Карьера Тимесифея началась с типичного назначения на должность командира вспомогательного подразделения, в данном случае префекта когорты I Gallica equitata civium Romanorum в Испании. Видимо, это было в самом конце правления Септимия Севера. Вскоре на способности Тимесифея обратил внимание Каракалла, который назначил его частным прокуратором Rationis Privata, ответственным за императорские владения в Бельгике и двух германских провинциях. Продвижение по службе продолжалось и при Гелиогабале, сделавшем его прокуратором провинции Аравия, осуществляющим надзор за финансами. Его карьера набирала обороты, и он стал исполняющим обязанности легата, вице-президом в 218 году и снова в 222 году. Это назначение 218 года, вероятно, было ответом на хаос, возникший в результате смерти Макрина и восстания Гелиогабала, поскольку сторонники старого режима были казнены или смещены. Эта практика, когда всадники служили заместителями наместников на сенаторском посту, становилась все более распространенной, особенно после правления Александра Севера.
За этим последовал ряд административных должностей, включая важную финансовую должность magister XX heredatium. На первый взгляд они могут показаться государственными должностями низкого ранга, но на самом деле они давали ему доступ во внутренний придворный круг. Здесь его способности явно вызывали восхищение, поскольку в начале войны он был назначен прокуратором провинции Сирия-Палестина и начальником снабжения всей походной армии. Это было всеобъемлющее поручение. Таким образом, во времена кризиса император и его советники были готовы отказаться от традиции местнического прохождения должностей и назначать на должности жизненной важности надежных людей, доказавших свою лояльность, способности и опыт, даже в ущерб статусу сенатора или престижу должности.
Император взял с собой своих близких друзей и придворных чиновников. Модестин и Павел, по всей вероятности, сопровождали императора, на что указывает шквал юридических указов о военной дисциплине. Вся имперская бюрократия переехала в Антиохию, включая руководителей четырех главных административных департаментов: a rationibus, отвечающего за финансы, двух ab epistulis для императорской переписки на греческом и латыни, a libellis для петиций и a cognitionibus для запросов. Они взяли с собой опытных имперских вольноотпущенников и рабов. Мамея также сопровождала императора. На серебряном денарии 230 года изображена императрица с волосами, частично прикрытыми драпировкой, с пробором по центру. Её лицо выглядит энергичным и умным. Александр Север обращался за советами к матери. Император провел большую часть своей жизни в Риме, и его воспоминания о Сирии были эфемерными. Его мать знала народ и землю, обычаи, религию, культуру эллинистического Востока. Она, без сомнения, свободно владела арамейским и/или сирийским языками, используемыми жителями провинции, греческий и латынь были, в основном, достоянием элиты и солдат. Поэтому, греческий она тоже знала. Не было ничего необычного в том, что император брал с собой в поход свою мать. Когда Каракалла вёл кампанию против парфян, его мать Юлия Домна также отправилась с ним, управляя правительством и администрацией из Антиохии, в то время как ее сын сосредоточился на своих военных приготовлениях. Имя и титулы Мамеи появляются на милевых столбах из Адрианополя во Фракии и Аназарба в Киликии. Что уникально, так это еще один столб из Фракии, который носит только ее имя. Это единственный пример столба, который носит исключительно имя императрицы. И вот тут мы видим разницу между Домной и Мамеей. Первая была государственным деятелем, а вторая – нет. Она не понимала, что нельзя загораживать имя императора своим именем.
Сасанидский клибанарий
Теперь разберёмся, к какой войне готовился Александр. Основные приготовления Александра Севера, по-видимому, были направлены на противодействие преимущественно кавалерии Сасанидов. На массивном фризе Ардашира в Фирузабаде подробно изображены его клибанарии. Эти кавалеристы в тяжелых доспехах носили панцирь и были вооружены длинным копьем. Сам Ардашир на фризе имеет колчан со стрелами. На одном из амулетов также изображен клибанарий, вооруженный булавой, подобной тем, что носили жрецы парсов. Гелиодор в своей «Эфиопике», написанной в середине III века, дает более подробное описание этих кавалеристов, эквивалента современного танка в древнем мире. Он описывал, что голова клибанария была защищена цельнокованным шлемом с очками для глаз и бармицей, прикрывавшей шею. В правой руке он держал длинную пику, а в левой – поводья. Меч был подвешен у воина на ремне через плечо. Металлический панцирь, покрывающий всё его тело, состоял из прямоугольных бронзовых или железных пластин внахлёст. Это обеспечивало определенную степень гибкости доспеха. Ноги клибанария были прикрыты поножами от ступни до колена, а то и выше. Конь был также закован в пластинчатые доспехи, иногда весь, иногда только передняя его часть. Атаки производились массово, спереди пика крепилась к шее лошади ременной петлёй, чтобы помочь сохранить равновесие и гарантировать, что она не потеряется при ударе. Мощь удара была такой, что пика часто пронзала насквозь двух вражеских солдат. Клибанарии, формировавшиеся из знати, в бою поддерживались хуже вооруженными конными лучниками и пехотинцами. Эти лучники могли быть убийственно эффективными, что император Макрин и обнаружил в битве при Нисибисе в 217 году, где его армия сильно пострадала от дождя стрел.
Но это не была постоянная профессиональная армия, подобная римским войскам, она должна была распускаться в конце сезона, когда знать возвращалась в свои поместья, а пехота и лучники – на свои фермы.
Римляне долгое время использовали тяжелую кавалерию, называемую катафрактами, но они были защищены не так хорошо, как клибанарии, шлемы их были проще, меч коротковат, щит великоват и, как правило, лошади были незащищены. Однако к III веку римские катафракты начали тоже превращаться в клибанариев. Римляне постепенно адаптировали тактику и снаряжение, чтобы соответствовать использованию конницы их врагами, особенно сарматами на Дунае и парфянами на Востоке. К третьему веку гладиус, короткий колющий меч, давно был заменен более длинной рубящей спатой, которая позволяла достигать большего радиуса действия, что было необходимо для конного воина. И спата тоже постепенно удлинялась. Старые щиты мешали нанесению рубящих ударов, которые использовались при применении спаты, поэтому их постепенно заменили плоскими овальными щитами меньшего размера. Конструкция шлема также изменилась, чтобы лучше защищать от ударов, наносимых кавалеристом, которые приходились по верхней части шлема. Все большее распространение получал шлем Niedermormter с поперечным ребром жёсткости в верхней части, удлинённым воротником и нащёчниками. Защитное ребро поперек лба обеспечивало защиту от удара, наносимого сверху вниз по лицу. Однако за это пришлось заплатить определенную цену. Тяжелая кавалерия теперь не могла смотреть вверх, так как этому мешал длинный воротник, заставляя воинов пригибаться за своими щитами.
Конечно, у римлян сохранялись и лёгкая кавалерия, и конные лучники. Регулярная легионная и вспомогательная кавалерия была экипирована и обучена как многоцелевые войска, способные сражаться и на дистанции, и в рукопашной схватке. Обычно всадники использовали кавалерийское седло с четырьмя рогами, которое давало им надежную платформу для любого вида боя, но также использовались сёдла без рогов или просто одеяла. Регулярная кавалерия в равной степени использовалась в качестве копьеметателей, копьеносцев, фехтовальщиков, лучников и арбалетчиков. Следовательно, боевое снаряжение, используемое кавалерией, состояло из различных типов копий (ланцея, ксистон, гаста, галльский контос/контарион), меч спата, кинжал пугион, праща, составной лук и арбалет. Ланцея и ксистон либо метались, либо использовались для колющих ударов с использованием различных техник. Гаста и галльский контос (длиной около 3,74 м) в основном использовались для нанесения ударов, но при необходимости их можно было также метать. Те подразделения, которые использовали сарматский контос, не носили щитов, потому что это копье требовало удержания двумя руками.
Кавалерийские подразделения римской армии, по-видимому, пережили длительный период инноваций и развития в конце II и начале III веков. Во времена правления Марка Аврелия на надписи из Рибчестера появилось упоминание о новом подразделении, называемом кунеем (cuneus) – «клин», видимо, связанным с сарматской кавалерией. Оно не описано как ala, что наводит на мысль о том, что это было другое, отличное по типу кавалерийское подразделение. Этот тип подразделения в III веке все чаще встречается при упоминании об увольнении.
Увеличенное значение, придаваемое кавалерии, нашло отражение в создании новой должности, которая впервые появляется в правление Александра Севера. На надписи, относящейся к легиону III Augusta и когорте XX Palmyrenorum, сохранилось название magister campi. Предполагается, что эта должность была каким-то образом связана с использованием увеличенного количества кавалерии в войне против Ардашира.
Римские военные понимали необходимость увеличения численности кавалерии и вот, в Бостре Аравийской, возможно, была набрана новая ала катафрактиев – Ala Nova Firma Milliaria Catafractaria. Ещё одним свидетельством обширной вербовки кавалерии Александром Севером является римский каструм в Айн-Сину в Месопотамии. Лагерь возвышается над перевалом Голет, контролирующим дорогу между Нисибисом и Хатрой через стратегически важный горный хребет Синджар, возвышающийся над обширной равниной. В самом каструме дислоцировался легион III Parthica, но рядом с лагерем была построена большая кастелла без обычных административных зданий площадью 11,5 гектаров. Для сравнения, легионная крепость II Парфянского легиона в Альба-Лонге занимает площадь в 10,5 гектаров. Это подтверждает небольшие размеры «Парфянских» легионов, созданных на принципах, отличных от классических легионов. Некоторые монеты, найденные в кастелле, относятся ко времени правления Каракаллы, но большинство – ко времени правления Александра Севера. Крепость, по-видимому, была разобрана после непродолжительного периода использования, в то время как в каструме сохранился более поздний слой разрушений, относящийся ко времени правления Максимина Фракийца, поскольку не было найдено ни одной монеты времен правления его преемника Гордиана III. Открытая местность внутри кастеллы наводи