Итак, когда настал заранее определенный день, Александр, принеся положенные при выступлении в поход жертвоприношения, сопровождаемый сенатом и всем народом, вышел из Рима. Плебс провожал императора со слезами, привыкнув к его мягкому правлению.
Дальше опять включается Лампридий, который описывает марш Александра по Италии и Балканским провинцим. «Он провел его при такой дисциплине, таком уважении к императору, что можно было бы сказать, – поход совершают не воины, а сенаторы. Всюду, где проходили легионы, трибуны были всегда молчаливы, центурионы скромны, воины вежливы. На самого Александра… провинциалы смотрели как на бога. Да и сами воины любили молодого императора… Они были прекрасно одеты, обуты даже красиво, великолепно вооружены, обеспечены конями с отличными уздечками и седлами. Вообще, всякий, кто видел войско Александра, понимал, что такое Римское государство. И сам он старался казаться достойным своего великого имени и – мало того – превзойти великого македонянина. Он говорил, что должна быть большая разница между римским Александром и македонским». Он завтракал и обедал в раскрытых палатках, причем ел солдатскую пищу на виду у всех и ко всеобщему удовольствию. Он обходил почти все палатки и никому не позволял отлучаться из части. Если кто-нибудь сворачивал с дороги в чье-нибудь владение для мародёрства, то – в зависимости от достоинства этого владения – подвергался в его присутствии наказанию палками или розгами, или же – штрафу; если же такие наказания были несовместимы с высоким положением виновного, Александр обращался к нему с самыми тяжкими упреками. Он говорил: «А ты хочешь, чтобы на твоей земле было сделано то, что ты делаешь у другого?». Он часто повторял слова, которые он запомнил, услыхав их от каких-то иудеев или христиан, и, наказывая кого-либо, приказывал глашатаю говорить: «Не делай другому того, чего не хочешь самому себе». Он так любил это изречение, что приказал написать его в Палатинском дворце и в общественных сооружениях.
Питание воинов во время похода он распределял так, что они получали продовольствие на остановках и не носили с собой, как это обычно делается, съестных припасов на семнадцать дней. Больных воинов, даже самых младших, он сам навещал в палатках, возил в крытых повозках и помогал им всем необходимым. Если они заболевали очень тяжело, он распределял их по городам и поместьям у наиболее уважаемых отцов семейств и у безупречных матрон. Понесенные последними расходы он возмещал независимо оттого, выздоравливали ли воины или умирали [Элий Лампридий. Александр Север XLVII, L, LI].
Услыхав о том, что один воин обидел какую-то старушку, Александр лишил его воинского звания и отдал ей в рабы, чтобы тот кормил ее, так как он был тележным мастером. Эта мера огорчила воинов, но Александр заставил воинов принять её. Он не боялся армейских солдат, легкомысленно завышая их моральные качества и считая, что достаточно относиться к ним справедливо. Он говорил: «Воин не внушает опасения, если он одет, вооружен, обут, сыт и имеет кое-что в поясе» [Элий Лампридий. Александр Север LII. 1]. Очень упрощённое представление.
Позже в Азии местные династы начали присылать и привозить императору дары. Их он помещал в храмах. Преподнесенные ему драгоценные камни он продал, полагая, что владеть драгоценными камнями – женское дело: их нельзя раздать воинам, и мужчине нельзя их иметь. Когда какой-то посол преподнес его жене через него же самого две жемчужины огромного веса и небывалой величины, он приказал продать их. Оказалось, что продать их нельзя, ввиду невозможности установить их цену. Тогда он предназначил их на серьги Венере (в храм) – чтобы императрица, если она будет пользоваться тем, чего нельзя купить, не подавала дурного примера другим. Это рассказ Лампридия. Вопрос в том, что к этому времени Александр давно развёлся. Неужели правы те, кто утверждает, что император женился вторично?
Всё же, если Лампридий не сильно преувеличивает, то италийский корпус Александра показал высокую дисциплинированнось и отличное оснащение. Передвигался он высоким темпом. Тогда же, конечно, были мобилизованы преторианские флоты из Мизен и Равенны, и они должны были обеспечить снабжение армии. Поставки и подкрепления по морю были гарантированы назначением префекта Публия Саллюстия Семпрония Виктора, на которого была возложена ответственность за избавление морей вокруг Сардинии от пиратов. Остров, должно быть, использовался в качестве базы для их набегов вдоль побережья Италии и Галлии. Это значит, что римского гарнизона на Сардинии тогда уже не было, как, возможно, и на других крупных островах Средиземного моря, что и позволило пиратству возродиться. После разгрома пиратов, корабли Семпрония должны были патрулировать морские пути, обеспечивая доставку провизии, отправляемой армии на Востоке, по назначению. Должно быть, он хорошо выполнил свои обязанности, поскольку в конце правления был назначен прокуратором Мавретании Цезарейской (233–236 гг.).
В Аквилее к армии присоединился новоизбранный легион IV Italica, о чём ниже.
Дальнейший маршрут Александра нам неизвестен, хотя Геродиан оговаривается, что император посетил иллирийские провинции и воинские лагеря. Таким образом, возможно, что из Аквилеи Александр отправился в Наисс, а затем в Аквинк, Карнунт и Виндобону. Там вся прежняя благостность картины начала кампании была взорвана. Сначала в поход отказалась идти часть паннонских войск. Они опасались скорого нападения языгов и других задунайских варваров на римкие земли, где жили семьи солдат и находилось их имущество. Потом Александр узнал, что верхнегерманское, а возможно, и ретийское войско тоже отказались выступить в поход. В связи с полной невероятностью таких фактов, сообщения о них должны были быть крайне болезненным для императора. Тем более, что много лет это были лучшие войска империи. И раскассировать паннонские и верхнегерманские легионы было нельзя, поскольку их некем было заменить, а находились они в провинциях, которым угрожали варвары. Пришлось утешиться тем, что нижнегерманское войско прислало вексилляцию легионов XXX Ulpia Victrix pia fidelis, стоявшего в Ветере на Рейне и I Minervia pia fidelis Antoniniana, стоявшего в Бонне. Ауксилии тоже присутствовали. По мере того как вексилляции постепенно выводились из гарнизонов вдоль Рейна и отправлялись по Дунайской дороге, должны были делаться официальные и частные пожертвования за благополучное возвращение армии и воинов. Одно из таких посвящений сохранилось из Бонны от 26 июня 231 года. Алтарь был воздвигнут легионерами I Minervia и подчинёнными ему ауксилиями в лице их командиров (CIL 13.8017).
А в Эфесе была найдена эпитафия, в которой сослуживцы почтили память центуриона легиона XXX Ulpia Victrix pia fidelis, должно быть, умершего в походе. Датируется эпитафия 232–235 годами. Так что с нижнегерманской вексилляцией в этой войне всё ясно.
Пожалуй, такого не было со времён смерти Августа. Не забудем, что в то же время, в Месопотамии своими солдатами был убит командующий Гераклиан, а Сирию захватил очередной узурпатор. И опять римские источники ничего не рассказывают нам об этих событиях. Мы узнаём о них лишь по косвенным данным. Оказывается, в 230/231 году несколько рейнских и дунайских легионов были лишены почётных наименований «Alexandriana», «Severiana» или «Severiana Alexandriana»; конкретно, два из Верхней Германии и по одному из Верхней и Нижней Паннонии. Так, II Adiutrix в Нижней Паннонии, базирующийся на Аквинкум, лишился титула в 230 году, в то время как X Gemina из Верхней Паннонии потерял титул в 232 году, но восстановил в 234-м. верхнегерманские VIII Augusta и XXII Primigenia утратили свои титулы в 231 году. К 232 году их титулатура не была восстановлена. Лишение титулатуры могло быть сделано только в ответ на волнения, вызванные возмущением легионеров, которые должны были отправиться далеко от дома, чтобы сражаться против Сасанидов. Возможно, все отказы легионов произошли в 230 году, а наша разница в датах объясняется лишь неполнотой материала.
Вот тут, пожалуй, впервые, сказалась ошибка Септимия Севера, позволившего легионерам жениться. Большинство из них теперь оказались возмущены тем, что вынуждены будут оставить свои семьи ради кампании, из которой многие никогда не вернутся. Мы не знаем, ни как происходили эти волнения, ни как с ними справились и пошли ли эти легионы в поход. Если нет, то это тоже первый такой случай в истории империи. И ещё раз обратим внимание, что впервые в римской истории отказалась идти в поход целое войско – верхнегерманское. И что в ответ сделал Александр Север? Лишил тамошние легионы почётных наименований, связанных с Северами и с ним самим. И всё! Можно, конечно, принять во внимание ситуацию в Верхней Германии, где уже явно ожидалось вторжение аламаннов, однако нельзя исключать и того, что это вторжение произошло как раз в ответ на кризис в отношениях верхнегерманского войска с императором.
Мы не знаем, пытался ли Александр вызвать на Восток вексилляцию Британской армии. Ведь тогда в Британии было достаточно спокойно, что позволяло снять часть войск с Адрианова вала. Однако, этого сделано не было, как, впрочем, и в Испании.
Рецию и Норик Александр не тронул, возможно, из-за угрозы аламаннов, однако ниже по течению Дуная римские войска приняли участие в экспедиции.
Перед самым выступлением в 232 году, в Виндобоне, видимо, также отказался идти в поход легион X Gemina p.f. Он также был лишён титула Severiana Alexandriana. И всё же, видимо, с этим легионом удалось договориться. Воины согласились отправиться на Восток и там проявили себя весьма доблестно, за что легиону вернули его титул в 234 году.
Легион XIV Gemina из Карнунта отправил свою вексилляцию без проблем (есть надгробия в Апамее), как и оба легиона Нижней Паннонии (I и II Adiutrix). Правда мы знаем, что II Adiutrix p.f. в 230 году также потерял свои северовские титулы, но, скорее всего, и его удалось уговорить.
Войско Верхней Мёзии отправило вексилляцию обоих своих легионов (IV Flavia Felix и VII Claudia p.f.) и всех ауксилий соответственно. На этот счёт сохранились надгробия воинов обоих легионов.