Пятнадцать домов по двадцать долларов за каждый, будет триста баксов за один день. И поскольку я потратила вчера в «Уолмарте» все мои деньги, я сказала:
– Идет.
– Я встречу тебя после школы, – быстро сказал Ливай. А потом ушел.
Я удивилась, что он так быстро смылся, но тут ко мне подошел Джесси:
– Чего хотел Хемрик?
– Чтобы я сегодня вышла на работу.
– Пожалуйста, Кили! Да брось ты уже наконец эту дурацкую работу!
– А ты подумай вот о чем. Пока мы с Ливаем в хороших отношениях, он ни за что не расскажет своему отцу про наш тайный выпускной бал.
Джесси кивнул:
– Веский аргумент. Но после сегодняшнего дня уходи, ладно? У нас с тобой осталось не так уж много времени, и я не хочу, чтобы ты транжирила его с Хемриком.
Я поцеловала его:
– Обещаю.
Наверное, я так и продолжала бы злиться на Ливая, если бы не видела, как на него действует эта работа. Не в том смысле, в каком она действовала на меня, что было прямо связано с моим отцом. Но у Ливая были собственные беспокойства. Он хотел угодить своему отцу. И еще он беспокоился по поводу своей речи на церемонии выпуска. Он все время бормотал ее про себя. Хотел он признать это или нет, но у него должны были быть хоть какие-то чувства по поводу окончания школы. Невозможно было себе представить, что он придет на тайный выпускной бал, так что пятница станет для Ливая концом его связи с эбердинской средней школой.
Поэтому ради него я старалась работать как можно лучше. Я собирала в пакеты брошенные пожитки уехавших жителей куда быстрее. Это даже было не очень трудно, потому что вещи, которые я находила, были мне уже менее интересны. Я давно перестала начислять им баллы за странность. Это все был мусор – мусор, который губил все усилия моего отца, – и чем быстрее я его выбрасывала, тем меньше он меня доставал.
– Слушай, можно я задам тебе вопрос про мою речь? Я должен сделать выбор между двумя цитатами из Альберта Эйнштейна, и я не могу решить, какая из них лучше. – Из заднего кармана своих брюк Ливай достал пачку карточек для заметок. Почерк у него был очень аккуратный и разборчивый, но в нем проскальзывало что-то детское, как будто он упражнялся в переписывании прописей. – Итак. Какая из них кажется тебе более вдохновляющей? – Он прочистил горло. – «Важно не переставать задавать вопросы»? Или: «Старайтесь стать не человеком успешным, а человеком ценным»? Я вроде как склоняюсь к последней.
– И ты хочешь, чтобы я ответила тебе честно?
Ливай сморщился:
– Мм… может, и нет.
– На мой взгляд, обе цитаты невообразимо скучны. А также до того затерты и избиты, что полностью потеряли свой первоначальный смысл.
– О, Иисусе, ты что, всегда говоришь без утайки? – Ливай застонал. – Я работал над этой речью всю неделю.
– Но почему ты так из-за нее нервничаешь?
– Потому что это кульминация всего того, ради чего я работал на протяжении всей своей учебы в средней школе.
– Ну и что с того?
Ливай посмотрел на меня в изумлении:
– Как это ну и что? Разве не очевидно, как это важно?
– Ливай, послушай. Наша директриса кинула нас и сбежала, половина школы забила на все. И суть состоит в том, что никто не будет тебя слушать.
Ливай нахмурился:
– Вот черт! Ну, спасибо тебе большое.
– Что? Не принимай это на свой счет. Речи всегда такое занудство! Ливай, я готова поспорить, что угадаю еще кое-какие вещи, которые ты собирался сказать. – Я постучала пальцем по верхней губе. – Ты хочешь сказать что-нибудь о том, как сильно мы все выросли по сравнению с девятым классом?
На лице парня отразилось потрясение. Он натянул капюшон своей толстовки на голову:
– Я больше не хочу играть в эту игру.
– Погоди, – прыснув, сказала я. – Ты собираешься говорить о том, как мы все нервничали и боялись, когда поступали в среднюю школу?
Ливай пустился бежать трусцой, забежал в ванную и заперся там. Через дверь он проворчал:
– Спасибо за помощь. Я так рад, что обратился к тебе.
– Я не пытаюсь тебя рассердить Я всего лишь стараюсь снять твое напряжение. Существует определенная формула для составления речей по случаю важных моментов в жизни, и ты явно усвоил ее хорошо. Так что перестань о ней беспокоиться. А вечером просто отдохни. Займись чем-нибудь приятным.
Он секунду помолчал.
– Эй! По-моему, ты сказала, что проверила ванную. Но светильники в ней все еще горят.
– А, забей.
Мы закончили работу в последнем доме из нашего списка, когда солнце уже начало заходить за горизонт.
– Пятнадцать. Для нас с тобой это новый рекорд.
Я потрясла баллончик с красной краской, и он показался мне слишком легким. Маленький шарик внутри него, дребезжа, бился о стенки. Я попыталась нарисовать на двери «Х», но под конец струя из баллончика просто зашипела. Я попыталась не думать о том, что это значит для моего отца.
Ливай начал собирать вещи. Пока он это делал, я послала сообщение Морган: «Заканчиваю работу. Хочешь, где-нибудь потусуемся?»
«Я сегодня буду сидеть в видеочате с Элизой. Она собирается провести меня по своему новому городу».
Я ждала, что Морган пригласит меня тоже, но она не пригласила. Что, если честно, здорово меня разозлило. Отъезд Элизы должен бы был сблизить нас еще больше, но я никогда еще не чувствовала, что мы так друг от друга отдалились.
С другой стороны, может быть, на меня так угнетающе действовал весь тот облом, который происходил вокруг в последнее время. И для Морган увидеть новую жизнь Элизы было таким же способом отвлечься, каким для меня был Джесси.
Прежде чем додумать эту мысль до конца, я спросила Ливая:
– Слушай, а что ты собираешься сейчас делать?
– Пойду домой и выброшу свою речь в мусорное ведро.
– Давай кое-что сделаем. Прежде чем ты закончишь школу, тебе следует пережить хоть одно дурацкое приключение, особенно потому, что ты не пойдешь на тайный выпускной бал.
– Тут ты попала в точку.
Я покачала головой:
– Ливай, вся твоя беда заключается в том, что ты не умеешь отрываться.
– Почему не умею? Умею.
Я сложила руки на груди:
– Ну, давай, оторвись! Прямо сейчас!
– Что? Сейчас? Прямо сейчас?
– Ну да. Готовьсь… цельсь… Отрывайся! – Ливай стоял, непонимающе глядя в пространство. – Вот видишь, я была права.
– Перестань. Просто я не знаю, как мы с тобой сейчас можем оторваться.
Я дернула его за пояс, потянула за связку висящих на нем ключей:
– У тебя есть доступ практически к любому зданию в городе. Неужели в нем нет такого места, куда ты хотел бы пойти? Ничего такого, что ты хотел бы увидеть?
– Нет, такого, куда нам разрешено входить, нет.
Я широко раскрыла глаза:
– Вот это другой разговор! Давно бы так! Так пошли туда. Где это?
Он откинул голову:
– Я не знаю. Думаю, если бы мне пришлось выбирать, я бы, наверное, выбрал… кинотеатр.
В Эбердине был один кинотеатр с одним-единственным экраном, и находился он внизу, рядом с лесопилкой. Его построили для ее рабочих, и мой дедушка рассказывал мне, что мальчишкой он мог попасть туда всего за один доллар.
Нельзя сказать, что эбердинский кинотеатр шел в ногу со временем. Звук в нем был паршивый, а сиденья страшно неудобные. Попкорн там был несвежий и слишком соленый, а газировка в фонтанчике иногда имела странный химический привкус. Но мы все равно туда ходили, особенно в дождливые дни летом, когда делать было больше нечего. Моим любимым временем в кино была предрождественская неделя, когда там крутили старую копию «Чудесной жизни» и пускали бесплатно всех, если они приносили банку-другую консервов для городского благотворительного продовольственного фонда.
Но после того, как Морган получила права и машину, мы стали ездить в мультиплекс в Риджвуд, где сиденья были расположены амфитеатром, имелся звук Долби и прилавок, на котором теснились различные изысканные приправы, которыми ты мог посыпать свой попкорн. Сейчас я чувствовала себя виноватой из-за того, что бросила нашу родную киношку ради более шикарного и современного развлечения.
– Рабочие уже начали поворачивать русло реки, так что вода там стоит высоко.
– Ну, если мы не сможем попасть вовнутрь, то, значит, не судьба. Но можно хотя бы попытаться. – Ливай пнул что-то – может быть, камень. – Я обещаю надеть строительную каску, светоотражающий жилет и спасательный пояс… все, что скажешь.
Ливай взобрался на свой велосипед:
– Ладно. Но если там внизу кто-то есть, нам придется уехать, понятно? Если бы мой отец узнал, что я это делаю, он бы меня убил.
Я кивнула:
– Это точно.
Задача оказалась куда более трудной, чем мы ожидали. Ливай посадил меня на свой велосипед. Как он и говорил, улица, на которой стоял кинотеатр, была затоплена. Мы не могли к нему даже приблизиться. Я думала, что Ливай просто развернется и поедет назад, но вместо этого он положил стоячую опору для велосипеда рядом с каким-то ангаром и, отперев висячий замок, вывел оттуда байдарку и вытащил два спасательных жилета.
– Откуда ты знал, что там все это есть? – спросила я.
– Это спасательные средства. Для строителей. – Парень протянул мне спасательный жилет. – Давай, – сказал он. – Ты обещала.
Пробраться внутрь кинотеатра через парадный вход было невозможно. Вода доходила до половины его стеклянных дверей. Но Ливай, гребя одним веслом, обогнул здание, и мы подплыли к задней его части, где была кирпичная стена. Подняв весло, он подцепил спускную часть пожарной лестницы и опустил ее. И мы оба полезли вверх. Дверь на первой лестничной площадке была заперта, и мы взобрались на следующую. Теперь мы находились на уровне примерно третьего этажа, но, поскольку внизу была вода, я сказала себе, что это не так уж опасно.
И все же мое сердце колотилось как бешеное.
Ливаю удалось открыть дверь. После того как он включил свой карманный фонарик и посветил лучом вперед, он позволил войти и мне.