их тела в поисках добычи. Куря сидел в седле и смотрел на поле боя, когда воины принесли и положили у ног его коня истекающего кровью Святослава. Киевский князь был ещё жив, он страшно ослабел от многочисленных ран и потери крови, а когда его нашли печенеги, то и вовсе был без сознания. Куря ловко спрыгнул с коня и, гордо встав над поверженным врагом, заглянул ему в глаза — Святослав смотрел на него с такой ненавистью, что печенежский хан невольно отвёл взор и медленно потащил из ножен кривую саблю.
Я не придумывал версию о том, что Святослав попал в руки печенегов живым, это подтверждают письменные источники, которые сейчас будут процитированы. Мало того, в них буду! указаны конкретные виновники гибели князя-воина на Днепровских порогах в марте 972 года. Эти сведения полностью совпадают с той версией, которую я предложил, о виновности Ярополка, его окружения и христианской общины Киева. Итак, Ян Длугош, автор «Истории Польши»: «Б то время как князь Руси Святослав возвращался из Греческой земли, куда вражески вторгся, и вёз греческие трофеи, его враги печенеги, извещённые некоторыми русскими и киевлянами, выступают со всеми силами и легко побеждают Святослава и его войско, как потому, что оно было обременено добычей, так и потому, что сражалось в неудобном месте. Сам Святослав, пытаясь продолжить сражение и остановить позорное бегство своих воинов, живым попадает в руки врагов. Князь печенегов по имени Куря, отрезав ему голову, из черепа, украшенного золотом, делает чашу, из которой имел обыкновение пить в знак победы над врагом, ежедневно вспоминая свой триумф». Вот как-то так оно получается.
И можно бы возразить, что пан Ян сознательно клевещет на одного из героев русской истории, но об этом же сообщает и «Киевский синопсис» Иннокентия Гизеля: «…заступиша ему путь Печенези, на месте злом к бою неудобном, между порогах! и не далече Белобережья, и озиме тамо в осаде. На весне же нападе Князь Печенежский Куря, или Курсе, и порази Русь, а Светослава жива вземши, повеле ему главу отсещи и соделати от кости ея чашу, златом обложенну с сицевым надписанием: ищай чужого, свое погубляет. Пияше же от тоя чаши всегда, веселяся о славной победе над Светославом». Но можно опять возразить — Киев второй половины XVII века, оттуда ляхов только что изгнали, их влияние ещё достаточно сильно, вот и пишет Исаак невесть что. Ио дело в том, что Длугош и Гизель жили в разное время, а с той поры, как пан Ян «Историю Польши» написал, уже два века минуло! К тому же текст Гизеля явно восходит к совершенно другому источнику, чем текст Длугоша, поскольку, сходясь в главном, они расходятся в частност ях.
С другой стороны, именно этим и ценны сведения, которые сообщают польские источники, поскольку им чуждо чувство политкорректности к представителям правящей династии в России. Ведь, в отличие от русских летописцев, полякам не было нужды что-то подправлять или о чём-то умалчивать. Это очень тонко подметил один из знатоков той далёкой эпохи Сергей Лесной (Парамонов): «Как известно, польское летописание началось значительно позже русского, поэтому первые польские летописцы начинали свои летописи, выписывая многое из русских. Эти русские летописи не были, однако, типа Нестора, а содержали многое от него уклоняющееся. Таким образом, через польские источники до нас дошли отголоски утерянных русских. И это случилось потому, что попавшее в польские летописи не подходило к «канону» русских».
Однако и в русских письменных источниках мы встречаем известия о трагической судьбе Святослава, которые перекликаются с польскими. Вот что сообщает нам «Новый летописец»: «А Святослава жива взеиши, повеле ему главу отсещи и соделати с ея кости чашу златом обложенну». Косвенно же этот факт подтверждает то, что в русских летописных сводах чётко указано, что Святослава убил именно хан Куря. А как и при каких обстоятельствах — молчок. Приведу наглядный пример, вот что сообщает «Пискарёвский летописец»: «Нападе на нь князь печенежский, зовомый Куря, и убиша Святослава». Как в учебнике грамматики: кто — Куря, кого — Святослава. На всякий случай ещё один пример, из Новгородской I летописи младшего извода, хотя похожими цитатами исписать можно целую страницу: «Поиде Святослав в пороги, и нападе Куря, князь Печенежьскыи и убита Святослава, и взята главу его». Практически то же самое — Святослава убил именно Куря, а не кто-то другой.
Вряд ли печенег вызвал князя на поединок, ведь он не Цимисхий, а грязный степной варвар, не имеющий никакого представления о воинском кодексе чести! Но вот если израненного Святослава доставили к хану, то он запросто мог расправиться с русским героем, что и подразумевали русские летописцы, когда сообщали, что киевский князь был убит именно Курей.
И наконец, Татищев Василий Никитич: «Напал на него Куря, князь печенежский, и после жестокого сражения победил его, и убил Святослава». Как видим, у историка чёрным по белому написано — убил после победы. Сначала победил, а потом убил. Если все эти известия, как русских летописей, так и польских хроник, сопоставить с сообщением Василия Никитича, то картина получается следующая: Святослав действительно был взят живым, доставлен к Куре, который и отрубил ему голову. Что нисколько не умаляет ни воинской чести, ни мужества Великого Воителя земли Русской. Как не умаляет доблести князя Вячко, который попал в плен и был казнён меченосцами после героической обороны Юрьева в 1224 году, отваги князя Василька Ростовского, полонённого во время битвы на реке Сить.
Тризна. Худ. Васнецов В.
О том, что Куря сделал из головы своего врага чашу и оковал её золотом, сообщают практически все источники, правда, некоторые вместо золота называют серебро, но сути дела это не меняет. Гораздо больше споров вызывает та надпись, которая впоследствии была сделана на чаше: «А во лбу его зделаша чяшю и златом оковаше, и пьаху из него, написавше округ его: «чюжих ища, своя погубих» (Ермолинская летопись). Несколько иначе звучит этот пассаж в Львовской летописи: «Написаше же на ней сице: «чюжим паче силы жалая, и своя с я погуби за премногую его несытость». В. Н. Татищев тоже не смог пройти мимо этой истории с надписью, сославшись на польского историка, дипломата и писателя Матея Стрыковского, жившего в XVI веке: «Стрыковский сказывает, что князь печенежский Кур именовался и, после убиения череп оковав, подписал на нем: «Ищущий чужого свое погубляет».
И можно было бы всё это принять, если бы не один момент. Уж больно это фраза перекликается с легендарной жалобой киевлян Святославу: «Ты, княже, чужой земли ищешь…» Морализаторский тон надписи налицо, а потому невольно создастся впечатление, что придумана она задним числом, в более позднее время и в назидание потомкам.
В начале XX века в селе Никольское, что находится на правом берегу Днепра, там, где насмерть рубились в последнем бою с печенегами Святослав и его дружина, где ревёт и бурлит Ненасытецкий порог, была установлена памятная чугунная плита с надписью: «В 972 году у днепровских порогов пал в неравном бою с печенегами русский витязь князь Святослав Игоревич».
ПРИЛОЖЕНИЯ
ДОГОВОР С ВИЗАНТИЕЙ 907 ГОДА
«И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу. «Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов, сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на 6 месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню — сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у царя на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно». И обязались греки, и сказали цари и все бояре: «Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви Святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, тогда возьмут полагающееся им месячное, — сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по 50 человек, и торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».
ДОГОВОР С ВИЗАНТИЕЙ 912 ГОДА
«Список с договора, заключенного при тех же царях Льве и Александре. Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Версмуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, — светлых и великих князей, и его великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в Боге самодержцам, царям греческим, для укрепления и для удостоверения многолетней дружбы, бывшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей и по повелению, от всех находящихся под рукою его русских. Наша светлость, превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, существовавшую постоянно между христианами и русскими, рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим, утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему.
Таковы суть главы договора, относительно которых мы себя обязали по Божьей вере и дружбе. Первыми словами нашего договора помиримся с вами, греки, и станем любить друг друга от всей души и по всей доброй воле, и не дадим произойти, поскольку это в нашей власти, никакому обману или преступлению от сущих под рукою наших светлых князей; но постараемся, насколько в силах наших, сохранить с вами, греки, в будущие годы и навсегда непревратную и неизменную дружбу, изъявлением и преданием письму с закреплением, клятвой удостоверяемую. Так же и вы, греки, соблюдайте