– Думаю, да. Посмотри в корзине возле сушилки. А лучше посмотри в самой сушилке. Возможно, они были в последней партии одежды, которую я туда загрузила.
– А что ты сейчас делаешь?
– Твоя бабушка Джин дала мне эти луковицы фрезий. Пересадила их из своего сада в мой, когда твой отец и я поженились.
Я, конечно, уже знала эту историю. Мама всегда с нетерпением ждала, когда белые цветки фрезий расцветут, это бывало летом. Она любила открывать наше панорамное окно в гостиной, чтобы впустить внутрь их аромат.
– Но почему ты их выкапываешь?
Мама наклонилась ниже, так что волосы закрыли ее лицо.
– Некоторые девушки у меня на работе все время толкуют о том, что из-за этих постоянных дождей луковицы цветов сгниют. – Затем, то ли для того, чтобы напомнить мне, зачем я пришла, то ли для того, чтобы заставить меня замолчать, дернула подбородком в сторону дома: – Посмотри в сушилке.
Когда час спустя Джесси посадил меня в свою машину, было уже темно. Я подумала, уж не поедем ли мы в «Уолмарт» вдвоем, без его сестры, но Джулия была тут как тут.
– Извини. Мама все еще на работе. Это хорошо, потому что она сможет сделать нам скидку.
Я не обратила внимания на его извинение, собственно, ему и не за что было извиняться. Вместо этого я сказала:
– Привет, Джулия. Ты уверена, что не хочешь сидеть на переднем сиденье?
Пока я это говорила, девочка расстегнула ремень безопасности, проскользнула между креслами и уселась сзади:
– Не-а.
– А у тебя есть список того, что нам нужно купить?
Джесси посмотрел на меня так, будто я сошла с ума. А потом поднял свой телефон, чтобы показать мне очень подробный и хорошо систематизированный список покупок. Кое-что из этого планировала купить и я. Например, пластиковые фужеры для шампанского. Чайные свечи. Но все остальное было совершенно непредсказуемо.
– Бассейн для детей? – удивилась я.
Джесси закрыл уши Джулии руками и одними губами произнес:
– Чтобы все пиво лежало во льду!
– А сколько пива ты собираешься купить?
Джесси подвигал бровями вверх и вниз:
– Такую вечеринку устраивают только раз в жизни. Мы должны оторваться по полной.
Мы здорово оттянулись, ходя по проходам между полками. Джесси толкал тележку, в которой сидела Джулия. Несколько раз он отпускал ручку тележки, и она летела на башни из банок с супом или на разложенные книги. Джулия каждый раз громко вопила – но это не был вопль страха, это был просто восторженный, радостный визг, – и Джесси ловил тележку в самый последний момент, не давая Джулии врезаться в выставленный товар. Но большую часть времени перед передним краем тележки медленно шла я, как деревянная фигура русалки на корабле викингов.
– О-о-о! Пожалуйста, давай купим эту штуку для нашей танцплощадки, – предложила я, увидев небольшой зеркальный шар. – На коробке было написано, что шар имеет четыре скорости вращения и может крепиться к любой стене. – Ведь у нас будет танцплощадка, да?
Я увидела, как шея Джесси краснеет. Его глаза вдруг сузились и стали как щелки. До этого я никогда, никогда не видела, как он сердится, даже когда футбольная команда Эбердина проигрывала с разгромным счетом. Сейчас же он был так взбешен, так мрачен. Он даже не услышал моего вопроса. Я встала рядом с ним и попыталась, глядя поверх головы Джулии, разглядеть то, на что он так пристально смотрел.
Его мать разговаривала с мужчиной, стоящим у прилавка, где были выставлены аксессуары. Однако было ясно, что этот тип не просто покупатель. Они вели себя как старые знакомые и даже флиртовали. Мать Джесси оперлась грудью на свой кассовый аппарат, пытаясь нацепить на нос мужчины ярко-розовые солнцезащитные очки. Мужчина каждый раз в самый последний момент отворачивался, и в конце концов она сдалась. Затем, пока она дулась, мужчина прислонился к прилавку спиной и несколько прокрутил дисплейный экран ее кассового аппарата, как карусель.
Хотя Джесси никогда мне о нем не говорил, я знала, что этот человек, вероятно, его отец. Джесси был похож на него гораздо меньше, чем на свою мать, но у них была одинаковая улыбка, широкая и озорная.
Я повернулась к нему и спросила:
– Ты в порядке?
Но Джесси пропал.
Я посмотрела налево, направо, потом опять налево.
– Где мой брат? – спросила Джулия.
– Точно не знаю, – ответила я, потом докатила тележку до конца прохода и посмотрела сначала вперед, потом назад. – Мм… думаю, он пошел к кассе.
Но там Джесси не было тоже. Я послала ему сообщение, но он не ответил.
Я не знала, что делать.
– Мы можем сейчас пойти к маме? – спросила меня Джулия.
– Может быть, немного позже, – ответила я.
Джулия начала сучить ногами. Это не была еще полноценная вспышка детского гнева, но девчушка явно злилась из-за того, что ничего не может сделать. – Почему мы просто стоим здесь и ничего не делаем?
– Мисс! – Я подняла голову.
Одна из кассирш махала мне, подзывая к своей кассе. – Простите, мисс. Эта касса свободна.
– Пойдем, Джулия. Помоги мне положить наши покупки на транспортер, хорошо?
Когда наши покупки сканировали и складывали в пакеты и особенно когда мне пришло время платить, я почувствовала острое сожаление. Многое из того, что купил Джесси, было дурацким хламом. Например, водяные пистолеты и мараки, ударные инструменты в эстрадном оркестре, похожие на погремушки. И прочий мусор. Кроме того, нам полагалась скидка, на которую имела право его мать. В конце концов, мне пришлось вернуть часть товара, чтобы уложиться в свои пятьдесят долларов.
Я подкатила тележку с Джулией к самому выходу и встала близко от автоматически раздвигающихся стеклянных дверей, чтобы Джесси смог меня заметить, если он уже вышел.
– Дамы! – Джесси бежал в нашу сторону, держа в руках три коктейля с замороженным соком – Где вы были?
Я была раздражена его бесцеремонностью:
– Мы ждали тебя. Куда ты ушел?
– Я думал, вы идете за мной. – Он посмотрел на нашу тележку. – Погоди, ты что, уже заплатила? Я обегал все кассы, но вас нигде не было.
Я заставила себя улыбнуться:
– Разве ты не получил мои сообщения?
Джесси похлопал себя по карманам:
– Вот те на! Я оставил свой телефон в машине.
Но я знала, что телефон при нем. Ведь именно в нем он написал свой список.
– Ты хочешь повидаться со своей мамой? – спросила я, уже зная, каков будет ответ.
– Да нет. Все в порядке. Я подошел к ее прилавку, подумав, что она вас сможет вас вызвать по громкой связи, но она была слишком занята.
Мы вернулись к машине Джесси, он открыл багажник и сложил туда покупки.
– Мне пришлось вернуть зеркальный шар, пиньяту[7] и бамбуковые факелы, – сообщила я. – У меня не хватило наличных.
– О, черт! Я собирался воспользоваться кредитной карточкой моей мамы. Не беспокойся. Завтра я принесу тебе наличные.
Проверив, пристегнута ли Джулия, Джесси отвез меня домой. Музыка в машине играла слишком громко, может быть, для того, чтобы помешать мне разговаривать. Я разглядывала парня уголком глаза, пытаясь понять, все ли с ним в порядке. У меня к нему было столько вопросов.
Мне было неприятно, что он так откровенно мне солгал, но я также понимала, что им двигало. Здесь явно происходило что-то труднообъяснимое. Что-то слишком личное. И хотя Джесси хотел держать меня от всего этого как можно дальше, я все равно почувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо прежде, просто потому, что я при всем этом присутствовала. И по тому, как крепко Джесси сжимал мою руку по дороге домой, я чувствовала, что он счастлив от того, что в эту минуту я рядом.
Мы все более сближались. И это было хорошо.
Глава 29. Четверг, 30 мая
Ветрено. Максимальная температура 70 градусов по Фаренгейту.
Если бы Ливай не уволил меня еще до того, как засунуть чек на мою заработную плату в мой шкафчик, то невыход на работу с ним в среду, как мне казалось, непременно должен был бы заставить его поставить на нашем сотрудничестве крест. Но, по-видимому, тут я была не права. Ливай подошел к моему шкафчику после того, как я покинула комнату, где обычно делала уроки Я стояла на коленях на полу, вычищая из своего шкафчика все, что там еще оставалось. Завтра состоится церемония выпуска и будет последний день занятий.
– Привет, Кили.
Я даже не взглянула на парня. Я все еще была зла на него из-за того, что он сказал мне в домике смотрителя кладбища.
– Привет, Ливай.
– Хм… когда ты сбежала от меня в середине рабочего дня, означало ли это, что ты официально увольняешься?
– Что-то типа того. А тот чек, который ты засунул вчера в мой шкафчик, означал ли он, что отныне я уволена?
– Что-то типа того, – смущенно сказал Ливай. – Но вот в чем закавыка. Сегодня мне действительно нужна твоя помощь. – И он объяснил, что после того, как началось возведение плотины, темп его и моей работы значительно увеличился. – Ну, ты знаешь, обычно после школы нам надо было вычистить от шести до восьми домов. Так вот, вчера с нас хотели получить уже двенадцать – я смог проверить и вычистить только восемь, – а сегодня они уже хотят, чтобы мы проверили и вычистили целых восемнадцать домов.
– Восемнадцать – это однозначно невозможно.
Ливай присел на корточки:
– Я знаю. Но может быть, пятнадцать – это возможно, если мы будем вкалывать по-настоящему. – Должно быть, парень увидел, что я нахмурилась, потому что в его голосе появились умоляющие нотки. – Просто помоги мне разгрести этот завал и после этого можешь уходить. Помни, ты моя должница. Тебе нужна была работа, и я дал тебе работу. И я тебя не подгонял. Практически я позволял тебе ничего не делать.
– Ну, я не знаю, – сказала я, чтобы он помучился. Мне нравилось, когда он меня просил.
– А что, если я отдам тебе и свою долю заработка? Тогда сегодня ты заработаешь вдвое больше.