я знала: как только он закроет за собой дверь, все пойдет к чертям. Так и случилось. Сразу после того, как дверь щелкнула и закрылась.
– Могу я выложить тебе все, что я о тебе думаю? – прошипела Элиза.
Я кивнула, но только потому, что другого выхода у меня не было.
– Я думаю, с твоей стороны было довольно подло ничего не говорить мне о том, чем занимается твой отец. Вместо того чтобы узнать это от тебя, мне приходилось слышать от других, что он пытается в одиночку спасти Эбердин. Ах да, один раз ты все-таки проговорилась и заговорила при мне о вашем митинге, и потом было видно, что тебя мучает совесть.
– Элиза, перестань.
– Если бы ты предупредила меня заблаговременно, если бы мы знали, что Эбердин, возможно, будет спасен, мой дядя так легко не уговорил бы нас переехать во Флориду. Мы могли бы подождать. Мы могли бы построить здесь новый дом. – Элиза посмотрела на Морган, по щеке ее скатилась слеза.
Мне было больно сознавать, что за всем этим стоит. Дело было не в том, что я ничего ей не сказала, а в том, что она теряла Морган.
– Элиза, я понятия не имела, что то, что делает мой отец, может принести хоть какой-то результат! А кроме того, я ничего не хотела тебе говорить, чтобы не расстроить тебя еще больше. – Это была чистая правда. – И потом. Если мой отец все-таки сумеет разрушить план губернатора затопить Эбердин, может быть, твоя семья найдет способ остаться. – Я откинула голову назад и посмотрела на потолок.
– Кили, ты же сама понимаешь, что этого уже никогда не будет! – раздраженно махнула рукой Элиза. – Зачем ты мне вообще это говоришь? – Затем она добавила: – Похоже, тебя даже нисколько не печалит, что я уезжаю.
– Какой бред!
– Да неужели? Потому что ты так сегодня веселилась, зная, что завтра меня уже здесь не будет.
– Я пыталась развеселить тебя!
– Я не хочу веселиться, ясно? – Элиза бросилась на кровать и зарыдала. – А ты заставила меня почувствовать, что из-за моего настроения со мной что-то не так. Как будто я на своей собственной вечеринке веду себя как какая-то избалованная тварь.
Я посмотрела на Морган, вскинув руки, как будто я сдаюсь. Я не хотела ссориться с Элизой. Я делала все возможное, чтобы не говорить с ней обо всем этом деле. Это она была решительно настроена на то, чтобы выкопать топор войны. Мне захотелось, чтобы Морган встала на мою защиту.
Но Морган просто обнимала Элизу и гладила ее по голове.
И хотя я сидела рядом с ними, я отправила Морган сообщение:
«Мне уйти?»
«Нет. Ни в коем случае. Она злится не на тебя».
Я была рада, что Морган это написала, но все же написала в ответ:
«Хм… как же! Я совершенно уверена, что на меня».
«Она просто расстроена из-за того, что уезжает. Дай ей несколько минут».
Но Элиза продолжала плакать, пока не заснула, а потом заснула и Морган, не переставая держать Элизу в своих объятиях.
Я лежала одна во второй кровати и смотрела телик, выключив звук, пока не вырубилась и сама.
Глава 24. Понедельник, 23 мая
Утро ожидается облачным, после полудня выглянет солнце. Максимальная температура 66 градусов по Фаренгейту.
Я проснулась, надеясь, что напряженность минувшей ночи испарилась вместе с шампанским, выветрившимся наконец из нашей крови, или что Элиза найдет в себе силы забыть о ней хотя бы ради того, чтобы хорошо попрощаться. Я подняла голову с подушки. Элиза была уже одета и, собирая мелочи вроде зарядки для телефона и купального костюма, засовывала их в свой рюкзак. Она то и дело проходила мимо тележки, на которой стояла заказанная нами еда, но даже не притронулась к ней. И было похоже, что она нарочно старается двигаться так, чтобы все время находиться ко мне спиной.